Мало кто знает, но на самом деле китайские экономические реформы, которые сейчас являются мерилом государственного экономического успеха, начались в далеком 1926-м году. Именно тогда в Россию приехал китайский студент-коммунист Дэн Сяопин – тот самый китайский политический деятель, который однажды сказал «не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей» и начал те самые реформы.

Юный Дэн приехал к нам из Франции, где учился, читал марксистскую литературу, революционные газеты на китайском языке, изданные в Москве, а также, возможно (это не доказано), готовил покушения на разных оппортунистов из конкурирующих китайских псевдореволюционных течений. Он, разумеется, знал из газет, что в Советской России очень тяжело: разруха, голод, тиф, а местами и голод. Но по приезде оказалось, что все не так уж и плохо: в первой в мире стране победившего пролетариата уже целую пятилетку властвовал нэп. Магазины и рынки ломились от продуктов, советская власть разрешила частное предпринимательство в самых разных секторах экономики, начали работать первые концессии с иностранцами. Понятно, что все это сопровождалось массой условностей: например, количество работников на частном предприятии ограничивалось двумя десятками, а нанять работника для обработки земли можно было только в том случае, если семья арендатора, работая в полном составе сама, не могла справиться в объемом работ.

Конечно, все ещё было довольно дорого, а уровень жизни населения даже близко не успел приблизиться к дореволюционному. Но «военный коммунизм», слава Богу, закончился, продразверстку заменили в разы меньшим продналогом, и русское крестьянство, ещё не забывшее, как земля может отблагодарить за пролитый на ней пот, активно включилось в работу.

То есть именно тогда юный Дэн смог воочию убедиться, что цвет кошки не так уж важен: нэпмановская «кошка» исправно ловила мышей и сулила народившемуся СССР весьма хорошие перспективы.

Вероятно, именно этот опыт придал уверенности пожилому Дэну, когда он волею судеб оказался главой Китайской народной республики.

А в КНР ситуация на тот момент была ничуть не лучше, чем в послереволюционной России. Страна под руководством «Великого Кормчего» Мао пережила «большой рывок» — попытку безоглядной, бездумной индустриализации. Точнее, она была гораздо более «продуманной», чем спонтанные во многом реформы Дэн Сяопина. Но в основе «большого рывка» лежали в основном идеологические догмы и уверенность, что голый революционный энтузиазм важнее, чем профессионализм, положительное стимулирование и понимание определенных экономических норм, без которых, как оказалось, никакая идеология долго не работает.

Мао Цзэдун делал примерно то же, что и Сталин в СССР. Только «лучше», чем Сталин. Коллективизация не работает? А это потому, что её слишком мало! Больше коллективизации! Пусть коммуны становятся больше, пусть они не толь обрабатывают землю, но и занимаются производством, налаживают глубокую переработку своей продукции. Пусть чугун выплавляют, в конце-то концов!

И все это, как мы понимаем, на голом энтузиазме, отсутствии заинтересованности крестьянина в результате его труда, при стимулировании исключительно кнутом, а не пряником. И это принесло свои результаты…

По выплавке чугуна, как мы помним, Китай «догнал и перегнал». Но далось это дорогой ценой – от голода и нищеты в этот период погибло около сорока миллионов китайцев. Это, вероятно, вторая по количеству жертв гуманитарная трагедия после Второй мировой войны.

Вот такое наследство и досталось Дэн Сяопину. Нищий народ, массово мечтающий найти работу за миску риса (это не художественное преувеличение, просто имеется в виду сухой рис. Из миски можно было сварить кастрюльку. А если удавалось поймать пару воробьев, то спать семья ложилась почти сытой), неработающая экономика, почти уничтоженное сельское хозяйство. Последнее особенно дико – Китай, в общем, огромная страна, с весьма благоприятным климатом и множеством трудолюбивых крестьян. Воистину, нужно было постараться, чтобы довести страну до такого.

И вот тогда, в 1978-м году, все и началось.

Ещё раз обращу ваше внимание: Дэн Сяопин не был экономистом. И его реформы даже близко не были эталоном долгосрочного планирования. Лучше всего его реформы описываются ещё одной его крылатой фразой: «Переходя реку, нащупываем камни».

