Троянский конь глобальной элиты

Англоязычная аббревиатура UBI вошла в широкое обращение в последние десятилетия ХХ века. Она расшифровывается как Universal Basic Income. У нас этот термин переводят как «Безусловный базовый доход» (ББД) или «Безусловный основной доход» (БОД).

ББД – это регулярные одинаковые выплаты всем гражданам страны, независимо от их дохода, социального статуса, возраста и от того, трудится человек или нет. БДД – это получение денег «ни за что».

Думаю, истоки идеи БДД уходят глубоко. «Дайте им хлеба и зрелищ, и они никогда не будут бунтовать», – обращался к патрициям римский сатирик-поэт Ювенал. И если патриции этому следовали, это, как правило, гарантировало сохранение власти.

В 70-80-е годы ХХ века о ББД заговорили во многих странах. Особенно в Европе. Итогом стало создание в 1986 году неформального международного объединения BIEN – Basic Income European Network (Европейская сеть базового дохода). На 10-м международном конгрессе организации в Барселоне она была преобразована в Basic Income Earth Network (Всемирная сеть базового дохода). В сентябре 2022 года в Австралии прошел 21-й конгресс BIEN. В 2017 году к ББД-интернационалу присоединилась и Россия, где было создано национальное отделение «Основной доход Россия Завтра» (Basic income Russia Tomorrow). На сайте этой организации можно прочитать такие зазывные слова: «Светлое завтра неизбежно! Когда каждый человек и всё общество в целом каждый месяц будут получать равную сумму денег от государства без всяких условий. Гарантированный доход UBI будет конституционным правом человека на достойную жизнь. Гарантированный доход UBI — это свобода, независимость и возможность развития каждого человека и общества в целом. Свобода слова и вероисповедания, свобода от нужды и страха; экономическая, творческая, политическая и другие гражданские свободы и права. Это возможность обсуждать и самостоятельно определять условия жизни, возможность влиять на принятие решений в государстве. Это – демократия! Чем более совершенная и развитая демократия в конкретном государстве, тем больше прав, свобод и возможностей имеют люди, тем больше поддержка каждого отдельного человека в этом государстве».

Государство, по мнению российских сторонников БДД, таит имманентную угрозу подавления человеческой свободы. Поэтому граждане должны требовать от государства гарантированного дохода для каждого члена общества как средства защиты от государственной тирании и гарантии сохранения свободы человека.

В урезанном формате эксперименты по ББД проводились во многих странах. Порой властям приходилось проводить разъяснительную работу среди граждан. Некоторые воспринимали ББД как сигнал к тому, что не сегодня-завтра человек лишится работы. Другие боялись, что, получая ББД, они лишатся социальных пособий. Третьи полагали, что получают от властей взятку, которая их к чему-то обяжет.

Ближе всех к полномасштабному внедрению системы ББД была Швейцария. Там в 2016 году проводился общенациональный референдум, который должен был выявить готовность граждан альпийской республики получать гарантированный доход от государства. Идею ББД поддержали в Швейцарии лишь 23,1% граждан, против ББД проголосовали 76,9% граждан. Основной причиной негативного отношения к ББД было то, что для масштабной реализации проекта пришлось бы удвоить государственный бюджет и в такой же пропорции увеличить налоги.

Швейцарские респонденты отмечали, что ведение ББД ослабит национальную экономику и породит нездоровую атмосферу в обществе. Люди перестанут трудиться.

Небольшая часть швейцарцев копнула еще глубже. Предложение ввести ББД они восприняли как спланированную акцию по расшатыванию общества и подрыву экономики. Не может не возникнуть подозрение, что данный проект является троянским конем мировой закулисы, мировым заговором против народа. Недаром проект продвигается синхронно сразу во многих государствах. Такая же синхронность и скоординированность действий большей части государств наблюдалась в 2020-2021 гг., когда объявили «пандемию ковида», а затем стали вводить локдауны, QR-коды и вакцинацию, в том числе принудительную. Такая же скоординированность наблюдается сегодня по вопросу о цифровых валютах центральных банков, а это часть проекта построения мирового электронного концлагеря.

