У войны особый запах… и совсем не французских духов
А потом подумала, что нужно просто написать историю. Историю человека, прошедшего мясорубку без единой царапины. Историю о риторических вопросах и запретах поиска на них ответов. Историю первого обнинского добровольца, ушедшего в зону СВО и буквально сразу попавшего в Изюм.
Юрий СМОЛИН. 58 лет. Позывной «Вятич». Командир отдельного добровольческого батальона 5Z Барс.
ЭТО РАЗВЕ ЛЮДИ?
- Страшно убивать людей?
Юрий Анатольевич улыбается в ответ. Тепло улыбается. Он вообще человек такой… знаете, мягкий, добрый, открытый. И улыбка у него по-хорошему отеческая. А вот глаза грустные и очень-очень серьезные. А они, как известно, никогда не врут.
- А мы и не убивали… людей, — он специально выделяет «людей» интонацией. — А вот нежить, фашистов, нацистов, тех, кто защищал фашистскую идеологию и жил ненавистью ко всему живому – да.
Юрий Смолин не говорит «специальная военная операция». Все происходящее он называет «войной».
- Это настоящая война, реальная мясорубка. Поймите, там каждый день льется кровь, гибнут люди, получают ранения солдаты, — продолжает Юрий Смолин.
В добровольцы Юрий Анатольевич решил уйти после телевизионного сюжета о взятии боевиков «Азовстали». Их показали раздетыми по пояс. И каждый был разрисован свастикой. Он описывает их татуировки и у него меняется лицо. Что-то среднее между брезгливостью и отторжением.
- Жене не говорил ничего, пока не оформили все документы. А потом пришел и поставил перед фактом, мол, еду. Она, конечно, поступила как мудрая женщина. Поддержала. Молилась за меня каждый день, — рассказывает Юрий Смолин.
Вообще не верить в Бога на поле боя невозможно. И это Юрий Смолин понял через два дня после того, как их забросили в горячую точку. На войне и смертном одре нет атеистов. И вера, молитва очень помогали бойцам.
- Знаете, я физически чувствовал, что за меня молятся. И когда ты в бою, когда видишь это все, начинаешь верить в чудеса.
Однажды в нескольких метрах от Юрия Смолина упал снаряд. И не разорвался, что, кстати, для орудия такого типа – редкое явление.
- Можно сказать, что мне везло. У меня есть ангел-хранитель. Пара контузий не в счет. Их вообще там за ранения никто не считает. Ну, потошнило тебя пару дней, да и все, — голос Юрия Анатольевича звучит буднично, как будто он сейчас рассказывает мне, как на шашлыки в лес съездил.
ЭТО НЕЛЮДИ!
- Да неужели не страшно? – стараюсь не выдавать эмоций.
- Конечно, страшно. Тебе там постоянно страшно. Когда ты на войне все твои чувства работают совершенно иначе. Они выкручены на максимум. Но человек ко всему привыкает. Это сначала ты смотришь на трупы, ранения и тебе не по себе, а потом это уже становится чем-то будничным, рутинным. Но так скажу. Страхом нужно учиться управлять.
Но не страх чаще охватывал Юрия Смолина на поле боя. А чувство омерзения. Потому что противник поступал бесчеловечно по отношению к мирным жителям. Когда ты буквально каждый день видишь, как стираются с лица земли населенные пункты, а людей убивают чисто ради забавы, у тебя уже не остается сомнений, сможешь ли ты нажать на спусковой крючок.
- Мы взяли в плен группу. В частном доме. Во дворе стояла машина с нехитрым скарбом – ковер, телевизор, еще что-то по мелочи. Так вот когда мы в дом вошли, увидели два тела – мужчину и женщину. Еще теплые. Вот скажите, какая была причина их убивать? Они представляли опасность? Нет. Думаете, они сопротивлялись боевикам с оружием? Я тоже думаю, что нет. Убили просто потому, что могут. И хотят убивать.
ЭМБАРГО НА СПИРТНОЕ
Историй о распоротых животах, разорванных на куски телах, проткнутых штырями конечностях Юрий Смолин рассказал еще много. И еще столько же не рассказал.
- Как вы это все выдерживали там? Это же с ума сойти можно.
- Честно? Хотелось иногда нажраться, простите за прямоту. Но только в те моменты, когда гибли свои бойцы. Потому что все пропускаешь через себя. Твой сотоварищ тебе как брат. Вы там друг за друга.
Алкоголя, кстати, в батальоне не было. Спиртное было под строжайшим запретом. Почему? Потому что пьяный мужик в стрессовых условиях, окруженный оружием, способен на самые непредсказуемые поступки. А вот еды, оружия, прочего довольствия было в достатке. Почти.
- Когда мы собирали трофеи – кстати, считается низостью снять с тела драгоценности или еще что-то — воины берут трофеи: огнестрел, ножи, аптечки – так вот, когда мы собирали трофеи, мы поражались, насколько круто упакована та сторона.
Аптечки, как рассказывает Юрий Смолин, разглядывали всем батальоном.
- И честно скажу – завидовали. У нас и близко такого не было. Но я не говорю, что мы там были голые и босые. Нет. Но оружия такого класса, дронов, тепловизоров, таких аптечек – нет. В общем и целом наша армия пока может о таком только мечтать, — разводит руками офицер.
С тепловизорами отдельная история. Есть некие предметы крайней необходимости и тепловизоры – одни из них. Без них бойцы как слепые котята. Стоять в дозоре ночью крайне сложно.
- Всем говорили, что нужно слушать тишину. Тьма кромешная, ничего не видно, поэтому вслушивались в каждый шорох, треск ветки. Это, поверьте, не самая простая задача.