В плане нащупывания камней он был чистейшим прагматиком. Народ голодает, а «народные коммуны» не дают должного результата? Значит, их упраздняют, заменив «семейным подрядом» и вернув крестьянам заинтересованность в результате их труда. И плоды этой политики не заставили себя долго ждать – уже в начале восьмидесятых перед Китаем не стояла проблема голода.

Следом, или почти параллельно, шли реформы в легкой и обрабатывающей промышленности. Это было логично – если более 90% населения живут и работают на селе, то переработка сельхозпродукции скоро станет очень важной отраслью хозяйства. И успехи Китая в этой сфере многие из нас, кто разменял пятый десяток, помнят буквально на себе – сколько было нами сношено в перестроечные годы китайского теплого белья, тапочек, спортивной обуви. А китайские фонарики, один в один повторяющие дизайн и конструкцию советских, помните? А кеды, от тех же советских почти не отличающиеся? А китайские вина из непонятных ягод, вышедшие на наш, страдающий от лигачевского лихобесия, рынок? Яблоки? Груши?

Тут важно не столько само по себе наличие у нас этих товаров. Важно то, что не прошло и десяти лет с начала китайских реформ, а Пекин уже продавал «старшему брату» и продукты питания, и товары, по советским же технологиям и производившиеся! И это очень контрастировало с горбачевской болтовней о обязательности новых технологий, о нашей отсталости «на поколения» и так далее.

Последнее, кстати, совсем печально. Когда Горбачёв и его «экономисты» говорили о том, как сильно отстал наш автопром, например, у Китая его вообще не было. И даже от нас он тогда отставал «навсегда». Но наши машины и до сих пор с трудом держатся на собственном рынке, а китайские бренды уже потихоньку теснят японцев на мировых.

Так получилось, что Дэн Сяопин нащупал правильную тропинку реформ. От базы – сельского хозяйства, пошива, извиняюсь, трусов и маек, через строительство и инфраструктуру — к инновациям и хайтеку. Было ли это случайным, или нет – судить сложно. Лично мне представляется, что главным экономическим талантом китайского реформатора была его любовь к собственному народу. Людям нечего есть? Вот вам земля и возможность распоряжаться результатами своего труда. Людей не во что одеть? А вот вам полная свобода предпринимательства в этой отрасли – хоть в ткачи подавайтесь, хоть в швеи, и везде вы заработаете на кусок хлеба.

Это потом уже стало ясно, что экономика примерно так и устроена – на удовлетворении потребностей граждан. И начав с самых базовых, удовлетворив их, можно двигаться дальше – сталь плавить, небоскребы строить, компьютеры и мобильники собственного производства по всему миру продавать.

А потом выясняется, что первичная, базовая конвертируемость национальной валюты определяется не на биржах, а на рынках. И если ты можешь спокойно обменять юань на продукты собственно производства, то правительству приходится заботиться не о том, чтобы удержать его от падения, а о том, чтобы избавить его от излишнего роста.

Разумеется, Китаю кое в чем повезло. Например, сильно повезло с тем, что американцы поддержали китайские реформы, надеясь сделать из КНР знатную гирю на ногах СССР. Благодаря этому Китай получил весьма комфортный доступ на внешние рынки, без которого, скажем прямо, успех реформ был бы не столь очевиден.

Повезло Китаю и с тем, что после внезапного распада СССР американцы сразу не распознали уровень надвигающейся на них экономической угрозы. Более того – они довольно долго продолжали закрывать глаза на рост КНР, поскольку значительную долю прибыли от него получали именно американские компании.

Нам обязательно нужно помнить о геополитических аспектах, сопровождавших экономический подъем Китая, чтобы понимать одну важную вещь – два раза американцы такой ошибки не повторят, и нам просто не позволят создать ориентированную на экспорт экономику. У них до сих пор масса возможностей для того, чтобы ограничить нашим товарам выход на иностранные рынки, и ситуация, которую мы наблюдаем сейчас, как раз прекрасно это иллюстрирует – от нас ждут только нефть, газ и минеральные удобрения. Все остальное – под санкции, прямые или косвенные.

