Династия в цвете

Галерея Artstory открыла летний сезон персональной выставкой Валерия Волкова «Пантомима цвета». Столичная площадка не раз обращалась к творчеству ташкентско-московской династии живописцев. В 2016-м здесь показывали картины Александра Волкова (одного из основоположников светской живописи Узбекистана) и его сыновей — Валерия и Александра. В прошлом году представили более 80 работ Александра Волкова-младшего. Нынешний проект приурочен к 90-летию Валерия Александровича. Экспозиция включает в себя произведения от 1950-х до наших дней: из коллекции семьи мастера, частных собраний, а также вещи, предоставленные Историко-архитектурным и художественным музеем «Новый Иерусалим» и Фондом «Марджани».

Александр Волков-старший был человеком безбрежного дарования: не только живописцем, соединившим Восток и Запад, иконопись и кубизм, но и поэтом, а еще — талантливым тенором, исполнявшим арии из опер. Его художественные способности передались потомкам — прежде всего, речь о фирменной «волковской» работе с цветом. При этом у каждого из представителей династии (включая Андрея Волкова, сына Александра Александровича) оказался свой неповторимый почерк.

Валерий Александрович, старший сын мэтра, окончил Республиканское художественное училище имени Бенькова в Ташкенте, затем — искусствоведческое отделение Среднеазиатского государственного университета. Поначалу придерживался фигуративного языка, но постепенно под влиянием брата увлекся абстракцией. Позднее нашел определение своему стилю — «нефигуративный реализм»: членам семьи Волковых всегда было тесно в общепринятых рамках. Так, на стыке фигуратива и абстракции выполнено полотно «Тополя» (1970): вытянутые кроны деревьев — разноцветные удары кистью по голубому фону. Еще менее реалистичны изображения восточного базара: «...я делал наброски, но, успев провести несколько линий, видел перед собой уже другие фигуры, пятна, сочетания. Хаос? Нет. Ритм. Если следовать реальности, то его и надо переносить на холст». Очищенные от конкретных образов, эти «ритмические концентрации цвета» порой принимают вид диковинных знаков или древних рисунков, зашифрованной письменности неизвестных народов («Базар в Куня-Ургенче. № 2», 1972). Как и отец, Валерий Волков не стремится к фотографической точности: «Картина — не документ, а форма жизни. Уверен, что художник передает реальность своего видения, а не реальность объекта».

Жаркое солнце Узбекистана определило яркий насыщенный колорит работ Волкова. Получивший искусствоведческое образование, Валерий Александрович серьезно занимался проблемами цвета, в том числе соотношением объективного и субъективного в восприятии: «Если в красном поле вырезать маленький прямоугольник и подложить серое, то с определенной точки оно воспринимается как зеленое. Но фотосъемка дает не зеленое, а серое пятно. Итак, физика и психика». Одна из работ, включенных в экспозицию («Красный пейзаж», 1973), словно отсылает к этим размышлениям: сквозь «прорехи» в алой живописной «ткани» проступают серые, голубые, зеленые фрагменты.

Важная часть творчества художника — портреты. От изображения литературоведа, исследователя русского футуризма Александра Парниса (2008) и написанного широкими мазками «Автопортрета» (1984) до безымянных маскарабозов — уличных артистов, скоморохов (1962), почему-то вызывающих в памяти персонажей авторов Серебряного века. Эти работы, как, впрочем, и другие картины с обжигающими яркими красками («Цыганка», 2011), нужно смотреть вживую. Такова особенность произведений всех Волковых: драгоценные переливы на репродукциях теряются, тускнеют. И лишь в залах возникает «пантомима цвета»: рассказ без единого слова, понятный чуткому зрителю.

[gallery-1]