Журнал «Нива» о том, как переселенцы прибывали в Америку

История земли за океаном. Последние публикации материалов по истории США показывают высокий уровень интереса читательской аудитории ВО к этой теме. Поэтому очевидно, что будет полезно во всех отношениях превратить отдельные материалы, с ней связанные, в цикл из целого ряда статей, так или иначе отвечающих на вопросы нашей читательской аудитории.

Ну, а начать его мне бы хотелось с довольно-таки забавного рассказа из журнала «Нива» (его материалами мы пользовались уже не раз) о том, как переселенцы из Европы в 1911 году попадали в «землю обетованную». Однако нужно будет, наверное, сделать скидку на некоторую пристрастность автора этого материала. Ведь и наши журналисты сегодня то и дело пишут о том, что за границей на каждом углу стоит напомаженный гомосексуалист (сколько езжу − ни одного не видел), что «руссо туристо» обирают прямо на улицах, а в Турции −


Есть такое сейчас. Наверное, было и тогда. Но в то время все-таки такого уж социального заказа, как сегодня именно в отношении США, скорее всего еще просто не существовало, а значит информативность и достоверность данного материала несомненны. Итак, читаем…

Разные пассажиры – разное отношение

Представим себе, что вы, ну скажем, уставший от тягот русский мастеровой, работавший на одном из заводов Санкт-Петербурга, видавший неподалеку от себя иностранцев и даже слышавший их рассказы на ломанном русском языке, что


Ну вот вы туда и собрались, кое-как добрались до Саутгемптона, а там сели на пароход, идущий через океан. Среди плывущих «за счастьем» русский не вы один. Есть еще пара поляков, одесские евреи (без них никуда). Так что и поговорить вам было с кем. И даже кое-что полезное вы от ваших попутчиков разузнали. Но вот ваш корабль пришел в Нью-Йорк, прошел мимо Статуи Свободы («Вот это громадина!»). И вы с нетерпением ожидаете высадки. И – да, едва лишь ваше судно причалило к берегу, как багаж пассажиров начинают осматривать таможенные чиновники. Кого-то просят предъявить документы, которые удостоверяют их личность. После чего пассажиры сходят на берег.


Вот только происходит это отнюдь не со всеми пассажирами, а только с… «каютными». «Каютные» − это те, у кого хватило денег купить билет в каюту, и вот для них-то никаких затруднений в порту не предвидится. Осматривают их багаж очень поверхностно, затем правительственный чиновник выдает им пропуск. И они прямо с корабля могут отправляться, куда им вздумается.


А все дело в том, что каютные пассажиры «переселенцами» не считаются, поскольку при прохождении осмотра говорят, что у них нет намерения остаться в Америке, а приехали они сюда в гости или по делам. То есть как приехали, так, мол, и уедут. А вот «переселенцы»… Эти уже совсем другое дело. К ним американская статистика относит «палубных пассажиров». Иначе говоря, тех, что пересекли океан, конечно же, не на палубе, а на нарах в нижнем трюме. И вот им-то сразу же по прибытии приходится на собственной шкуре испытать всю строгость американских законов, регулирующих процесс переселения.


Статистика – наука точная. И вот она сообщает, что


Поэтому надо ли удивляться принятому в 1882 году закону, который разрешал переселение лишь в рамках определенных условий. В 1903 году был издан новый закон о переселении, который прежде всего затруднил высадку палубных пассажиров на берег, превратив ее в самое настоящее мученье.

Душевнобольные, как и слишком умные в Америке не нужны

Прежде всего закон о переселении лишал права высадиться в США множество людей. Душевнобольным, слабоумным, калекам, больным инфекционными заболеваниями, потерявшим трудоспособность, преступникам, осужденным за уголовные преступления (политических преступников это не касалось) вход в страну был закрыт. Как и «рабочим по контракту». Под ними подразумевались те умные люди, которые заранее заключали договор с американскими работодателями еще там, за границей. То есть искать заработок «по случаю» не возбранялось, ехать же, точно зная где и кем ты будешь работать, по новому закону было запрещено.


Число прибывающих в Нью-Йорк иногда доходило до 12000 человек в день. Так что чиновникам в порту приходилось трудиться с полной отдачей. Специальный служащий поднимался на борт судна еще до его прихода в порт. В его задачу входило выяснить, кого из каютных пассажиров следует подвергнуть допросу с пристрастием наряду с палубными.

Палубным пассажирам следовало оставаться вплоть до того, как их не примут на борт маленькие правительственные пароходы и не доставят на берег в пункты осмотра служащими-контролерами. Каждый такой пароход набирал до 400 человек, причем при погрузке таможенные чиновники производят осмотр багажа, что, впрочем, происходит очень быстро, поскольку у палубных пассажиров багажа-то практически и нет. Тут в толпу палубных пассажиров стараются замешаться переодетые полицейские, задача которых разузнать, нет ли среди них преступников, которые (даже имея деньги) бегут в Америку под видом переселенцев, рассчитывая, что в этой толпе на них меньше обратят внимание.

