К 80-летию Олега Табакова: От факела к камельку. Путь Прометея

Когда-то народный куркуль кот Матроскин тоже был котенком по имени Гав. Трогал жизнь лапкой. Озадаченно тыкался носом в холодное стекло. Делился пережитым: «Мы долго искали Большие Неприятности, но нас собака прогнала»

Должно было случиться бессчетное множество собак, сапог, перевернутых блюдечек и Больших Неприятностей, чтобы из задорного котишки вырос этот вот скопидом в шарфе и валенках, знающий, с какого конца бутерброд есть и что «чтобы продать что-нибудь ненужное, нужно купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет». Идеальный министр финансов периода санкций и контрсанкций.

Известный стране как Обломов, сдобный, пухлый, с супницей и «с мясом», - Табаков куда более обязан другому сочинению Ивана Гончарова - «Обыкновенной истории», едва знакомой широкому потребителю ввиду отсутствия экранизаций (большое, заметим, упущение). Одиссея пылкого юноши, явившегося за умом и лоском к столичному сибариту-дяде, ехидному резонеру с капитальцем, знаменовала многими пережитый путь от ребячливой поэзии к трезвой прозе, а от идеализма к расчету и перспективному планированию. Младшего и старшего Адуевых Табаков играл с разницей в четверть века, и в этой реинкарнации отразилась вся его творческая биография последних шестидесяти лет.

Молодой Табаков рубил зеркальную мебель дедовской шашкой в знак борьбы со стяжательством и единения с младохристианской аскезой первых революционных лет. На плакатах к фильму «Шумный день» его так и рисовали с шашкой наотмашь и гигантским шагом вперед - как бронзового Кибальчиша у Дома пионеров …