«Профессия становится более женской»: архитектор Зоя Рюрикова — о работе, вдохновении и искусстве

Зоя Рюрикова — архитектор, председатель правления Нижегородского отделения Союза архитекторов России, руководитель проектного бюро «DA». В эксклюзивном интервью с Зоей Александровной проект ДОМОСТРОЙНН.РУ обсудил ее профессиональный путь, современные тенденции в профессии, а также то, как комплексное развитие территорий (КРТ) может вдохнуть новую жизнь в старые кварталы.

О профессии архитектора

— Зоя Александровна, как начался Ваш путь в архитектуре? Всегда ли хотели работать в этой сфере?

— Меня дед, который работал инженером на ГАЗе, записал на подготовительные курсы по рисунку в ННГАСУ — на тот момент ГИСИ. Почему-то ему показалось, что мне нужно пойти именно туда, я без проблем поступила в институт на архитектурный факультет. Позже оказалось, что учиться там очень сложно. Появились сомнения: туда ли иду, там ли работаю, хочу ли я быть архитектором? Сложность в сосредоточенности, гиперответственности, упертости, если хотите. А я была немного другого склада, поэтому учиться пришлось не только архитектуре. После окончания института я стала участвовать в различных архитектурных конкурсах, чтобы понять, есть ли у меня способности, стоит ли мне продолжать двигаться в этом направлении или лучше уйти в другую сферу.

— В какую, например?

— Мне всегда трудно было сосредоточиться на чем-то одном: многозадачность и тогда, и сейчас сопровождают — мне интересно сразу все. Работать с людьми, заниматься творчеством, математика — был мой любимый предмет в школе. Поэтому куда бы я подалась ещё — не знаю, я здесь, потому что тогда, в этих конкурсах я почувствовала драйв, поддержку, силу.

— Архитектор — это профессия или призвание?

— Архитекторы бывают разные: одни воспринимают деятельность как искусство, другие — как ремесло, третьи — как предпринимательство. В этой сфере могут найти свое место представители разных архетипов людей, с разными талантами, скажем так.

— Какие тенденции в профессии архитектора сейчас наблюдаются?

— Когда я только начинала заниматься архитектурой, это была классическая школа, где необходимо было уметь выражать свои мысли на бумаге от руки, то есть нужно было уметь рисовать. А сейчас это совсем не обязательно. Хотя те, кто умеют это делать, обладают определенным складом ума и имеют большую предрасположенность к этому. То есть технологии проектирования меняются, сейчас активно внедряются BIM, ИИ. Мне кажется, что коллективного творчества больше становится, мы осваиваем и эти инструменты. Среди тенденций и то, что профессия становится все более женской.

— Какие моменты Вам нравятся в работе, а какие не очень? Как справляетесь с выгоранием?

— Ну, наверное, я не успеваю выгорать. Потому что у меня есть дети, дом, Союз архитекторов, проектное бюро, Институт Урбанистики с грантами. Просто мне все это нравится, я это люблю. Выгорание — это когда ресурсы заканчиваются внутренние, а у меня их вон сколько, каждая деятельность подкидывает дров. Да, рутина никуда не испаряется, ты не можешь уйти в дзен восстанавливать свои жизненные силы, когда детей на тренировку нужно везти. Как бы можешь, конечно, если постараться, организовать доставку без своего участия, но мне это общение с детьми интереснее, чем «отдых». Есть время и для себя: это утро — рассвет и плавание, а уроки вокала — это мои витамины.

— Что Вас вдохновляет на работу?

— Сама задача может вдохновлять. Вдохновляют коллеги, которые делают что-то интересное. Семья, дети вдохновляют, которым тоже что-то все неймется. Союз архитекторов вдохновляет. Конечно накатывает иногда, думаешь: для чего это все, зачем, какая-то ерунда, суета, столько времени на это уходит. А потом кто-нибудь из коллег похлопает по плечу, улыбнется хитро — и ты тоже в ответ, и жизнь продолжается. Внутренне ты уже согласен, что все делаешь правильно и нужно двигаться вперед. Вдохновляют люди, разные совершенно, с которыми пересекает жизнь. Я люблю людей, у которых можно учиться. Есть длинные по времени проекты, и в них важно не потерять цель, смысл, силы, но результаты вдохновляют, особенно когда все получилось.

