Писатель Беседин назвал две вещи, которые губят фильм «Субстанция» с Деми Мур
Мне редко нравятся комментарии в интернете — они, как правило, грубы и поверхностны. Но этот, о фильме «Субстанция», был весьма хорош: «Кино о том, что если решила быть одна, то будь одна!» Хм, а это точно, подумал я. Еще реже мне нравятся современны фильмы. Однако подчас, крайне редко, они могут доставить удовольствие, а главное — удивить. «Субстанцию» мне рекомендовали смотреть однозначно, так как она якобы отличается от того, что снимают ныне. Что ж, изучим!
Осторожно, возможны спойлеры.
Итак, звезда фильмов, лауреат премии «Оскар» Элизабет Спаркл (ее играет блистательная Деми Мур) вот-вот будет списана в утиль. Карьера, полная наград и признания, осталась позади. Теперь Спаркл ведет дурацкое фитнес-шоу, телепрограмму, где занимаются аэробикой. Но и оттуда ее должны изгнать, ибо она стара и неактуальна.
Молодых, мир ждет молодых! Он, этот мир, smells like teen spirit.
Окончательно Спаркл добивает вид бигборда с ней, который сдирают, чтобы заменить, рабочие. Тут Элизабет попадает в аварию, а затем, в больнице, узнает о некой субстанции. К ней актрису подводит странный молодой доктор с ярко-голубыми глазами, какие обычно смотрели на нас с обложек книг Владимира Сорокина издательства Ad Marginem. И начинается новая жизнь Элизабет.
Вообще тема фильма и имя героини вполне может отсылать нас к прекрасной книге Теодора Рошака «Воспоминания Элизабет Франкенштейн» — рекомендую.
Теперь Спаркл существует посменно с лучшей версией себя — красоткой Сью. Неделю одна, неделю другая. Вот только как им ужиться вместе? А ведь они должны помнить, что они одно целое, что нет никакой другой.
Вы матрица — твердит голос из трубки, идентифицируя людей не по именам, а по присвоенным им номерам (практически «Мы» Евгения Замятина).
Очаровашку Сью играет Маргарет Куэлли. Персонаж омерзительный, если честно, но Маргарет в этой омерзительности великолепна. Сказываются гены, видимо: она дочь роскошной Энди Макдауэлл (на этот счет есть отличная шутка из сериала «Друзья», когда Фиби постригла Монику). Куэлли отлично показывает, как в мгновение девица, строящая из себя наивную милашку, превращается в алчную хищницу. И лучше всего этот персонаж отписывается эпитетом «плотоядна».
Ясна, что Элизабет и Сью не могут существовать вместе. Каждая хочет урвать кусок у другой, каждая хочет, чтобы ее неделя длилась всю жизнь. Страдает в первую очередь Элизабет, но ведь они одно целое — и, выгрызая кусок, Сью сокращает саму себя. Однако алчность, тщеславие, сребролюбие — кто сказал, что вечные грехи устарели?
Очевидно, что «Субстанция» — слоеный пирог, в который напичкано сразу несколько актуальнейших тем и вопросов. Сью и Элизабет, которые должны ужиться в одной и одном, — это две части общества или даже два общества как таковых; разные поколения, разные ценности. Каждое хочет обмануть другое.
Однако, если они не замечают друг друга, то погибают. Они обречены на совместное существование, но не хотят, а оттого погибают. Ключевое слово, которое звучит в «Субстанции», — это баланс. Мудрое слово — именно баланса нам сегодня не хватает прежде всего.
Безусловно, главное разделение этих обществ, или общества — по возрастному принципу, а следом подтягиваются и ценностные критерии. Режиссер «Субстанции» (или, как модно говорить, режиссерка) Корали Фаржа показывает, как молодые и наглые наступают на тех, кто старше.
Это радикальный, тотальный эйджизм, когда тебя выбрасывают на свалку истории после достижения определенного возраста. Выбрасывают цинично, независимо от прошлых наград и заслуг.
