«Приход – это живой организм»
О том, зачем возле храме детская и спортивная площадки и почему прихрамовая территория не запирается даже ночью, как пандемия увеличила число прихожан и как приход через многие десятилетия получил подарок от служившего здесь прежде священномученика, а также просто о буднях сельского священника, которые легче всего охарактеризовать выражением «как белка в колесе», рассказал порталу «Приходы» настоятель Михаило-Архангельской церкви в подмосковной деревне Вертлино протоиерей Дионисий Артемьев.
Пригородный автобус отъезжает от автостанции Солнечногорска и уже минут через десять едет по сельской местности. Не самое ближнее, но более-менее благоустроенное Подмосковье: шоссе посреди холмов, на которых разбросаны постоянно обновляющиеся поселки. Деревня Вертлино находится всего в четырех километрах от города, а здесь уже какая-то своя жизнь. Минут пять ходьбы по поселку, и оказываешься перед похожим на яркую игрушку храмом. Ощущение игрушечности усиливает современная детская площадка на прихрамовой территории.
Сюда ходят дети, значит, есть здесь место и играм. Но в целом все серьезно. Похоже, что храм стал не только духовным, но и культурным центром Вертлино и окрестностей, как это и было в старые времена. Только сегодня здесь никакой нарочитой архаики – всему свое место. «Люблю порядок. Жена говорит, что у меня синдром отличника. Ну, по крайней мере, троечником всегда буду», – посмеивается настоятель протоиерей Дионисий Артемьев. Теперь в Вертлино можно встретить объявления: «Продается дом с земельным участком. Рядом церковь, детская спортивная площадка».
Каменный храм во имя Архистратига Божия Михаила в Вертлино был построен в первой половине XIX века; согласно имеющимся данным, освящение главного престола относится к 1841-1842 годам. С 1928 по 1930 годы настоятелем храма был протоиерей Иоанн Честнов, расстрелянный большевиками в 1937-м и канонизированный в лике священномучеников на Архиерейском Соборе 2000 года.
В 1939 году храм, как это часто случалось в советское время, был закрыт «по желанию трудящихся», до конца 60-х годов в его здании существовала школа. После ее закрытия задние оказалось заброшенным и постепенно разрушалось. Когда в 2002 году здесь оказался недавно принявший сан отец Дионисий, от храма оставались руины. Слово отцу Дионисию:
– Мы познакомились с ныне вышедшим на пенсию главой сельского поселения Смирновское Алексадром Николаевичем Шининым, в состав которого входит Вертлино, и он сказал: «Привези мне такие-то документы, я тебе выделю землю за храмом, пока она есть, чтобы ты ездил и понял, что храм надо восстановить». Потом три года я мучил начальство, чтобы меня назначили сюда, мне сказали: «Покажите, что можете построить». И тогда мы своими силами восстановили малый придел храма. Так что в 2006 году меня назначили сюда настоятелем. Но полностью нынешний вид храм приобрел только в 2016 году. Мы нашли старый фундамент, воссоздали размеры. Процентов на 95 храм выглядит так же, как выглядел до закрытия большевиками. А я тут с самого начала восстановления, с самой помойки.
Живой организм
В Вертлино есть люди, которые ходили в школу, которая была когда-то в здании храма. Но со старым храмом сохранились связи. Например, у нас есть Казанская икона Божией Матери, висевшая в храме до его закрытия, и требник священномученика Иоанна Честнова. Их нам принесла одна женщина и сказала, что ее мать служила когда-то в храме псаломщицей. Отец Иоанн Честнов перед своим арестом подарил ей эту икону и требник на память, сказав, что храм еще будет восстановлен. Псаломщица жила в одной из ближайших деревень. И вот ее дочь передала нам икону и требник.
Но большая часть наших прихожан – либо дачники, либо те, кто переехал сюда из городов на постоянное место жительства. И вот как началась пандемия, многие подумали: «А нужна мне эта квартира? Дай-ка я на лыжи встану!» (смеется) Поэтому у нас скупили даже халабуды, которые лет по восемь не продавались. У нас здесь много москвичей. Но если встречаешь человека, например, из Санкт-Петербурга, он отличается.
До пандемии у нас на Вербное воскресенье было более 207 причастников. А среднее число причастников в воскресный день было 85-95 человек. Это все люди из Вертлино, из окрестностей, из Солнечногорска. Дети, взрослые… Семьи – обязательно, так как семья должна быть единым целом. Я всегда настаиваю, что если ты причащаешь детей, то причащаешься и сам. Чтобы ребенок видел: причащается не только он – это делает его семья.
Что такое приход? Многие думают, что это когда вот так приходишь – все красиво, организованно, для кого-то праздник – набрать воды, вода чистая, ее всем хватает. А что стоит за этой картинкой? Приход – это живой организм.