— Какие вызовы стоят перед архитекторами в современном мире?

— Сегодня архитектор, как очень любит говорить старшее поколение, утратил свои позиции как «главный строитель». Я считаю, что ничего страшного в этом нет: мы же знаем, что хороший объект без архитектора невозможен. Любой адекватный застройщик это понимает. Вот плохой — возможен, ну и забирайте эту свою «законодательную главность» в плохом. На мой взгляд, страшнее то, что архитектор сам часто не отстаивает свое право на архитектуру, и ответственность за нее снимает с себя. Причины этого бывают разные — законодательные или личные, но мы так живем сейчас.

Был период в жизни страны — хрущевский, брежневский, где больше внимания уделяли массовому строительству. Это история тоже интересна по-своему, она решала определенные проблемы и задачи. Потом произошел возврат в индивидуальность, в 90-е годы мы увидели архитектуру с чертами искусства. Далее маятник качнулся обратно: массовое строительство, но уже на новом витке, с новыми задачами, которые строятся вокруг денег. Мне кажется, что эта парадигма уже начинает терять свою исключительную значимость. На государственном уровне декларируется стратегия развития внутреннего туризма, решения экологических проблем, разворот в сторону человека, его здоровья и долголетия, а это не про «человейники», это другая архитектура. Мне нравится, что я живу в это время, могу работать с этими вызовами, участвовать в этом развороте.

— Как Вы видите развитие профессии архитектора в будущем?

— Думаю, развитие будет связано с новыми технологиями, но не только. Искусственный интеллект позволит архитекторам высвободить больше времени для решения творческих задач, избавив их от рутины. Архитектор снова станет творцом, главным экспертом для постановки задач ИИ. Чтобы так форматироваться профессии, нужно будет иметь широкое мышление, понимание всей сложности процессов в городе, в природе и не только на физическом уровне, а это другая подготовка, другие акценты в образовании. Мы только начинаем с этим работать, тренируемся.

О работе проектного бюро «DA»

— В следующем году проектное бюро «DA» будет отмечать свое 20-летие. Расскажите о его работе, на чем специализируетесь?

— У нас нет какой-то специализации, нижегородский рынок заставляет работать в разных направлениях. Может быть немного отличаемся от других здесь тем, что большое внимание уделяем контексту — культурному, природному, исследуем его перед проектированием. Делаем концепции территорий — туристических, исторических. Много занимаемся городской средой, малыми городами. Любимое занятие — проектировать сами архитектурные объекты, эскизировать, моделить, крутить в программе, пытаться их адаптировать под жизнь, визуализировать, а потом смотреть, как они реализуются. Это классно, самое «вкусное» в профессии, я считаю.

Есть еще список, чем мы не занимаемся. Кстати, он появился сравнительно недавно, видимо, настало время обозначить приоритеты: это «человейники» без архитектуры, проекты с не очень «здоровыми» целями, такие как, например, замена рекреации на застройку или что-то неадекватное в исторической среде…

— Помните свой первый проект? Или тот, что запал в душу больше всего? Расскажите о нем.

— Когда мы открыли бюро с Михаилом Константиновичем Ногиновым, мы решили сделать что-нибудь полезное для города. Тогда проходил международный конкурс «Торжество городов» в Венеции, для которого мы придумали развернуть Нижний Новгород к реке. Разработали маршрут, который был связан с презентацией города как речного. Там разные типы перемещения были: монорельс, канатка, которую потом начали строить спустя несколько лет, исторический трамвай, возрождение водного транспорта…Вышли в финал с этим проектом и радовались, как дети.

Источник: проектное бюро «DA»

— Расскажите, с чего начинается работа над проектом?

— Проекты бывают разные. Если это территория, которую нужно вытащить из депрессии, то там, как у врачей: нужно сначала провести исследования и анализы, выдвинуть гипотезы, потом уже что-то предлагать. Недавно делали проект для малого города: разрабатывали дизайн-код, главная задача которого — очистить пространство от визуального мусора. Но сами для себя мы сформулировали цель по-другому: как закодировать город, чтобы он начал себя уважать, увидел свою красоту и уникальность и привлек к себе больше позитивных людей. И тут не обошлось без глубоких исследований. Для меня было открытием, что подобные цели уже реализовывались в архитектуре прошлого: обереги, солярные знаки, символы благополучия, плодородия и другие — это очень интересно и может работать и сегодня.

