Луи-Филипп I, 18 лет правления последнего французского короля

В предыдущей статье мы говорили о происхождении и молодости Луи-Филиппа Орлеанского, его службе в республиканской армии, эмиграции, возвращении во Францию и восшествии на трон. Сегодня мы поговорим о 18-летнем правлении этого короля.

После избрания королём, Луи-Филипп столкнулся с проблемой легитимности: он был знатнейшим аристократом Франции, но власть получил из рук революционеров, что очень не нравилось монархам других стран. Особенно недоволен был Николай I, который признал Луи-Филиппа королём лишь в октябре 1830 года.

Следует отметить, что Луи-Филипп не был ни жесток, ни жаден. Французский писатель А. Кювийе-Флери – воспитатель, а потом секретарь одного из его сыновей – Генриха, герцога Омальского, так писал об этом короле:



Девиз правления Луи-Филиппа – «enrichissez-vous»! (обогащайтесь), однако лично он вовсе не стремился разбогатеть именно за счёт угнетения основного населения страны. Проблема была в том, что жестоким, жадным и стремящимся к безудержному обогащению любой ценой оказался класс, на который опирался этот король – буржуазия. До тех пор, пока экономическая конъюнктура была благоприятной, удавалось как-то сглаживать социальные противоречия и поддерживать более или менее приличные условия существования рядовых французских подданных. Но, как только экономическое состояние страны ухудшилось (причиной стали неурожаи на протяжении двух лет подряд, мы об этом ещё поговорим), уровень жизни рабочих и крестьян катастрофически упал, и правительство оказалось неспособно адекватно отреагировать на ситуацию. Но не будем забегать вперёд, начнём рассказ по порядку.

Король-буржуа

Первые действия нового короля внушали оптимизм. Хартия, подписанная им 14 августа 1830 года, существенно расширила права Палаты депутатов. Трёхцветное знамя вновь стало государственным. Была воссоздана распущенная Карлом X Национальная гвардия, причём с выборными (до капитана) офицерами. Были изданы законы о свободе печати, слова, собраний. Благодаря снижению имущественного ценза с 300 до 200 франков и возрастного с 30 до 25 лет число избирателей увеличилось примерно в 2 раза. Были ограничены права духовенства, которому теперь запрещалось владеть землёй. Каждая община теперь была обязана предоставить здание для школы и выплачивать жалование учителю. Со временем прекратились установленные Карлом X выплаты бывшим эмигрантам. Были отменены телесные наказания в учебных заведениях, несколько гуманизирована пенитенциарная система.

После лионского восстания ткачей 1831 года (первого по счёту) Луи-Филипп отменил патентный сбор и приказал разместить в мануфактурах этого города крупный государственный заказ. Экономика Франции росла, ручной труд всё в большей степени заменялся машинным, были построены четыре крупные железнодорожные магистрали, завершено строительство судоходного канала Рона-Рейн. Увеличилось производство стратегических товаров, вроде угля и стали, а также сельскохозяйственных продуктов. Проблема была в неравноправном и несправедливом распределении доходов.

Колониальная политика

Завоевание Алжира началось в 1830 году – ещё при Карле Х. Экспедиция против этого пиратского государства рассматривалась в качестве «маленькой победоносной войны», которая должна была повысить авторитет и короля, и правительства Полиньяка. К тому же появилась возможность отправить в Африку часть недовольного населения. Огромный французский флот (98 военных и 352 транспортных судна) с 30-тысячной армией в мае 1830 года вышел из Тулона и 13 июня подошёл к Алжиру. 4 июля город капитулировал, французами были захвачены казна дея (48 миллионов франков) и 2 тысячи артиллерийских орудий. Однако, как вы знаете, этот успех Карла Х не спас: 27 июля в Париже начались бои на баррикадах, 2 августа этот король отрёкся от престола.

В 1848 году Луи-Филипп объявил Алжир территорией Франции. Он стал заморским департаментом этой страны, и уровень жизни в нём накануне получения независимости соответствовал таковому в Южной Италии. Колониями Франции стали Тунис и Марокко, завоёванные уже при Луи-Филиппе. Эти завоевания привели к появлению новых и необычных военных соединений – зуавов, тиральеров, спагов и гумьеров. Кстати, именно Луи-Филипп 9 марта 1831 года подписал декрет о формировании знаменитого Иностранного легиона.