НЕТ МЕСТА РИТОРИКЕ
- Вы меня извините, конечно, но у нас так бодро рапортуют, что армия всем обеспечена, что нужды ни в чем нет, что мы чуть ли не впереди планеты всей по вооружению, а тут такое. Почему вас не обеспечили до конца?
- Знаете, у нас курилка была. Мы там собирались вечерами поговорить, и некоторые задавали те же самые вопросы. Да что там, я и сам об этом думал. Но потом понял, что ответов мы не найдем. А чем больше будем думать об этом, тем выше вероятность потерять боевой настрой. Я даже запретил своим бойцам поднимать эту тему. Мы пришли, чтобы выполнять другие задачи. И мы должны были их выполнить.
- Поэтому вы, когда вернулись, решили организовать сбор помощи?
- Да. Но честно – не сразу. Сначала позволил себе пару дней отдохнуть. Я же когда на войну уходил, был больше на 30 килограммов, сейчас немного на домашних пирожках отъелся, — улыбается Юрий Анатольевич. – Но на самом деле мысль обратиться за помощью к людям и уверенность, что эта помощь будет, мне пришла в Белгороде. Когда я возвращался домой, у меня было несколько часов свободного времени до поезда. Сходил в парикмахерскую, надел чистую форму и решил зайти в кафе пообедать.
Кстати, на тушенку Юрий Смолин, как он уверяет, смотреть не сможет еще долго. Ну так вот. Придя в кафе, Юрий Анатольевич заказал мясо и овощи. И стопку водочки. Когда он попросил счет, официант сказал ему, что обед оплачен хозяином заведения. С защитников денег не берут. А позже он пошел в магазин, купить домой сладостей. Там продавщица ему от себя дала в дорогу кексы.
- В Белгороде люди живут иначе. Они же очень близко к линии фронта находятся. Там в самом городе ощущается запах войны. И пахнет она совсем не французскими духами. Люди чуть ли не каждый день видят, как привозят в больницы раненых, многое происходит буквально на их глазах. Они давно уже покинули свои скорлупы и зоны комфорта, поэтому легко помогают, делятся, поддерживают. Здесь у нас все спокойно и многие стараются как-то абстрагироваться от событий. Я не осуждаю ни в коем случае, не подумайте. Но призываю всех проснуться и понять, что все, что сейчас происходит – не сказки. И объединиться, помогать друг другу, помогать бойцам. Потому что если враг придет сюда, Хатынь нам всем покажется прогулкой в детском саду.
ЕСЛИ НЕ МЫ, ТО КТО
Помогает Юрий Смолин адресно. Своему штурмовому батальону. Причем он сразу и честно заявляет, что сбор средств вряд ли прекратится в скором времени. Постоянно что-то нужно.
За две недели Юрию Смолину удалось собрать полтора миллиона рублей. Помогали жители Обнинска и Калужской области. До этого было собрано около двух миллионов – тут уже и Питер, и Тула, в общем, с миру по нитке.
-У нас есть такое обращение — «братское сердце». Не знаю, может, кому-то оно покажется несерьезным, но в него вложен огромный смысл. И всем, кто помог, хочу сказать: я тебя обнимаю, братское сердце. И хочу поблагодарить всех неравнодушных людей, которые отняли от себя, пожертвовали. Я даю слово чести русского офицера, что ни копейки не уйдет не по назначению, — обращается Юрий Смолин. – Если мы сейчас не возьмемся всем миром, как это сделали наши деды в Великую Отечественную, может, даже и такого государства, как Россия, больше не будет. Вместе мы обязательно победим.
Ранее собранных денег хватило, чтобы заказать высокоточную снайперскую винтовку «Возмездие» со всеми обвесами и достаточным количеством патронов. Кстати сказать, производитель находится в Калужской области.
- На данный момент куплены два дизельных генератора, причем на один из них дал деньги житель Обнинска, второй – парень из Тульской области, 50 радиостанций, тепловизоры, закуплена ткань для 50 маскировочных костюмов, — продолжает Юрий Смолин. – В планах докупить еще тепловизоры, спальники, которые выдерживают минусовые температуры, бронежилеты.
Спальники и маскировочные костюмы будут также изготовлены в нашем регионе. А еще Юрий Смолин заказал полсотни наградных знаков. Чтобы отметить своих бойцов. Потому что, давайте честно, много ли вы читали в новостях о подвигах добровольческих отрядов? Много ли слышали о них, добровольцах? Вот и я нет. И Юрий Анатольевич нет. А награждают их часто только посмертно.
ПО РЮМОЧКЕ ЗА НАШУ ПОБЕДУ
- А какой вы можете дать совет парням, которые сейчас попали под мобилизацию?
- Учитесь у старших. Учитесь на негативных примерах. Постоянно учитесь. Смотрите, что и как делают более опытные бойцы, повторяйте. Не ленитесь. И помните, что вы ответственны не только за себя, но и за своего товарища. У вас три цели: выполнить боевую задачу, остаться в живых и спасти товарища.
И хочу пожелать самое главное – вернуться домой. Вас здесь ждут, вы здесь нужны. Но высшее предназначение мужчины – быть защитником. Те, кто там, и кто сейчас туда пойдут, исполняете его. Вы защищаете своих близких, родных, любимых, могилы своих предков. И помните, что стыд – страшнее смерти. И еще хочу, чтобы мы все собрались потом и выпили по рюмочке за нашу победу.
Всем, кто хочет, может и готов помочь - пожалуйста, присылайте деньги на карту: 4276 2200 1584 1433 Получатель: Наталья Юрьевна.
И огромное спасибо всем, кто откликнется!