«Какие предвзятости?!» Как в Карелии избавляются от профессионалов, которые задают слишком много вопросов

Обычно мы не вмешиваемся в трудовые споры, и не рассказываем о них, но этот случай особенный. И не только потому, что дошел до суда. А потому что заставляет всерьез задуматься над тем, кто нужен организациям и учреждениям Карелии: хорошие или покладистые, молчаливые сотрудники. То учительницу выживают со школы, не давая ей полную ставку, потому что она задает слишком много вопросов и смеет куда-то жаловаться, то профессионального трансфузиолога подводят под увольнение, «награждая» абсурдными и незаконными выговорами.

В суд обратилась заведующая отделом комплектования донорских кадров республиканской станции переливания крови Любовь Калугина. В декабре 2023 года главный врач учреждения Ирина Пушкарева вынесла ей сначала выговор, а потом и строгий выговор. Якобы за ненадлежащее исполнение должностных обязанностей.

Доказывая, что основная причина дисциплинарных взысканий Любови Александровны в предвзятом отношении к ней руководителя, представитель врача попросил суд приобщить к делу всего один документ – ответ Минздрава Карелии на ее запрос.

— Наверное, можно запросить все те вопросы, которые она задает в разные инстанции в отношении учреждения и меня как руководителя. Какие она имеет ответы. Потому что я точно знаю, что она неоднократно обращалась в прокуратуру, Минздрав России, Минздрав Карелии, правительство Карелии (потом главврач вспомнит еще про трудовую инспекцию. – прим.авт.). И не то, чтобы явные были проверки, но да, мне приходилось отвечать. Но я на месте. Я руковожу. Поэтому какие предвзятости? – не согласилась с высказанными претензиями Ирина Пушкарева и попросила суд запросить все обращения Любови Александровны в различные инстанции за последние два года.

Представитель Калугиной – Виктор Молодежников оказался только за: очевидно же, что любой руководитель был бы счастлив избавиться от сотрудника, который систематически пишет на него жалобы или перепроверяет правильность его решений в вышестоящих инстанциях.

— Кстати, я вначале всегда обращалась к Ирине Григорьевне за решением всех внутренних вопросов, но ответов четких я не получала, — пояснила причину своих поступков начальник отдела станции.

А было ли ЧП?

Первый выговор Любовь Калугина получила за то, что не рассказала главному врачу об обнаружении бракованной крови, которую взяли у донора по ошибке ее бывшей подчиненной. Руководитель учреждения уверена, что произошло ЧП, которое от нее скрыли, чем подвергли опасности людей, которым могла понадобиться кровь.

Калугина не спорит, что в случае чрезвычайной ситуации она должна была бы сообщить о ней главному врачу учреждения, но то, что произошло, было обычным рабочим моментом.

— Это не является чрезвычайной ситуацией, это штатная ситуация… Мы с этим работали, мы с этим сталкивались практически несколько раз в месяц (с обнаружением крови, которую в дальнейшем нельзя использовать, — прим.авт.) и это была штатная ситуация, никто никогда не ходил, главного врача в известность не ставил, — пояснила Любовь Александровна.

Она очень долго и подробно рассказывала суду об автоматизированной информационной системе трансфузиологии (АИСТ), в которую сотрудники вносят все данные, и без применения которой не может работать ни одна станция переливания крови. Именно эта система и не допустила выдачу той самой крови, которая чисто теоретически могла кому-нибудь навредить.

Так за что же тогда наказали заведующую отделом?

— Бывает ситуация, когда система не работает, а экстренно надо выдать кровь, — вот в этой фразе главного врача и кроется, пожалуй, основная причина произошедшего.

Ирина Григорьевна рассказала, что во время отключений электроэнергии, например, АИСТ не работает. Тут же выяснилось, что республиканская станция переливания крови почему-то не оборудована бесперебойными источниками питания. Впрочем, как оказалось, причинами неиспользования обязательной системы могут быть и другие, гораздо менее уважительные обстоятельства. Однажды, например, станция работала целый день без АИСТ, потому что сотрудница забыла от нее логин и пароль.

— А есть ли гарантия того, что все выданные в тот день компоненты АИСТом были допущены? – поинтересовался Виктор Молодежников.

— А это время покажет.

— А, то есть, время покажет? То есть кому-то могли выдать кровь с гепатитом?

— На сегодняшний…

— Я задал вопрос. Кому-то могли выдать кровь с гепатитом? Или с другим вирусом?

— Ну-у-у.

— Ответьте на мой вопрос, пожалуйста.

Ирина Григорьевна не ответила. Только уточнила:

— Если вот такой случай, когда не доведено до сведения, и система не видит, и компонент лежит. И вот вам пример того, что он может быть выдан.

Другими словами – Калугину наказали за то, что она не подумала о том, что кто-то может забыть пароль. К слову, сотрудников, непосредственно допустивших ошибку, наказали не так строго, как Любовь Александровну: им сделали замечание.

