Кризис партийной системы России: поможет ли реанимация?
Александр Халдей
Кризис партийной системы в России начался с ХХ Съезда КПСС и продолжается по сей день. Он возник не в 1990 году, и не в 2008 или 2020, он перманентный и глубинный, связанный с кризисом политического языка современности – Модерна, на котором больше нет средств адекватного отражения картины мира и актуальных парадигмальных контекстов. Сегодня политический язык современности, распылённый от левых до правых партий – это архаика, не способная ни к социально-классовой мобилизации, ни к интегрированию социальных групп поверх социальных барьеров.
Пока «Единая Россия» молча переживала кризис общественного доверия, в 2016 году Геннадий Зюганов на одном из пленумов КПРФ прямо сказал, что в партии идёт падение численности. И если не переломить тренд, то партия лишится статуса массовой и потеряет социальную базу. На самом деле то, что сказал Зюганов, характерно для всех нынешних партий – они не имеют социальной базы, и в этом все корни их кризиса.
Тезис «Россия должна выйти из общества потребления в социальное государство, иначе у неё нет будущего. В таком контексте самый важный вопрос - идеология!» так же ошибочен, как призыв строить коммунизм, минуя стадию капитализма. Вспомним истмат – идеология как надстройка требует базиса в характере общественного строя.
Россия не может выйти из обществ потребления, не войдя в него и не побывав в нём, и призывы выйти из этого общества, так и не вкусив его по-настоящему – это уже опробованная в СССР утопия, забегание вперёд, чреватое неминуемым отбрасыванием назад для прохождения непройденных этапов и усвоения невыученных уроков.
Прежде чем отказаться от формата общества, его надо пройти до конца и изжить, иначе все призывы останутся идеологическим доктринёрством и будут отвергнуты. Россия на сто лет позже других стран вошла в капитализм и будет проходить все его этапы с учётом накопленных формационных изменений и своей специфики.
Задача любого строя – обеспечить модернизацию. Общество потребления решает эту задачу до определённого момента, другие варианты гарантируют отставание и существуют лишь как стратегия «гонки за лидером». Есть проблема консолидации общества? Есть, но в самом обществе нет прежних классовых границ, и потому любой партийный проект будет профанацией и манипуляцией. И потому ни у какой партии не будет достаточной социальной базы для стабилизации курса на обновление хотя бы на 50 лет.
С учётом сказанного все партии будут временными проектами и должны подлежать замене в идеале через три электоральных цикла, однако это противоречит курсу на стабильность политической системы. Очевидно, мы пришли к новому пониманию слова «стабильность». Теперь стабильность – это регулярные перемены. Этому будет противиться система управления (всякая система стремится к покою), однако потребность в быстрой адаптации к новым условиям теперь выше желания настроить систему один раз и дальше использовать её веками, не отвлекаясь на ремонт.
Системные партии слились не сейчас, они слились 10 лет назад. Просто тогда ещё помогала реанимация, и ресурс использовали до полного его исчерпания. Неужели ещё в 2014 году было неясно, что все наши партии – это фиктивные проекты, уже не способные решать поставленные им задачи?
Эта ясность была уже в 2008 году, и если бы мы тогда решились на партийную реформу, инициатива бы сохранилась за властью, и ей не пришлось бы догонять ушедший поезд, ломая голову, что теперь делать с политическими трупами в Государственной Думе и как это призрачное сообщество вести на новые выборы, от которых зависит будущее России.
Партия власти активна потому, что активна власть, а не потому, что источник активности партии внутри её структуры, социальной базы или идеологии. Все прочие партии с 2014 года явно лишние в политическом контуре, и его обновление возможно лишь в случае введения в политсистему мощных лево-центристских конкурентов «Единой России».
Однако появление таких конкурентов не нужно ни власти, ни её партии, ни буржуазным элитам, а общество из самого себя такую партию на создаст. Это значит, что задача реанимации партийной системы продолжит оставаться задачей поиска новых средств манипуляции разочаровавшимся электоратом.
Ресурс такого воздействия будет краткосрочным и проблему замены партийного ландшафта придётся решать в любом случае. Однако предпосылки для такого решения должны созреть объективно, когда верхи уже не смогут, а низы уже не захотят. Иных условий для изменений партийной системы исторически не существует.