Поэтому применение у нас китайского опыта возможно только при правильной постановке акцентов. А именно – мы изначально должны реформировать нашу экономику, опираясь на внутренний рынок и внутренний спрос. А это значит – выход из ВТО, умеренный поэтапный протекционизм, рост доходов и внутреннего потребления, удовлетворяемого национальным производством.

При этом, что примечательно, совсем не пострадает наш сырьевой и военный экспорт. То есть, если уж совсем начистоту, мы почти ничего при такой смене вектора развития не теряем…

Но возможна ли такая смена вектора при нынешней экономической «элите»? И оправданы ли наши надежды на новое правительство, ждать которое осталось совсем недолго?

Увы, лично у меня таких надежд почти не осталось. И дело даже не в том, что у нас все экономисты такие уж либералы и западники. Хотя и не без того, конечно. Но гораздо страшнее другое – у нас вообще, в принципе, отсутствует вменяемая экономическая школа.

Пару лет назад, когда я впервые заинтересовался китайским экономическим феноменом, мне показалось логичным найти работы серьёзных российских экономистов, посвященные этому вопросу. И действительно, крупнейшая страна, также проводившая реформирование плановой экономики и постепенно превращавшая её в рыночную. Более того, этот опыт оказался невероятно успешным, и при всех различиях его изучение наверняка было бы чрезвычайно полезно и самим экономистам, и, вероятно, нашей экономике.

Я ожидал найти тысячи фамилий, десятки тысяч работ… И это, повторюсь, было бы логично!

Но я не нашел почти ничего. Опыт Китая оказался совершенно не востребован нашими экономическими «гуру». А то, что удавалось найти, было настолько жалким…

В общем, вот как наши экономисты все себе представляют (и это не шутка!): однажды в Китае к власти пришел Дэн Сяопин, он разрешил рыночную экономику и свободные экономические зоны. В эти свободные экономические зоны резко ринулись иностранные инвесторы, привезли деньги, технологии, и все завертелось. А СССР потом тоже разрешил рыночную экономику и свободные экономические зоны, но никто не пришел, и ничего не завертелось.

И вывод: мы пробовали, но у нас не сработало, а значит опыт Китая нам не подходит.

И если вы думаете, что автор намеренно примитивизирует, то зря – в головах у наших экономистов все именно так, буквально слово в слово.

Откровенно говоря, я не знаю, стоит ли ожидать большего от людей, все образование которых свелось к изучению «Капитала», а жизненный опыт к тому, что Маркс был неправ, поэтому в «Капитале» нужно тупо поменять плюсы на минусы, и наоборот. Сам я ничего от них уже не жду.

Россия является одной из немногих стран, у которых нет настоящих экономических проблем, как ни парадоксально это прозвучит. Да, у нас есть все для успешного развития – большой внутренний рынок, образованное и квалифицированное население, достаточный уровень технологического развития, почти все необходимые ресурсы и так далее. Нет только людей, способных этим управлять. То есть главная наша экономическая проблема – та псевдоэкономическая короста, которая расхватала теплые места ещё при Горбачеве и Ельцине, и которая категорически не допускает к реальным рычагам управления никого, кто хоть что-то знает и умеет.

Понятно, что дерево узнается по плодам, а практика есть единственный критерий истинности. Но кажется, на том уровне, где могли бы оценить эти плоды, сделать соответствующие выводы и попытаться эту коросту разбить, как раз все всех устраивает.

Поэтому я не жду от нового правительства ничего хорошего. Будет ли это снова Медведев, или самый бездарный министр финансов в Галактике г-н Кудрин, или клон Орешкина, Силуанова… Или даже, пардон, какой-нибудь Глазьев – что с того?

А раз так, позволю себе дать вам, уважаемые читатели, совет про выбору личной экономической стратегии: сажайте картошку, это лучший фьючерс ближайшей пятилетки!

А политические победы у нас ещё будут, кроме шуток. И военные, может быть.

Главное, чтобы картошка не кончилась!