Виктор всегда живой, Виктор зовется Цой

В субботу на ТВ иногда, но повсеместно, говорили о легенде

Говорить о смерти – дело неблагодарное. Говорить о том, что прошло четверть века с момента смерти, тем более сложно. Начинаешь рассказывать не про человека, а про памятник, про «легенду». Звучит пафос, наличествует надрыв, присутствуют спекуляции на тему, что бы сказал этот парень сегодня, если бы выжил.

В субботу на ТВ иногда, но повсеместно, говорили о Викторе Цое. В тот день минуло 25 лет с момента его смерти. «В день, когда оборвалась жизнь, и началась легенда!»- сообщал хорошо поставленный баритон на РенТВ, анонсируя документальное кино с вполне предсказуемым названием – «Виктор Цой: рождение легенды». Очень умные люди, которые были старше Цоя и в пору той смертельной автокатастрофы, вполне логично рассказывали в камеру про «голос поколения» и своевременность появления тогда именно такого героя. Другие умные люди, которые были, собственно, поколением, ровесниками и, может, собутыльниками пару раз, сообщили про магнетизм. Они уже 25 лет про магнетизм говорят, уводя любую беседу о нормальном, не мифилогическом Цое в плоскость «Цой жив!». Третьи, адепты как раз лозунга про вечно живого Цоя, пошли к знаменитой арбатской стене или походили по Питеру или другим городам с портретами. А четвертые стали в социальных сетях кричать, что Цой-то научил бы некоторых нерадивых музыкантов Родину любить, а в назидание Макаревичам всяким да Гребенщиковым выставили ролик с Надеждой Кадышевой, поющей про то, как она ждет перемен.

Каких перемен ждет лично Надежда Кадышева, довольно давно …