— К работе привлекаются какие-то специалисты, кроме архитекторов?

— Конечно. Инженеры-конструкторы, специалисты по водоснабжению, канализации, отоплению, вентиляции, электросистемам, видеонаблюдению, системам пожарной безопасности, экологии, геодезии и геологии, сметчики — это не весь список. Кроме технических специалистов, сейчас активно сотрудничаем со специалистами по социокультурным исследованиям города, без них невозможно создать адекватную концепцию развития территории.

— У бюро есть несколько проектов, разработанных для малых городов Нижегородской области. В чем их особенности?

— У каждого малого города свое лицо, точно так же как и у больших. Для архитектора важно увидеть это лицо, особенно если оно неявное или скрытое. Нужно понимать, почему люди здесь живут именно так. И тогда все встает на свои места и становится понятно, как тут работать, чего не хватает и как подчеркнуть местную индивидуальность, сделать ее видимой с помощью архитектуры. Без гуманитарных исследований здесь не обойтись.

— Вы разрабатывали проекты и для других городов России. С какими сложностями пришлось столкнуться? Не думаете, что для Нижнего в какой-то степени проще создать концепцию, потому что мы здесь живем, знаем историю, культуру, менталитет?

— Живем, и что? Если спросить, что здесь было два века назад, никто не скажет. С другими городами, может быть, даже проще: они становятся объектами исследования, и можно работать без эмоциональной привязки. Но, с другой стороны, Вы правы, местные архитекторы являются частью этого города, и они в своих проектах так или иначе демонстрируют, что происходит в обществе здесь и сейчас, какие ценности, приоритеты, подходы.

— Какие реализованные проекты бюро Вы можете отметить как свою гордость?

— Мне кажется, они впереди еще. Их еще не случилось, я так думаю. Пока не могу выделить какой-то конкретный проект.

— Расскажите о планах по развитию бюро.

— Хочется уже на следующую часть жизни обозначить приоритеты и следовать им. В одном из постов в соцсетях я об этом написала: мы больше не делаем «абы что за деньги», а хотим работать с визионерами, совпадающими с нами по ценностям. Поэтому дала такой портрет заказчика-партнера: несет ответственность за будущее своего проекта; уважает историю, ценит себя и свою культуру; чувствует город, как живой организм со всей его сложностью; знаком с проблематикой города, готов вникать в причины и работать с ними; понимает тренды развития как общие, так и локальные; умеет мечтать о том, чего не было раньше, не боится экспериментов, а также монетизировать свои мечты.

Мне тут коллеги говорят: «Ты что, вообще обнаглела, что ли? Останешься без работы и все». Я отвечаю: «Спокойно. Сейчас все будет». Это определенный маркетинг, тоже интересная история. Архитекторы часто пренебрегают этим инструментом, не особо светятся. А мой заказчик — некий визионер, если не светиться, то он и не увидит. В Нижнем Новгороде он есть, но в небольшом проценте. Поэтому я ориентируюсь еще шире — на другие города и большие территории.

О комплексном развитии территорий

— Один из проектов проектного бюро «DA» — мастер-план комплексного развития территорий в микрорайоне Караваиха. Для вас это первый проект реновации. Почему выбор пал именно на эту площадку, чем она интересна?

— Программа КРТ нацелена на площадки, где люди больше всего нуждаются в переселении из аварийного и ветхого фонда. Когда она началась, мы решили попробовать сделать пилот, взяв территорию, где таких домов действительного много. Это оказалась Караваиха. Начали смотреть эту территорию с разных сторон: проводили творческие, экологические, градостроительные, транспортные, пешеходные исследования. Мы рассуждали про рабочие поселки, которых в стране очень много, и как с ними быть.

Раскопали в Караваихе свои внутренние ценности: там есть классная архитектура и камерность, которую ценят живущие там люди. Когда ты идешь по улице и видишь небо сквозь липовые листья, через которые проникает свет, — вот ради такой атмосферы покупают квартиры. При этом купить там жилье достаточно трудно, его там практически нет. Те высотки, которые строятся рядом, покупатели выбирают, в том числе, из-за того, что там есть малоэтажная застройка, благоприятная экологическая обстановка. А почему бы эту экологичную среду с разных точек зрения не проектировать дальше? Зачем мы ее коверкаем, придумываем какие-то чудовищные вещи, которые ни с культурной, ни с экологической точки зрения не состоятельны? У нас уже есть проверенная история и действительно признаваемая ценная среда. Вот такие вопросы были в этом мастер-плане.

