В карельском поселке гроб полкилометра несли до катафалка на руках, так как там нет дороги

Анна Петровна Тимукова умерла в 22 часа 20 минут. Через полчаса после вызова скорой. Скорая же так до нее и не доехала. Застряла по дороге в глиняной луже. Только после полуночи доктор пришла пешком. А накануне утром в той же глине завязла другая скорая помощь. Обе машины вытаскивали тракторами. Это произошло две недели назад в Чалне. Менее чем в 30 минутах езды от Петрозаводска.

Девять домов этого поселка находятся по другую сторону железнодорожных путей. На улицах Шуйская и Вокзальная. Они имеют совершенно официальный адрес и находятся в юрисдикции Чалнинского поселения. Но дороги к ним нет. Никакой. К ним не может приехать ни пожарная, ни скорая. Но так было не всегда.

Я всю жизнь здесь прожила, — рассказывает Марина Баранова, дочь умершей Анны Петровны. — Раньше до магазина на лодке плавали. У нас прямо во дворе речка. Папа любил на лодке до магазина добираться. Романтик. А когда машины у людей появились, через переезд ездить стали.

До переезда от этих домов всего метров 500. На машине — пара минут. Но в 2011 году переезд закрыли. Оказалось, что он был несанкционированный и небезопасный. Инспекторы РЖД провели внеочередную проверку и обнаружили непорядок. Переезд ликвидировали в целях безопасности. В качестве альтернативы людям предложили добираться в объезд через Виданы. То есть делать почти 10-километровый крюк. Но главная проблема была даже не в расстоянии, а в том, что дороги через Виданы не существует.

По этой дороге раньше можно было добираться до домов через пути. Теперь тут шлагбаум.

Там вдоль полей тянется накатанная тракторами полоса. Проходит она по глинистой почве, и ни весной, ни осенью, ни после любого летнего дождя, ни во время зимних заносов проехать по ней невозможно. Есть участок, где кто-то когда-то выложил поперек пути шпалы. Там, по крайней мере, не завязнешь. Медленно, словно по стиральной доске, но можно передвигаться. Но когда шпалы заканчиваются, машины просто утопают в скользкой глиняной жиже.

— Я спрашивала у фельдшеров скорой, зачем они туда сунулись, — говорит Марина Баранова. — Одна ответила, что водитель был уверен, что проедет, мол, у него полноприводная машина. А другая бригада была петрозаводская (наши-то только до пяти работают), они не знали, что там глина. Как навигатор показал, так и поехали.

А еще однажды она вызывала скорую зимой. Вечером. А в этом район Чалны полностью отсутствует уличное освещение. Мощности подстанции не хватает, а новую «Карелэнергокомфорт» не строит, ссылаясь на бедность. Скорая доехала, куда смогла, фельдшер пошла пешком и заблудилась. Марина вышла ей навстречу, и женщины 40 минут искали друг друга в потемках.

Маленький забытый поселок...

Водопровода в том районе, естественно, тоже нет. В реке вода не питьевая, а родник находится по эту сторону путей. Раньше воду возили на машинах, теперь полкилометра носят на себе.

«…Мы оказались в плену. И теперь мы не можем подвезти ни питьевой воды, ни дров, ни сена, ни корма для скота, ни строительных материалов… Скорая помощь к нам теперь не приедет, а ведь среди жителей есть люди преклонного возраста и малолетние дети. А если случится пожар?!»

Вот уже 10 лет жители этих домов переписываются с чиновниками. Они писали трем главам Пряжинского района, трем губернаторам, начальнику Октябрьской железной дороги, в МЧС, в прокуратуру, в «Единую Россию», Путину, и отовсюду им добросовестно отвечали. Отвечали, что заседание проведено, вопрос рассмотрен, запрос сделан и на контроль поставлено. Объясняли, что переезд был небезопасен. Что теперь есть два выхода. Либо обустроить новый переезд, либо построить дорогу через Виданы. Новый переезд нужно согласовать с РЖД. Дорогу через Виданы вот-вот построит ООО «Песчано-гравийное месторождение «Светлое».

При этом в каждом письме сообщалось, что «в случае возникновения чрезвычайной ситуации проезд техники к жилым домам возможен». У дежурного по станции есть ключ от шлагбаума, а где-то рядом складированы мостки для организации переезда. Говорят, в первые года два такая практика действительно существовала. Но затем и ключ, и дежурный, и мостки растворились в безвременье.

Ответы чиновников — это настоящий роман в письмах. Шли годы, менялись главы района и губернаторы, но в жизни людей не менялась ничего. Только ответы становились все менее и менее обнадеживающими. Через год «Песчано-гравийное «Светлое» стало получать новую лицензию, а потом и вовсе куда-то слилось. Еще через пару лет выяснилось, что глиняную тропу нужно оформить как «бесхозяйную», и лишь через год после этого ее можно будет взять на баланс района и начать превращать в полноценную дорогу. А еще через год оказалось, что тропа эта относится к землям сельхозназначения, проходит по угодьям ОПХ «Вилга», и вышеозначенное ОПХ категорически против строительства дороги.

Что касается нового переезда через пути, то его нужно согласовать:

1) с агентством железнодорожного транспорта,
2) с дорожным агентством,
3) со службой по надзору в сфере транспорта,
4) с органами Госавтоинспекции,
5) с органами исполнительной власти.

На все эти согласования, судя по письму Олега Ермолаева, в то время главы Пряжинского района, а ныне министра экономразвития Карелии, уйдет более трех лет, а «затраты на строительство значительно превышают годовой бюджет Чалнинского сельского поселения». В связи с этим Ермолаев посчитал строительство переезда невозможным.

В то же время после многолетней переписки руководство РЖД ответило, что в связи с изгибом железнодорожного пути у машинистов на этом участке нет достаточного обзора, а потому РЖД в любом случае установку переезда не разрешит. Иными словами, из ответов чиновников выходило, что решить проблему можно двумя способами, но оба эти способа нереальны.

***

Гроб Анны Петровны 500 метров на руках несли боевые товарищи ее погибшего в Афганистане сына. Каждый год в День ВДВ они навещали могилы погибших сослуживцев и затем приезжали к Анне Петровне помянуть Сергея. И вот теперь они приехали помочь похоронить саму Анну Петровну.

— Если бы не они, не понятно, как бы удалось унести гроб, — говорит ее дочь, — полкилометра до насыпи, потом крутой подъем до путей и вниз до катафалка.

Сергею было 19 лет, когда он был убит на этой никому не нужной войне. Наше государство отняло у матери сына, а взамен не смогло даже построить дорогу к ее дому и провести свет на ее улицу.

Нет ни дороги, ни света, ни надежды.