«Король-груша»

Луи-Филипп не изменил своему демократичному поведению, общался с прохожими во время прогулок по улицам. Но многие из его соратников, что были устроены на государственные должности, особой «чистоплотностью» не отличались, коррупционный скандал следовал за скандалом, и их теперь с удовольствием обсуждали на страницах получивших свободу газет. Это привело к падению авторитета нового короля, который стал объектом многочисленных карикатур. Один из самых популярных парижских карикатуристов Шарль Филипон уже в 1831 году нарисовал Луи-Филиппа в образе штукатура, который замазывает следы Июльской революции. Его привлекли к суду, на котором он, ничтоже сумняшись, заявил, что новые законы разрешают всех, включая и короля, изображать в каком угодно виде. Не остановившись на этом, он в присутствии судей нарисовал лицо Луи-Филиппа, превращающееся в грушу. Был приговорён к крупному штрафу и шести месяцам тюрьмы, но его рисунок стал «суперхитом», а Луи-Филиппа теперь называли кто «Первым фруктом Франции», кто – «королём-грушей». А правитель, который становится смешным, перестаёт быть и авторитетным, и страшным.


По этому поводу, кстати, вспоминается «Ананасный манифест» (о незыблемости самодержавия) Александра III, в котором были слова:


Выйдя из тюрьмы, Филипон решил «развить тему» и нарисовал памятник Луи-Филиппу в виде огромной груши, якобы поставленный на месте казни Людовика XVI. На этот раз его обвинили в пропаганде цареубийства, и снова посадили в тюрьму. Против оппозиционной газеты «Tribune» за 4 года были возбуждены 111 судебных дел и наложены штрафы на сумму 157 тысяч франков штрафа, несколько редакторов были отправлены за решётку. А когда в 1835 году во Франции был принят новый и весьма суровый цензурный закон, газета «La Caricature» напечатала его текст в форме груши (была закрыта). Были приняты также законы об оскорблении государственной власти, о запрете уличных митингов, о недопустимости хранения дома оружия. Политические общества численностью более двадцати человек, теперь обязаны были получать разрешение на свою деятельность.

Но скоро Луи Филипп столкнулся и с более серьёзными противниками. В июне 1832 года началось новое восстание в Париже, и его причины были сугубо экономическими.


Кстати, на одной из таких баррикад и погиб знаменитый Гаврош в романе Э. Золя «Отверженные». Имя мальчика с французского языка можно перевести как «Беспризорник», видимо, это его прозвище.


Это восстание было жестоко подавлено, но потом ещё были мятежи в апреле 1834 и в мае 1839 гг. И в обществе стали нарастать бонапартистские настроения и ностальгия по «славным временам Империи». Племянник первого императора – Луи Наполеон предпринял две попытки захватить власть: в 1836 году в Страсбурге и в 1840 году в Булони. Обе закончились полным провалом, о них мы поговорим в статье, посвящённой этому племяннику Бонапарта. Отмечались и попытки покушения на «короля-буржуа», которого пытались убить 7 раз. Особое впечатление на всех произвела террористическая атака корсиканца Жозефа (Джузеппе) Фиески, который устроил на столешнице 25 одновременно стрелявших ружейных стволов.


Покушение состоялось 28 июля 1835 года, когда король с семьёй возвращался с парада, в честь Июльской революции. Погибли 12 человек, ещё 5 скончались позже – в том числе и наполеоновский маршал Мортье. Но Луи-Филипп и его сын отделались царапинами. А 26 июня 1836 года в Луи-Филиппа стрелял бывший капрал Луи Алибо, который хотел отомстить ему за расправы 1832 года – пуля тогда пролетела в нескольких сантиметрах от головы короля.

Кстати, вероятно, вы помните знаменитую фразу П. А. Вяземского из его письма А. Я. Булгакову, которой он прокомментировал гибель Лермонтова:

Французская Февральская революция 1848 года

Между тем во Франции два года подряд (1845-1846) отмечались неурожаи. Голодающие крестьяне в поисках работы направились в города – и не нашли её там, поскольку производство сворачивалось на фоне падения платёжеспособного спроса. По всей стране десятки тысяч городских рабочих потеряли свои места. Нельзя сказать, что правительство не принимало никаких мер. Резко увеличились закупки зерна за границей: если в 1845 г. на эти цели было потрачено 16 миллионов франков, то в 1846 г. – 123 миллиона, а в 1847 г. – 210 миллионов. В крупных городах проводилась даже бесплатная раздача хлеба (по талонам). Как обычно, больше всех «мутили воду» отнюдь не бедствующие местные либералы, которые с 1847 года собирались в кафе и ресторанах, чтобы сытно отобедать или отужинать, а заодно – поругать правительство и потребовать проведения реформ. Недовольство низов они хотели использовать в своих целях. Похожая ситуация была и в России накануне Февральской революции, когда представители либеральной буржуазии решили, что смогут удержать власть, которую безропотно передадут им свергнувшие царя рабочие и солдаты Петербурга. П. Н. Милюков прямо говорил лидерам левых партий:


В Париже многие участники пресловутой «банкетной кампании» были монархистами, и новой революции они совсем не хотели. А убеждённые республиканцы и представить не могли, что своими действиями они всего лишь способствуют смене правящей династии.

