В уютном буфете ТЮЗа нечасто бывает такая ситуация, какая сложилась 17 мая: помещение было забито людьми до отказа, но при этом все, вроде бы, пришли сюда не за пирожком и чашкой чая (хотя без этого, в итоге, тоже не обошлось). Все собравшиеся пришли послушать и порасспрашивать Юлию Тупикину — театрального и кинодраматурга, приехавшую в Тверь как раз к сдаче спектакля “Вдох-выдох” (подробнее о нем — тут). Текст и фото: Юрий Кулагин Когда свободных мест в буфете не осталось, а все торжественные приветственные речи были произнесены, Юлия Тупикина начала свой рассказ. И начала она его с цитирования режиссера Питера Брука, который еще в 1968 выделил четыре вида театра: Священный театр — упирается в культ театра, основывается еще на театральном искусстве Древней Греции. Грубый театр — главным критерием спектакля является зрелищность; корнями этот вид театра уходят еще в постановки на городских площадях, где простой народ мог развлечься и отдохнуть. Неживой театр — театр, работающий на штампах и на классике, создающий ощущение возвышенности, но не привлекающий молодежь; “скучно, но благородно”. Театр как таковой — способный не только развлекать, но и вызывать беспокойство, сомнение, чувство тревоги; обязательно должен поднимать актуальные вопросы. Кадр из спектакля «Вдох-выдох» по пьесе Юлии Тупикиной. По словам Юлии Тупикиной, первые два вида театра свое практически отжили и встречаются все реже. На современных сценах сейчас встречаются именно “неживой” театр и тот, который “как таковой”. Что, в принципе, естественно — один представляет наследие сценического искусства, его истоки и лучших представителей, в то время как второй привлекает зрителей, жаждущих чего-то нового. Что, напротив, неестественно — так это то, что, по статистике, в России театр регулярно посещает всего 4% населения. Это означает, например, что если взять под завязку набитую учениками школу, то окажется, что в театр ходит по одному человеку из каждого класса. Не очень обнадеживающий показатель. В России театр регулярно посещает всего 4% населения. Современный театр зачастую проигрывает в зрелищности кино или телевидению, а развлекает не так хорошо как книги или видеоигры. Отсюда и непонимание театрального искусства массовой аудиторией. Но, как считает сама Юлия, сила театра в другом: “это такая арена, где может произойти живое столкновение. Если в кино все уже произошло, все уже записано, то в театре все происходит как есть”. И именно этот эффект может очень сильно повлиять на зрителя. Благодаря развитию событий в реальном времени, театр способен вызывать живые эмоции, заставлять сопереживать происходящему на сцене. Такие переживания, как правило, оказываются полезны для зрителя. История, которая ему открывается в рамках спектакля — это жесткая структура, наглядно показывающая не только событие, но также его причины и следствия. Безусловно, сюжет на сцене отсекает какие-то факты и нюансы, но зато взамен создает иллюзию структурирования, упорядоченности творящегося вокруг хаоса. Поход в театр может успешно заменить поход к психологу. Поэтому для человека, терзаемого каким-то внутренним конфликтом или трагедией, поход в театр может успешно заменить поход к психологу. Зритель переживет сложную ситуацию вместе с артистами, и ему на душе станет легче. “Театральная терапия” может оказаться особенно полезной для подростков, которые замыкаются в одиночестве, не рассказывая о своих проблемах ни друзьям, ни родителям. И, если вспомнить о недавних трагедиях в школах, о стрельбе, о самоубийствах, становится понятно, что таких в нашем обществе немало. Кадр из спектакля «Вдох-выдох» по пьесе Юлии Тупикиной. Некоторые театры идут еще более радикальными путями. Были случаи, когда спектакли ставились в больницах, в центрах для наркозависимых и в колониях. Для больных и заключенных эта была не просто возможность развлечь себя чем-то новым, но и повод задуматься о своей жизни — некоторые даже решали посвятить свою жизнь театру. А не так давно в Санкт-Петербурге запустилась серия экспериментальных постановок, где люди с аутическими и другими психическими расстройствами играли наравне с профессиональными актерами. Были случаи, когда спектакли ставились в больницах, в центрах для наркозависимых и в колониях. На этом моменте драматург снова перешла к параллелям с кинематографом. Юлия привела в пример театры, которые