Мастер-план микрорайона Караваиха. Источник: проектное бюро «DA», Институт урбанистики Нижнего Новгорода

В общем-то, первый вопрос в КРТ — что с людьми? Кто-то хочет переехать, потому что у него не хватает сил содержать старый дом. А кто-то готов и дальше тут жить, потому что ему нравится место. Очень сложно соблюдать баланс, ведь все люди разные. А как вот это «хочу — не хочу» реализовать с архитектурной точки зрения? Пошли к людям спрашивать. Наделали шуму, конечно. Но у нас план был обоснованный: что сносим, что оставляем. Это попытка создать конструктор, в котором сегодня дом сохранили, а завтра жители решили его снести, но в целом, чтобы целостность среды сохранялась. Чтобы такие замены могли происходить максимально безболезненно для общей концепции, не лишая место своей атмосферы. Думаю, это был классный опыт.

— Что интересного удалось найти?

— Там есть интересная сталинская архитектура. Она даже ансамблевая, что удивительно для дворовых пространств. Есть нереализованный видовой потенциал на овраги, есть поясное зонирование: пояс гаражей, пояс садов, главная улица есть, застройка разнообразная — весь ХХ век на ладони.

— Как жители отнеслись к проекту КРТ? Ведь кто-то, как говорилось ранее, хочет переезжать, а кто-то нет.

— Рано или поздно в программе КРТ ставится точка в обсуждениях с жителями. По этому механизму есть определенные процедуры, в которые в определенный момент ты либо входишь, либо нет. А мы в своих исследованиях делали предварительную прикидку, насколько есть запрос на смену места жительства и каким оно должно быть. И действительно, там многие сидели на чемоданах, потому что уже не было ни ресурсов, ни настроения поддерживать дома.

Кстати, очень интересный момент: хорошая архитектура живет дольше. Жители таких домов никуда не собирались переезжать. А за упрощенную архитектуру, деревянные минималистичные дома никто особо не держится. Красивое оказалось более жизнеспособным.

— Какие особенности разработки мастер-плана еще можете выделить? В проекте говорилось, например, что на крышах могут появиться теплицы. Это тоже как-то с темой экологии связано?

— Это общий тренд. Наверное, на тот момент это диковато звучало. В студенческих проектах у всех теплицы на крыше. Когда мы туда пришли, там во дворах были и сарайки, и теплицы, и чего только не было. Тема с теплицами, кстати, уже реализуется и в Москве, и в Питере. На крыше света и кислорода больше. Так почему бы там не сделать грядки?

Мастер-план микрорайона Караваиха. Источник: проектное бюро «DA», Институт урбанистики Нижнего Новгорода

— На каком этапе сейчас реализация проекта?

— Тут уже не я владею ситуацией. Проект передан в Минград, а у них свои сроки. Они говорят о 2025 годе.

— Вы бы хотели еще какой-нибудь проект КРТ разработать? Для какой площадки?

— Да, конечно, почему нет? Я бы хотела разработать проект в центре города, чтобы попробовать все-таки создать «бесшовную» среду с культурными кодами, с нижегородской спецификой, но на новом витке времени. Контекстуальные подходы архитекторов, работавших в 90-х в исторической среде, при всей их крутости, сейчас невозможны, хотя бы с точки зрения постановки задач. Хочется попробовать реализовать новый контекстуализм, чтобы он был актуальным на сегодняшний день.

— А в нижней части города какие-то площадки привлекают?

— Да, в нижней части тоже много всего интересного. Автозавод — моя родина. Вообще мне интересно сейчас посмотреть на город с реки, на речной фасад. Это то, чем мы летом занимались со студентами. Тогда мы подали несколько грантов, чтобы сформировать лицо города с реки и зафиксировать его в нормативных документах, в архитектурно-городском облике (АГО), например. Чтобы новые девелоперы понимали, с чем они работают, с какими ограничениями, с какими регламентами. Мы же речная цивилизация со своей культурой, которую мы уважаем и хотим и в будущем жить в гармонии с рекой и быть здоровыми — это база любого проекта на реке, но почему-то она не всем очевидная.