Хочу обратить внимание на вышедшую в Австралии в 2019 году книгу Universal Basic Income – For and Against (Безусловный базовый доход – за и против). Ее автор Энтони Саммерофф (Antony Sammeroff) заявляет, что все то, что можно отнести к аргументам «за», всячески внедряется в сознание людей через официальные СМИ. Все то, что является аргументами «против», всячески замалчивается. В крайних случаях высмеивается. Саммерофф пишет: «Изначально гарантированный базовый доход может быть универсальным, но по прошествии нескольких лет, когда его предоставление окажется слишком дорогим, начнут искать, где можно сэкономить, чтобы его не отменять. Например, вряд ли кто-то будет против, чтобы ББД не предоставляли преступникам. Затем, возможно, его будут лишать за антиобщественное поведение. За мелкие нарушения, такие как выбрасывание мусора на улице, могут вычитать штраф из ББД. Кто-то будет жаловаться, что это начало правительственной программы по социальной инженерии, но большинству это покажется вполне разумной мерой… Уменьшение ББД вскоре начнут считать самой разумной и уместной реакцией на многие преступления и правонарушения» (стр. 148-149).

Важными атрибутами системы должны стать «универсальный паспорт» и «специальный банковский счёт». Саммерофф так характеризует эти инструменты ББД: «Мне не кажется нереалистичным, что вскоре людям нужно будет иметь обязательное выданное правительством удостоверение личности, чтобы претендовать на свой базовый доход. Через какое-то время его будут требовать предъявить, чтобы попасть в правительственные здания. Затем – в аэропорту, чтобы попасть на самолет. Потом для посадки на поезд или автобус. Потом для входа в ресторан. Вскоре удостоверение личности нужно будет предъявлять во всех общественных местах, а еще через какое-то врем будут штрафовать тех, кто не голосовал на выборах… Точно так же, как государства замораживают активы подозреваемых в мошенничестве, они вскоре начнут замораживать «известные банковские счета» политических диссидентов. Когда они доберутся до сторонников радикальных идей о свободе от правительственной тирании, останется совсем мало тех, кто будет отстаивать наши права» (стр. 151-152).

И Саммерофф заключает: «Бедные, чьё выживание зависит исключительно от их подачек, вскоре станут очень осмотрительны в том, что они говорят и делают… ББД узаконит государство как попечителя, а граждан – как подопечных. Вскоре может наступить устрашающая эра, когда с помощью выплат и штрафов нас будут превращать в покорных тунеядцев. Утопическая мечта превратится в тиранический кошмар» (стр. 152).

Итак, подведу итог. ББД без натяжки можно назвать троянским конем глобальной элиты, действующей через правителей десятков стран мира.

P.S. К группе стран с низкой поддержкой БДД относятся, кроме Швейцарии (см. выше), Швеция и Норвегия (в 2017 году поддержку выразили около 30% респондентов). В большинстве европейских стран в том же 2017 году соотношение сторонников и противников ББД было примерно 50 на 50. И поразительная цифра: самую высокую поддержку ББД продемонстрировали респонденты в России – 72%.

Как была построена и как падёт «Великая Капиталистическая Стена». Андрей Фурсов

Быт, мода, культура повседневности – мощнейшие орудия капитализма, посильнее пушек. В любом обществе средний класс и часть рабочего класса, т.е. те сегменты общества, для которых повседневное существование не сводится к борьбе за обеспечение физического выживания, стремятся жить лучше, имитируя в быту тех, кто выше их на социальной лестнице. Эта возможность имитировать роскошь верхов в повседневной жизни, возможность «роскошизации» повседневности, обуржуазивание быта небуржуазных групп без их буржуазификации - это и есть «пряник», «морковка» капитализма.

В «докапиталистических» обществах возможности такой имитации ограничены как материально, так и социально (кастами, рангами и т.д.). Повседневность в таких случаях неавтономна и неиндивидуальна, она представляет собой более или менее жестко фиксированную функцию предписанно-групповой принадлежности, является ранжированно-групповой. Социальная единица такой повседневности, как правило, группа. Повседневность Капиталистической Эпохи носит индивидуальный (или индивидуализированно-массовый) характер. А потому не имеет тех «теоретических» преград на пути стремления к роскоши, которые характерны для «докапиталистической» Повседневности.

Различие между двумя уровнями бытия – повседневностью и роскошью – сохраняется и при капитализме. Продолжают существовать замки и бриллианты, парфюмерия и одежда от Сен-Лорана, дорогие автомобили и яхты, и многое другое. Но возникает и иная, сниженная – повседневная – форма роскоши для среднего класса. Это явление – результат того, что в течение 200 лет западная повседневность стремилась подтянуться к роскоши, развиваться по ее законам, стремилась выйти за собственные рамки, т.е. за рамки минимума бытовых удобств и потребностей.

