Царские генералы, ставшие "красными"

В Советском Союзе с большим уважением относились к генералам царской армии, которые перешли на сторону большевиков. У каждого из них были свои причины нарушить присягу императору

.

Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич стал первым царским генералом, перешедшим на сторону «красных» после Октябрьской революции. Одной из причин, почему он, присягавший на верность царю и Отечеству, отвернулся от старого режима и принял сторону врага своего Государя, было несоответствие идеалов, которые проповедовала царская власть, и действительности в которой жил русский народ. Сам Бонч-Бруевич писал: «Преданность монархическому строю предполагала уверенность в том, что у нас, в России существует наилучший образ правления и потому, что у нас все лучше, чем где бы то ни было. «Квасной» патриотизм был присущ всем людям моей профессии и круга, и потому-то каждый раз, когда обнаруживалось истинное положение вещей в стране, в душе расширялась трещина. Становилось понятным, что царская Россия больше жить так не может, а воевать и подавно...».

По словам Михаила Дмитриевича, «интересы России и династии отнюдь не одно и то же; первые должны были безоговорочно приноситься в жертву последним». Так как династия Романовых была тесным образом связана родством с немецкими князьями и императором Германской империи, Романовы прощали, по словам Бонч-Бруевича, даже самые откровенные предательства во время войны, в случае если их совершали люди, близкие к императорскому двору.

Именно этим «покровительством» генерал объяснял неудачи России в Первой мировой войне. Борьба Бонч-Бруевича против внутренних врагов вызывала раздражение в придворных кругах, особенно среди немцев, занимавших видное положение. Дело доходило до откровенной неприязни. Например, однажды любимец императора, бывший варшавский генерал-губернатор князь Енгалычев прибыл на Северо-западный фронт и заявил, что хочет занять должность «не меньше» начальника штаба фронта. Любой ценой – пусть, мол, прогоняют генерала «хоть Бонч-Бруевича». И подобное отношение продолжалось всю войну.
Поэтому, в «красных» Бонч-Бруевич видел «единственную силу, способную спасти Россию от развала и полного уничтожения».

Брусилов Алексей Алексеевич, прославившийся своим знаменитым «брусиловским прорывом», после Февральской и Октябрьской революции твердо решил не отделяться от солдат и оставаться в армии, «пока она будет существовать или же пока меня не сменят». Позднее он говорил, что считает долгом каждого гражданина не бросать своего народа и жить с ним, чего бы это ему ни стоило.

Генеральское прошлое послужило причиной ареста Брусилова органами ЧК в августе 1918 года, но благодаря ходатайству сослуживцев генерала, уже бывших в Красной Армии, Брусилов был вскоре освобожден. Пока он находился до 1918 года под домашним арестом, его сын, бывший офицер-кавалерист, был призван в ряды РККА. Сражаясь на фронтах Гражданской войны, во время наступления войск генерала Деникина на Москву, он попал в плен и был повешен.

Для его отца это было последней каплей. Судя по его мемуарам «Мои воспоминания», он никогда до конца не доверял большевикам. Но воевал на их стороне уже до самого конца.

Контр-адмирал русского флота Василий Михайлович Альтфатер, участвовавший в обороне Порт-Артура во время русско-японской войны и работавший в Военно-морском управлении во время Первой мировой, стал первым командующим РККФ. Вот, что он написал в своём заявлении большевикам: «До сих пор я служил лишь потому, что считал нужным быть полезным России. Я не знал вас и не верил вам. Даже теперь многое мне не понятно, но я убедился – вы любите Россию, более чем многие из наших».

Альтфатер поддался общему разочарованию в предыдущем режиме, который оказался не способен вывести страну из кризиса. С одной стороны он видел коррупцию и разложившийся аппарат управления флота, с другой -  новую силу, власть советов, которая громкими лозунгами с легкостью завоевывала сердца матросов, солдат и простых людей. Если верить источникам, для Альтфатера служба на флоте была не средством к существованию, а профессией «защитника Родины». Чувство долго за будущее России подтолкнуло его перейти на сторону «красных».

Александр Александрович фон Таубе, генерал-лейтенант российской армии, перешёл на сторону советской власти и стал известным как «сибирский красный генерал». Он, как и Альтфатер, одним из первых перешел на сторону большевиков, руководствуясь личным убеждением о правоте дела коммунистов. Не последнюю роль в его выборе сыграла разруха, царившая в армии, с которой не могли справиться ни император, ни Временное правительство. Во время гражданской войны он участвовал в создании боеспособной Красной армии, активно и успешно вел борьбу с белогвардейскими силами.

Шуваев Дмитрий Савельевич – генерал от инфантерии, военный министр Российской империи во время Первой мировой войны, был арестован ВЧК сразу после Октябрьской революции и  не смог эмигрировать из страны. Поэтому после освобождения он решил воспользоваться предложением власти Советов и присоединиться к РККА.

Шуваев занял должность главного военного интенданта в Петрограде, а также место преподавателя высшей тактической стрелковой школы «Выстрел» в Москве. Но в 1937 был дважды обвинен в контрреволюционной деятельности и антисоветской агитации, и расстрелян в Липецке.