Провинившийся язык отрубают вместе с головой

«Палубные» становятся в очередь и подвергаются строгому допросу, во время которого им нужно хорошенько подумать, прежде чем отвечать, либо все вопросы и ответы на них знать заранее. Вот и наш рабочий из Санкт-Петербурга попал к контролеру, который задает ему вопрос самого невинного свойства:


Хорошо, что евреи из Одессы предупредили нашего переселенца, как отвечать на этот вроде бы простой вопрос. А вот стоявший перед ним этого не знал. Боялся, что, если он скажет «нет», его отправят назад, и громко говорит «да», чего как раз делать не следовало.

Нужно было сказать, что он не знает, где найдет в Америке работу. «Ложь во спасение» обходится ему дорого: его сразу же от других отделяют, чтобы отправить обратно или… сажают в наказание за столь опрометчивый ответ в тюрьму на острове Эллис.

Конечно, на корабле все это обсуждается, но от волнения и смущения многие об этом забывают и говорят «да». Например, только 1903 году назад в Европу было отправлено 1086 человек таких «контрактных рабочих».


Но потом просят предъявить наличность. И вот тут уж кому как повезет.


– пишет журнал. Суммы называются разные: и 10, и 30 долларов.

Например, автор очерка в «Ниве» получил разрешение на высадку, предъявив неполные восемь долларов наличности. В 1903 году 5812 человек не получили разрешения высадиться в Америке именно по причине отсутствия каких бы то ни было средств.

А потом тумак в спину

Если ответы на эти вопросы и количество денег инспектора удовлетворяли, то переселенцу задавали последний вопрос:


Если выяснялось, что он хочет остаться на месте высадки, то он, можно сказать, «получал свободу». Но лишь после того, как следующий инспектор направлял его в обменную кассу, где он обменивал свои деньги на американские. Делалось это с целью оградить его от обманщиков − уличных менял.


Только теперь переселенец шел к выходу через большую галерею, пересекая которую человек наконец-то оказывался в городе.

Но тут его вновь подстерегала неприятность. Почему-то в то время было прямо-таки модным (конечно, среди определенного вида местной публики) ходить встречать приезжих и приветствовать их всевозможными оскорбительными замечаниями.

А потом он и вовсе получал тумак по шее, да такой, что отлетал шагов на 6−8. Толпа при этом гоготала от удовольствия и, видимо, получала удовольствие по принципу


Ведь что означал для подавляющего большинства переезд в Америку? Только одно – неудача у тебя на родине. Ну а если ты сам был такой? И точно такой же пинок по приезде получал? То, значит, и «новенькому» тоже надо бы так же наподдать? Пусть знает!

Судьба тех, кому не повезло

А вот что было с теми, которых браковали врачи или инспекторы?

Их отправляли на остров Эллис, где временно содержали в здании переселенческого контроля. Временно – это до тех пор, пока у них либо родственники не найдутся, либо поручители, либо пока специальная комиссия не разберется с ними окончательно. В Америке решение комиссии переселенец имел право обжаловать, но только для этого нужен был ловкий адвокат и деньги для разбирательства в суде в Эллис-Айсленд.

Так что обычно для таких бедолаг все заканчивалось посадкой на пароход, на котором они и прибыли. Возвращением обратно, правда, уже бесплатно – дорога оплачивалась правительством США.

Обстановка на острове очень походила на тюремную. И в острожном же помещении, и по правилам заточения проходили свидания с родственниками. Для этого служила комната, разделенная железной решеткой. Так что даже проститься и, быть может, навсегда, они могли с близкими только через это тюремное заграждение.


Самое интересное, что в Нью-Йорке для содержания «отбракованных» были предусмотрены хотя бы какие-то условия. Не так было, например, в Сан-Франциско. Где, по сообщению генерального комиссара переселенческой комиссии, оставленные на испытательный срок переселенцы содержались в обычных тюрьмах все то время, пока не будет решена их судьба. И, в общем-то, это являлось нарушением американских законов.


Однако и те, кто не оставался в Нью-Йорке, не могли так сразу вырваться из-под контроля властей. Переселенческий контроль передавал их железнодорожным компаниям, которые владели теми дорогами, по которым переселенец планировал свое дальнейшее путешествие. Эти компании присылали за ними даже свои пароходы и перевозили прямо на станции, где продавали билеты и помогали сесть на нужный поезд. Все, так сказать, на благо переселенцев. Если не считать прямой выгоды от таких «операций».

Полную же свободу в Америке переселенец получал только лишь тогда, когда вагон, в котором он сидел, трогался с места.

Вот так в начале XX века попадали эмигранты в «страну обетованную». И, как видите, это было совсем не легко.

P.S.

Ну, а что касается нашего гипотетического переселенца-мастерового, то он, скорее всего, поехал в Хартфорд, где устроился работать на оружейный завод. И там, со временем, стал уважаемым мастером, удачно женился (на дочке старого мастера). Так что его дети считались уже стопроцентными американцами и поступили учиться кто в колледж, а кто даже и в университет. Такое тоже случалось и не так уж редко.