Например, для среднего (и очень экономного) француза такой «роскошью повседневности» становится обед в ресторане за 70–90 франков. Дома это стоило бы в 3–4 раза дешевле, но здесь это в «официальной чистоте», где его обслуживает официант – и так, что можно почувствовать себя господином, а не бедным посетителем перед лицом очередного хама из обслуги; где еда не только вкусна, но и красиво подана. Роскошь повседневности как буржуазный быт – это магазины и улицы, где пахнет духами и вкусной едой (а не потом, тухлыми овощами и перегаром от фиолетовощёкой продавщицы).

«Повседневная роскошь» – это цветы на подоконниках, чистый подъезд с ковром и вежливая речь. Западная повседневность стремилась походить на роскошь, имитировать ее, пусть в ограниченной и миниатюрной форме. Короче, роскошь – как повседневность – это когда достоинство, по крайней мере внешнее, жизни, будь то внешняя воспитанность или внешний вид, становится нормой и ценностью поведения. Это когда повседневная жизнь обретает собственное и самостоятельное чувство достоинства, когда человек, как это ни покажется смешным на первый взгляд, начинает уважать себя в качестве бытового существа – едока, носителя одежды, хорошо пахнущего существа и т.д.

Кто-то скажет: ага, а как же насчет уважения личности, индивидуальности. Ведь главное – внутренняя жизнь, духовность, внешнее – не имеет значения, это – мещанство, шмотки. Такое противопоставление – ошибочно и появилось как результат самооправдания определенной безбытности, социально наиболее уродливой части русской интеллигенции и ее богемных аналогов на Западе. На самом деле одно не противоречит другому («быть можно дельным человеком, и думать о красе ногтей» – это написал Пушкин), хотя в реальной жизни далеко не всегда совпадает. Я говорю здесь исключительно о повседневности буржуазного быта, вынося за скобки интеллектуальные и нравственные искания.

Собственности на всех хватить не может. Зато быта хватает на большее число людей. Капиталистическое время, таким образом, растягивается. Оно материализуется двояко – в виде собственности и в виде «роскошеподобной» повседневности, которая представляет собой первую линию обороны капитализма, его Великую Стену.

Структуры повседневности буржуазного быта – мощнейший социальный регулятор, причем по линии субстанции. Именно они придают дополнительную устойчивость Капиталистической Системе всякий раз, когда возникают проблемы с субстанцией или связанными с ней формами организации (производство, собственность, гражданское общество). Именно образ жизни, структуры повседневности стали последним доводом в выборе рабочих и средних классов Запада против коммунизма в XX в. По крайней мере, так считает (и я с ним согласен) «вечный диссидент» Рудольф Баро. Он прямо говорит о том, что даже рабочие и низы среднего класса Запада опасались, что коммунизм разрушит привычный для них образ жизни, их повседневность, в которой есть хотя бы блестки роскоши. Эти блестки – доля, пай этих социальных групп в богатстве и роскоши Капиталистической Системы. Их ваучер, но настоящий, реальный, а не сконструированный по-чубайсовски.

То, что повседневность значительной массы населения тяготела к роскоши, нарастило на Западе, точнее – на его повседневности, над ней толстый слой роскоши, т.е. чего-то на первый взгляд лишнего, ненужного, избыточного. Но это только на первый взгляд. В случае социальных потрясений избыточная субстанция становится и дополнительным креплением, еще одним социальным амортизатором, тем социальным жирком, который можно проедать в трудные времена.

Именно эту стену сейчас разбивают глобалисты. Лишение собственности и жизнь на базовый доход («бедно, но более счастливо, чем прежде»), которое провозглашает Шваб, предполагает несколько вещей. В первую очередь, существенное снижение уровня жизни: меньший объём и сниженное качество потребляемого продовольствия. Обосновывается это борьбой за экологию. Планируют также резко ограничить возможность людей перемещаться: туризм станет роскошью, доступной только богатым. Кроме того, жизнь будет проходить «под колпаком» — ежечасным социально-информационным контролем.

В 2016-м или в двенадцатом году, я могу ошибиться в дате, Фонд Рокфеллеров опубликова такой постер, человек стоит на фоне красивого озера типи швейцарского и говорит: у меня ничего нет, у меня нет собственности, я счастлив. Вот это и есть создание нового, они должны создать слой людей, которые будут полным объектом для эксплуатации в рамках возникающей системы.

https://youtu.be/in03Mwcivak