стараются быть ближе к зрителю, работать с публикой — например, после спектакля устраивают диалоги с залом. Такая обратная связь дает труппе возможность понять, что в постановке получилось, а что — не очень. Для зрителей же это ощущается как инструмент воздействия — аудитория чувствует, что она не пассивный наблюдатель, а наоборот — чуть ли не часть постановки. В этом плане привычный поход в кино ну совсем не может сравниться с посещением театра. Тут обсуждение окончательно перешло к прямым конкурентам театра — кинематографу и телевидению во всех возможных проявлениях. Юлия Тупикина вспомнила мультипликационный сериал “Графити Фолз”, авторы которого не побоялись в детском произведении сосредоточиться на традиционных для “взрослой” научной фантастики темах: герои, путешествуя во времени, сталкиваются с эффектом бабочки, взаимодействуют с виртуальной реальностью. Кроме того, в сериале нет остро положительных или остро отрицательных героев, а одна из главных идей — что взрослые тоже ошибаются. И детям очень нравится такой подход. Фильмы про волшебство и приключения уступили место антиутопиям и мрачному киберпанку. Следом драматург упомянула норвежский телесериал “Стыд”, который является наглядным примером совсем другого подхода. Сериал, без утайки, без заигрываний с детской наивностью, рассказывает реалистичные истории о подростках, в жизни которых есть и расизм, и гомофобия, и непонимание религии. Причем взрослых в кадре почти нет — герои решают все свои проблемы сами. Такой подход постепенно перенял и полнометражный кинематограф: в последние годы фильмы про волшебство и приключения постепенно уступили место более серьезным антиутопиям и мрачному киберпанку. И практически везде отчетливо видна все та же мысль о том, что взрослые — тоже люди. И тоже ошибаются. По мнению Юлии, современный театр должен принимать все современные тенденции, что она и отражает в своих пьесах. Например, тот факт, что постепенно разрушаются границы между взрослым и ребенком: дети часто оказываются серьезными не по годам в то время, как целое поколение “кидалтов” увлеченно читает комиксы и после тридцати лет. Человек теперь не может сказать, что окончательно повзрослел. Сейчас стало нормой, что при желании учиться, совершенствоваться и наслаждаться жизнью можно хоть до седых волос. На костюмированных вечеринках все реже можно встретить девочек и девушек в платьях принцесс. Стремительно меняются и гендерные роли: мужчина уже не обязательно должен быть брутальным, он может показать чувства, а женщины могут заниматься какими-то мужскими вещами, даже содержать семью. Все это театр тоже должен учитывать, особенно если хочет привлекать молодежь, которую эти тенденции затрагивают в первую очередь. В последние годы на всех карнавалах и костюмированных вечеринках все реже можно встретить девочек и девушек в платьях принцесс. На первый план вышли Харли Квинн, Супергерл, Чудо-Женщина. (Судя по примерам, Юлия явно предпочитает DC Comics). “Да взять хотя бы диснеевских принцесс, — продолжает драматург, — Раньше все фильмы были о спасении дев с тонкими талиями и длинными конечностями. Но время шло, принцессы менялись — и сейчас они могут сами навести порядок в своей жизни. Героини “Холодного сердца”, “Рапунцель” не зациклены на романтике и любви, у них есть какие-то цели в жизни — и это очень важный месседж девочкам и мальчикам. Нужно иметь цели в своей жизни”. Кадр из спектакля «Вдох-выдох» по пьесе Юлии Тупикиной. В конце концов, у собравшихся закончились вопросы, комментарии и уточнения (и начались взгляды в сторону стола с пирожками). Но, так как до сдачи спектакля еще оставалось примерно полчаса, никто особо не спешил. Не спешила и Юлия Тупикина, которая закончила свое выступление следующими словами: “Театр можно сравнить с живым организмом. Если отдельные клетки перестают обновляться — то может умереть все существо. Так же и с театром: он погибнет, если перестанет совершенствоваться. Для этого он должен всегда оставаться современным, привлекать все новые и новые поколения. Ведь если человек привык с детства ходить в театр, то и в будущем он этой привычки не потеряет. А вот если ребенка загоняют в театр палкой, против его воли — то сам он уже никогда туда идти не захочет”. Театр можно сравнить с живым организмом. Если отдельные клетки перестают обновляться — то может умереть все существо.
