«Наша Ніва» поговорила с Еленой (имя изменено), которая освободилась по помилованию из женской колонии №4. Помилование Елена рассказывает, что впервые услышала о возможности выйти досрочно за несколько недель до освобождения. Тогда в колонию приехали из Генеральной прокуратуры: «Меня сняли с производства и направили поговорить с человеком из прокуратуры. Он сказал, что если напишу заявление на помилование, то есть возможность выйти раньше, но он мне не давал гарантий. Мне дали бумагу, ручку и продиктовали текст в свободной форме — обращение на имя Лукашенко и ходатайство о помиловании. Я могла отказаться, то есть это не было принудительно, он обращался с предложением. Шло время, ничего не происходило. И потом меня вызвала начальница отряда, чтобы я срочно подготовила стандартные документы — которые нужны для помилования — приговор и апелляционное решение. Тогда я поняла, что если уже куда-то отправят мои документы, то есть какой-то прогресс». Чтобы человека помиловали, в колонии должна пройти соответствующая комиссия, но Елена так и не узнала, когда она состоится. Женщина считает, что комиссию, скорее всего, провели без ее участия. Ей не называли никаких дат, когда ее освободят, просто однажды пришли и сказали собирать вещи. Когда освобождались помилованные к 3 июля, их просили не рассказывать соседкам о том, что было предложение написать такое ходатайство. Но перед последующими освобождениями информацию перестали скрывать, и в колонии стали активно обсуждать, кому предложили написать заявление. Что с Колесниковой? Недавно появилась информация, что Мария Колесникова, которая сейчас находится в женской колонии, чувствует себя очень плохо и как будто весит всего 45 килограмм. Елена рассматривает эти заявления как крик о помощи, который может иметь под собой серьезный фундамент. Она отмечает, что заключенные в колонии только обмениваются слухами о Колесниковой — администрация не говорит никому, где сейчас Мария: «Например, девушка попала в ШИЗО и слышала фамилию Колесниковой на перекличке. А потом кто-то говорил, что в ШИЗО Марии нет и, возможно, ее перевели в ПКТ. Кто-то сталкивался с ней в медчасти. Но администрация не говорит, в каком состоянии сейчас Колесникова. Иногда в колонии объявляют внезапное «военное положение», когда всех заключенных закрывают в помещениях отрядов. В такое время, например, может приехать проверка или какой-то важный гость. И пару раз во время «военного положения» видели скорую помощь — есть предположения, что это Марию возили в больницу или к ней приезжали медики». Распечатки информации о конфликтах в оппозиции В последние месяцы распространяются сведения, будто бы в колониях политзаключенным показывают распечатки информации о конфликтах в демократических силах или даже скриншоты таких ссор. Елена не видела ничего подобного. Она рассказывает, что информацию об оппозиции иногда показывали по «Вектору» — внутреннему телевидению колонии: «Там показывают много идеологических сюжетов. В основном их берут с государственных телеканалов, но это могут быть и собственные сюжеты. Если кто-то из девушек, которые освободились из колонии, давал интервью, на «Векторе» могли показать опровержение — мол, она говорит, что ей было плохо, но она врет». Елена была свидетелем того, как несколько политзаключенных участвовали в записи пропагандистских интервью для государственных каналов — речь о Дарье Лосик и еще нескольких женщинах. «Бывало, что человека, которого снимали, водили по определенным местам, а другим осужденным не разрешали туда ходить. Например, если хотят что-то снять в клубе, там в этот момент будет только съемочная группа и человек, которого снимают. Или когда нужно было записать человека в помещении отряда, всех остальных оттуда выводили. Когда выходили такие видео, среди политических ничего не происходило. Все все понимали. Даже если кто-то мог посчитать это видео неправильным, мы понимали, под каким давлением оно могло быть сделано. Даже если человек психологически сломался, никто никого ни за что не судил, видео — это его собственный выбор. Мы могли обсуждать только сам факт того, что сюжет вышел. На обстановку в колонии это не сильно влияло».