Это одна из разновидностей нового фашизма. И так происходит повсеместно. Попробуй найди работу после 35-40 лет. Кому ты нужен? Если не достиг зацементированного положения, то твоя жизнь под угрозой. Не надо верить в сказки для идиотов о том, что никогда не поздно — к сожалению, очень часто бывает слишком поздно. Так устроен мир.
Еще одна важная тема — это неспособность современных женщин (так всегда было, но сейчас, мне видится, особенно) принимать свой возраст. «Стареть надо красиво», — так говорят, но стареть не хотят; и это вызывает страх, отвращение.
Все (понятно, что с исключениями) хотят быть вечно молодыми, сексуальными. Поэтому вкалывают себе непонятную дрянь, совершают пластические операции — превращают себя не в себя.
«Субстанция» именно об этом в первую очередь — о том, как ты становишься не собой. И в глобальном смысле она о принятии себя, о том, что старость нельзя победить, но можно встретить ее достойно и без истерик. Однако современный мир, общество заставляет женщин превращать себя в нечто бесконечно далекое от человекообразности.
Классическое восклицание при виде очередной актрисы или певицы: «Что она с собой сделала?» Возмутиться, а после сделать так же.
Более глубинный пласт «Субстанции» — исследование связи трансформации тела и трансформации психики. Это то, что блестяще делал в кино Дэвид Кроненберг, а в литературе — Джеймс Баллард. Неслучайно первый экранизировал книгу второго — все это было названо «Автокатастрофа» (фильм 1996 года). Там люди получали сексуальное удовольствие, когда калечились в ДТП.
Не смотрите на форму — это очень глубокое кино. Подобные изыскания Кроненберг делал и в ленте «Муха», и в культовом фильме «Видеодром»; последний имеет фундаментальное значение для происходящего в массовой культуре.
Кроненберг приходил к весьма неутешительным выводам. Трансформация тела вызывала трансформации психики — говоря просто, человек съезжал с катушек. Так что «Субстанция» тут — высказывание глубоко вторичное. Кроме того, до таланта Кроненберга режиссерке по имени Корали Фаржа очень и очень далеко. Хотя она, безусловно, максимально старалась.
«Субстанцию» губят две вещи. Во-первых, это неловкая попытка работать в разных жанрах. Как следствие, зритель, и без того не слишком умный, не понимает, где ему хохотать, а где рыдать. В результате в одной из последних сцен, где чудовище молит со сцены «это все еще я», многие смеются, а это тяжелейший драматический момент. Нам, в общем-то, должно быть жаль Элизабет-Сью, но у многих не получается. Корали Фаржа, к сожалению, слишком заигралась в постмодернизм.
И второе — нарочитость высказывания. Вот что прежде всего убивает этот, в общем-то, неплохой фильм. Там, где надо остановиться, Фаржа идет еще дальше. Она давит и давит на зрителя, показывая то так, то этак.
Мы уже все поняли, но режиссерка бежит следом и кричит: «А ну-ка стой! Я тебе сейчас все объясню!» — и показывает еще десяток сцен. Но ведь это так не работает. Кино не должно быть избыточным.
Что самое отвратительное и жуткое в «Субстанции»? Вовсе не конечный монстр, похожий на чернобыльского Леприкона, а постаревший палец Элизабет Спаркл в самом начале ее трансформации. Что самое зловещее?
Голос в телефонной трубке, вещающий о препарате с отстраненностью не-человека. Лучшее в ленте — это то, как идет по улицам (нам ее показывают часто со спины) Элизабет в своем желтом пальто, нацепив очки, скрывающие половину лица. Вот это хорошо, вот это сильно!
«Субстанция» — приличное кино, поднимающее важные темы. Но меня не покидало ощущение, что создатели, делая его, боялись: зрители нас могут не понять, а потому разжевать и положить в рот нужно, вместе с попкорном.
И вот эта нарочитость, навязчивость высказывания если не погубила, то как минимум подпортила неплохую картину. А стоило помнить, что слова «вы матрица», которые произносят создатели препарата по отношению к Элизабет, могли прозвучать для всех зрителей в зале. Стоило доверять им.