Почему Калугина получила именно выговор?

— Потому что она заведующая, потому что она знала, и потому что она не оповестила никого, — отчеканила главный врач станции переливания крови.

— До 27 декабря 2023 года она подвергалась дисциплинарным взысканиям? – уточнила судья, напомнив, что Любовь Александровна работает в учреждении уже 10 лет.

— Нет, не подвергалась, потому что это достаточно сложно.

— С юридической точки зрения, почему был вынесен выговор?

— В данном случае истец – завотделением. Поэтому, — пришла на выручку юрист ответчика.

— Только на основании этого был выговор? – удивилась судья.

— А почему не наоборот? – поинтересовался представитель Любови Калугиной. — Более тяжкое наказание должно нести виновное лицо, а контролирующий может получить замечание. Мы говорим о несоразмерности наказания, в том числе. Помимо того, что вообще отсутствует основания для привлечения.

— Что вами учитывалось? Только то, что она является заведующей? – пыталась все-таки добиться внятного ответа от юристов судья.

— В том числе.

— Что еще? Ее заслуги как-то учитывались, что она долго работает?

— Я расследование не проводила.

— Вы — юрист, вы пришли представлять интересы ответчика. Это самый главный вопрос, когда выносится дисциплинарное взыскание.

Очевидно, что никто ничего не учитывал. Просто воспользовались возможностью влепить выговор.

Так посчитали

Со строгим выговором Любови Калугиной получилось в разы интереснее. И дело даже не в том, за что он был получен (весь сыр-бор из-за удаленного комментария в графе для примечаний), хотя по сути сторона истца его тоже оспаривает. Все дело в том, что наказывать сотрудника таким образом главный врач вообще не имела права.

— Строгий выговор вообще предусмотрен? – уточнила у юристов, представляющих интересы станции, судья.

— Ну да. Для госслужащих и так далее.

— Применительно к профессии истицы строгий выговор есть?

— Нет, есть выговор, — сообщила юрист и, как ни в чем не бывало, добавила:

— Был вынесен отдельный приказ, и строгий выговор поменян.

— Чем это предусмотрено в законодательстве?

— В данном случае так посчитали, — откровенно удивила представитель ответчика.

— Вы – юрист, – напомнила судья. — Чем предусмотрено внесение изменений в приказ о замене дисциплинарного взыскания?

— Не предусмотрено.

Поверить в то, что мы слышали, было непросто. Честно говоря, никак не укладывалось в голове, по какой причине, эти люди не признают иск: осознают же, что нарушили законодательство. Еще менее понятно было, почему, спустя столько месяцев незаконное наказание не было отменено.

— Вы разъяснили главному врачу, что такого вида дисциплинарного наказания не существует? – поинтересовалась у юристов судья.

— Разъяснили.

— И оно вами не будет отменяться?

— Приказ был заменен на выговор.

— Нет порядка замены приказа, — не выдержал Виктор Молодежников. — Нарушили один раз требование законодательства — вынесли строгий выбор. И нарушили второй раз законодательство.

— В любом случае по второму приказу также порядок и сроки были соблюдены, — ответила юрист.

Да. Это, конечно самое главное. Законность же – дело десятое.

Судья попыталась выяснить у главного врача, чем она все-таки руководствовалась, применяя к сотруднику недопустимое взыскание.

— Да ну я была в шоке, — ответила Ирина Григорьевна.

— Только поэтому?

— Ну, вот у меня такие помощники рядышком. Такие, которые мне уже указали на то, что я имею таких помощников. Дело-то в том, что, имея такой стаж, и руководствуясь, наверное, предыдущим кодексом, трудовым кодексом, я вот не обратила... Ну, строгий и строгий. Раньше был строгим. Только поэтому.

Слышать все это было удивительно не столько потому, что в республиканском учреждении так вольно обращаются с законодательством (так ведь можно далеко зайти), сколько потому, что речь ведь идет о живом человеке и его дальнейшей судьбе. И, кстати, очень хорошем сотруднике. Любовь Александровна продемонстрировала в суде феноменальные знания нормативно-правовой базы, на которой основана ее работа. Все приказы, указы, нормы, постановления… Было очевидно, что перед нами высококвалифицированный специалист, которым почему-то не очень-то дорожат на работе.

На это, кстати, попытался обратить внимание Ирины Григорьевны и представитель Любови Калугиной:

— Настолько информированного в рамках нормативной базы сотрудника я встречаю в первый раз. Честно. Человек помнит на память нормативные акты, и что они регулируют. Человек работает давно у вас, работает качественно. Ни одного дисциплинарного взыскания не было. Человек четко понимает, где приказ соответствует федеральному законодательству, а где нет, где надо обратиться, переспросить. Так он вас страхует… Может быть, такого сотрудника надо не наказывать, а слушать и поощрять?

Может быть. Но пока, к сожалению, так.