Активизировался и дважды пытавшийся устроить государственный переворот племянник Бонапарта – Луи Наполеон, который в 1846 году бежал из замка Ам и теперь бодро рассылал из Лондона брошюры с воззваниями и обещаниями «всё исправить», а уволенным рабочим за государственный счёт купить сельскохозяйственные фермы.


Как это часто бывает, непосредственный повод для начала революционных выступлений был совершенно ничтожным – запрет правительством Ф. Гизо очередного банкета, на котором 22 февраля 1848 года предполагалось немного поворчать по поводу закрытия лекционного курса историка Ж. Мишле.

Этот Гизо, кстати, в бытность министром иностранных дел, стал любовником державшей в Париже свой салон «светской львицы» Дарьи Ливен, младшей сестры небезызвестного Александра Бенкендорфа. Внешнеполитическое ведомство Франции тогда назвали «министерством Гизо-Ливен».


Но мы отвлеклись.

Запрет банкета неожиданно для всех привёл к демонстрации, к которой примкнули даже солдаты Национальной гвардии. Требования были ещё вполне умеренными – отставка Гизо. Отказ короля привёл к резкому обострению ситуации, запоздалая отставка правительства восставших уже не остановила, ситуация резко обострилась после того, как солдаты, охранявшие министерство иностранных дел, открыли огонь по толпе, собравшейся возле здания. Позже так и не удалось установить, кто именно отдал этот приказ. В Париже начали строить баррикады (общее число – до полутора тысяч), был захвачен дворец Пале-Рояль, служивший фамильной резиденцией герцогов Орлеанских. В столкновениях с полицией погибли от 16 до 50 человек. Утром 24 февраля уже слышались призывы к ликвидации монархии и установлению республики, появились листовки со словами:


Помимо ряда правительственных зданий, были захвачены оружейный арсенал и казармы столичного гарнизона, окружён дворец Тюильри. Здесь, во внутреннем дворе, находились ещё верные королю войска – 4 тысячи солдат и 3 легиона Национальной гвардии, а также 30 артиллерийских орудий. В похожей ситуации 13 вандемьера (5 октября) 1795 года Баррас призвал молодого генерала Бонапарта, который, расставив у Тюильри 40 пушек, залпами картечью в упор рассеял толпы нападавших, а затем атаковал их и полностью разгромил всего за полдня. Однако теперь в Париже не было ни Барраса, ни Бонапарта, и 24 февраля струсивший Луи Филипп подписал акт отречения в пользу своего 9-летнего внука при регентстве его матери, герцогини Орлеанской, а сам тайно покинул Париж. Он перебрался в Англию, где вскоре и умер – 26 августа 1850 года.


Никто из его сыновей не вступил на престол, но одна из дочерей стала королевой Бельгии, другая – матерью болгарского царя Фердинанда I.

Жертвами событий тех дней с обеих сторон стали от 350 до 500 человек.

Вероятно, многие слышали о знаменитой фразе Николая I, которую тот якобы сказал на балу, узнав о событиях в Париже 22 февраля 1848 года:


В своих мемуарах нам поведал о ней воспитатель царских детей Август Теодор Гримм, который на этом балу не присутствовал. Большего внимания заслуживает свидетельство очевидца – барона Корфа, который утверждает, что Николай I, обращаясь к гвардейским офицерам, сказал:


Очень жаль, что столь же разумно не отреагировал он на Венгерскую революцию 1848-1849 гг. Тогда не пришлось бы говорить перед смертью, что в мировой истории было два глупца – он сам и польский король Ян Собесский, который спас Австрию в 1683 году.

Но вернёмся в Париж февраля 1848 года. Палата депутатов утвердила тогда состав Временного правительства и отложила рассмотрение вопроса о форме государственного правления «на потом» (опять аналогии с нашей Февральской революцией). Но 25 февраля вожди республиканцев при поддержке вооружённой толпы продавили решение об упразднении монархии и установлении республики.


Как вы думаете, какой орган должен был утвердить данное решение? Правильно, Учредительное (или Национальное) собрание, выбирать депутатов которого должны были в апреле 1848 года.

Трусость Луи-Филиппа дорого обошлась Франции, поскольку победившие популисты очень скоро довели страну до такого состояния, что 23 июня 1848 года в Париже вспыхнуло восстание, по сравнению с которым события недавней Февральской революции могли показаться незначительными беспорядками. В уличных боях тогда принимали участие до 40 тысяч человек, из которых были убиты около 5 тысяч, арестованы – более 15 тысяч, 5 тысяч человек были высланы в заморские колонии. Напомним, что во время Февральской революции с обеих сторон погибли от 350 до 500 человек. Но об этом мы подробно поговорим в другой статье, героем которой станет племянник Бонапарта Луи-Наполеон, ставший императором Наполеоном III.