Наш приход – семья. Мы знаем и поддерживаем друг друга. Девять из десяти человек знаю по именам, нового человека сразу вижу, завожу с ним общение. Бывает, люди приходят, чтобы просто поговорить. На буднях мне это сложно, но в субботу у нас всенощное бдение начинается в 16 часов, заканчивается где-то в 18:30, в это время приглашаю людей приезжать. Мы можем говорить час, два – сколько нужно времени, столько я человеку уделю. Прихожане знают, что мне можно позвонить.
Был у нас вот здесь, в трапезной, очередной праздник, потом убираем все – видим, коробки стоят. Мне говорят сотрудницы: «Мы не знаем, что это за коробки, какие-то не легкие…» Я: «Что за не легкие? Убрать все!» Но женщины ведь не могут просто так пройти – открыли. А там кофеварка и еще маленькая коробка с кофе. То есть кто-то тихонечко тут поставил и никому ничего не сказал. Это было очень приятно!
Я люблю кофе с лимоном. Некоторые считают, что у нас в трапезной буржуазная атмосфера (смеется).
Дети
В воскресной школе у нас около 40 детей разного возраста. По возрасту они делятся на четыре группы. Преподаватели – из наших прихожан. Детей мы ориентируем на то, чтобы приходить к Причастию. Потом они обедают в нашей трапезной и идут на занятия.
Для занятий есть разные модули. Например, группа детей занимается библейской историей, они смотрят мультики на эту тему, рисуют – все это взаимосвязано. И у нас урок не от звонка до звонка, а как они сами решат. Самая главная задача – чтоб детям было интересно. Если им не интересно, все, что мы делаем, оказывается бесполезным. Вот подросткам иногда становится у нас скучновато. Но бывает и так, что родители говорят: «Какая тебе воскресная школа? Ты еще математику не сделала». Но нам, конечно, не хватает людей, которые занимались бы со старшими, с подростками.
Хочу сделать свой детский сад – четыре группы, как положено. Из современной образовательной программы нужно убрать лишнее. Например, считаю ненужным введение второго иностранного языка в школе. Потому что если раньше дети не знали английского, то теперь они не знают ни английского, ни французского, ни русского. Кстати, мы с одной нашей прихожанкой написали программу преподавания основ Православия для детей в детском саду.
Детскую площадку для малышей вы уже видели – она перед храмом. Сейчас будний день, на площадке никого. А если вы придете сюда в субботу или в воскресенье, это будет «муравейник». И на ночь у нас храм ставится на охрану, а территория храма на ночь не закрывается – здесь собираются молодые люди. Я не запрещаю им здесь сидеть, общаться нормально. Это молодежь, мы тоже такими были. Главное, чтоб не ломали ничего и не устраивали свинарник. Запрещаю здесь пить, курить. У нас правила четкие. Молодежь здесь пыталась курить и не только. По записям с видеокамер я вычислил, кто и что, заставил этих ребят все убрать и сказал, что в следующий раз сообщу их родителям. Однажды некие взрослые товарищи купили пивка, поздно вечером за храмом посидели, семечки пощелкали. Их я тоже нашел с помощью камер. Мы им разъяснили «политику партии и народа» – больше не повторяется. Я здесь давно, меня знают.
«Белка в колесе»
Люди переезжают сюда. Я никому не навязываюсь – у меня масса послушаний и нет недостатка в общении, нет такого, чтоб я сидел, скучал и думал: «Кто б мне позвонил?» (смеется). Многие воцерковляются уже здесь, в Вертлино. Не считаю себя каким-то великим духовником – я преподаватель начальных классов. Моя задача – найти с человеком контакт, порой просто выслушать его. Вот человек выговорился, сказал все, что у него накипело, я его выслушал, подбодрил, и он пошел дальше в жизнь.
Мне нравится общаться с людьми. Например, я читаю лекции в полиции Солнечногорска, так как являюсь членом епархиального отдела по тюремному служению. И я рассказываю полицейским о святынях ближайшего Подмосковья. А то многие люди, живя в Солнечногорске, не знают, что их окружает, куда можно съездить с детьми.
Не менее одного раза в месяц встречаюсь с заключенными. Среди них есть православные, мусульмане, буддисты. Мы беседуем, кого-то исповедую, кого-то причащаю, одну женщину крестил перед этапом. Чтоб понять, что за человек передо мной, мне обычно нужно около двух минут: я задаю четыре-пять вопросов, смотрю на то, как он складывает руки, как ставит ноги, смотрю на его мимику, на его наколки.
Сейчас нам очень не хватает второго священника. Наш второй священник Андрей Стайко в июле прошлого года внезапно скончался. Он похоронен на территории храма, за алтарем. И вся нагрузка осталась на мне, так что «белка в колесе» стала делать больше оборотов.
В выходные люблю посидеть с женой и детьми, попить с ними чаю. У меня трое мальчиков и одна девочка. Играем с ними в шахматы, в шашки. «Папа, ты постарел, сейчас у тебя выиграю!» Садимся, играем – я выигрываю, говорю: «Ну, что, постарел? Учись, сынок!» (смеется).
Игорь ЛУНЕВ
Фотографии Михаила СВЕШНИКОВА