Случаи в реанимации
Особое место в госпитале – реанимация. Здесь врачи прикладывают все усилия, чтобы вырвать человеческую жизнь из рук смерти, которая иногда начинает ощущать себя хозяйкой ситуации. Даже при самом высоком профессионализме медицинского персонала, современном оборудовании и препаратах нет уверенности в положительном исходе. Здесь каждый с особой силой ощущает, что человеческое бытие зависит не только от земных и материальных средств, но есть нечто иное, что определяет человеческую жизнь и смерть. И, если кто-то может бесконечно часто ссылаться на судьбу «от которой не уйти», верующий в критические для него минуты ясно ощущает действие Бога, не оставляющего его Своим Промыслом нигде и никогда. Предлагаем читателям продолжение записок госпитального священника.
Случаи в реанимации бывают самыми разными. Когда я в первый раз пришёл в реанимацию, попал к больному, состояние которого было крайне тяжелым. Он был лишён рук и ног, не мог видеть и практически не разговаривал. По дороге в отделение сестра предупредила меня, что к нему регулярно приходит священник и причащает его. Он, по словам родственников, находился в состоянии уныния и поэтому постоянно говорил о своём желании умереть. Родные надеялись, что слово священника сможет его ободрить и вернуть ему желание жить.
Через некоторое время я был в отделении и подошёл к кровати больного, который, как было видно, очень меня ждал. Я сказал ему, что сейчас мы будем молиться, а дальше остановился. Я хотел сказать, что будем молиться о его выздоровлении, но сам не понял, как сказал, что будем молиться о том, чтобы о нём исполнилась воля Божия. Было видно, что сказанные мной слова откликнулись в сердце больного. Я начал читать последование. Во время чтения смотрел на страдальца, слышал его стоны и понимал, что человек просто устал от непрекращающихся болей. И если кому-то из больных говорят о том, что нужно потерпеть и болезнь отступит, жизнь снова вступит в свои права, этого больного такие слова утешить не могли. Перспектива его состояния была никому неизвестна, и он сам прекрасно это понимал. Поэтому убеждать его в том, что через какое-то время боль полностью прекратится, и пусть его жизнь будет ограниченной, но всё же он будет жить, никто не мог.
Я читал молитвы, а он шёпотом повторял за мной, добавляя что-то от себя. Я смотрел на него и понимал, что передо мной человек, который не хочет умирать во что бы то ни стало. Он не из тех, кто просил бы окружающих дать ему яд или уговаривал медицинский персонал отключить его от аппаратов, поддерживающих жизнь. Нет. Передо мной был человек, который просто устал страдать. Как у пловца, приближающегося к финишу, порой практически заканчиваются силы, и он из последних усилий протягивает руку, чтобы ухватиться за бортик, который спасёт его от утопления, так и этот страдалец полностью обессилел от своей боли, и чтобы не начать утопать в водах уныния ему нужен был спасающий его бортик. Как ни страшно это могло бы звучать, но таким бортиком могла выступить лишь смерть. Он просил у Бога этого спасения. Не дерзал восхитить его сам, а лишь смиренно просил и ждал, когда свершится воля Божия. Может быть, именно поэтому Бог и на сердце пришедшего священника положил молитвенную просьбу о совершении Своей воли, всегда благой, но не всегда понимаемой и принимаемой нами.
Я причастил страдальца и после окончания молитвы направился к выходу из отделения. Человек остался наедине с Богом, Которому нашёл силы передать свою жизнь и свою смерть. Вскоре я узнал, что страдалец умер. Бог дал ему то, что он так сильно у Него просил.
Но бывает и другое ощущение смерти у постели больного. Эта смерть приходит вне зависимости от желания страждущего, приходит возвестить Суд Божий: время земного жития окончено. Присутствие такой смерти ощущается физически, и в исходе болезни не остаётся никаких сомнений. Наверное, настолько явное ощущение присутствия смерти я ощущал единожды.
Меня пригласили в реанимацию соборовать больного. На постели лежал совсем молодой парень, подключённый ко множеству аппаратов. Он долгое время находился без сознания. Цвет кожи у него был какой-то серый, и казалось, что жизнь так и стремится покинуть это тело. Человеком он был верующим, всегда ходил в храм, регулярно исповедовался и причащался.
Всё это мне рассказали его мама и сестра, стоявшие в стороне от больничной койки и постоянно плакавшие. Они были уверены, по крайней мере мать, что через какое-то время он придёт в себя и его можно будет причастить, а пока что позвали священника, чтобы совершить Таинство Соборования и помолиться о его скорейшем выздоровлении.
Кратко пообщавшись с ними, я достал всё необходимое, раскрыл требник и начал читать молитвы. Мама с сестрой усердно молились, ни на минуту не переставая плакать. После соборования я начал складывать вещи в свой требный чемоданчик, но чувствовал, что взоры близких направлены на меня. Они хотели услышать какие-то слова утешения. Однако что сказать им, я не знал. Мать, как любая мать, жила надеждой, что её сын поправится и вернётся к ней, и отнять эту надежду я не имел никакого права. И в то же время я отчётливо осознавал (такое же осознание заметил и в глазах сестры), что страдалец отойдёт к Богу, дни его земной жизни завершаются.
Души людей, стоявших рядом со мной, были одной открытой и постоянно ноющей раной. И почувствовав это (а душевная боль людей видна и ощутима ничуть не меньше боли физической – кто встречался с таким в своей жизни, подтвердит это) для меня стало очевидным, что сейчас все слова должны прекратиться и уступить место Богу, действующему в тишине любви и сочувствия. Поэтому, прощаясь с ними, я благословил их, ничего не сказав, а лишь пожелал помощи Божией и пообещал, что в нашем монастыре мы обязательно будем молиться об их сыне и брате, после чего покинул реанимацию.
Здесь мне хотелось бы сказать, что молчание – это то, чему очень хорошо учит госпиталь. Именно здесь, оказываясь участником ситуаций, когда ты не в силах что-либо изменить в судьбе ближнего или как-то физически помочь ему в его страданиях, ясно ощущаешь, что не в праве произносить искусственные слова или обращаться к избитым фразам и выражениям, но должен найти в себе силы замолчать и через это молчание явить высшую меру сострадания.
Через несколько дней мне пришло сообщение от требной сестры, что этот молодой человек скончался. Находясь в монастыре, я сразу отслужил по нему литию. Его образ, так же как образ его мамы и сестры, очень чётко запечатлелся в моей памяти. За каждым богослужением я вспоминаю их имена, вновь оказываясь у реанимационной койки и прося усопшему Небесного Царствия, а его родным – помощи Божией в несении креста утраты.
Часто в реанимации бывают случаи, связанные с торжеством жизни. Когда кажется, что всё движется к логическому концу, внезапно ход событий обретает новый оборот, и всё начинает идти по тому сценарию, который был так желанен, но казался невозможным в силу объективных причин. На глазах совершается настоящее чудо, свидетелем которого ты становишься, и выражение удивления на лицах врачей ещё больше убеждает тебя в том, что происходит что-то экстраординарное, явно не вписывающееся в обычную картину реанимационных будней. Свидетелем подобного чуда был и я.
В один из моих приездов в госпиталь требная сестра сказала, что лучше бы нам первым делом отправиться в реанимацию, чтобы там соборовать больного, родственники которого специально приехали помолиться вместе со священником. Мы так и сделали, и через некоторое время были уже в нужном нам отделении. Там нас встретили мать и жена пациента, которые немного рассказали о нём и просили помолиться об его выздоровлении. Из рассказа я узнал, что больной был человеком верующим, регулярно посещающим храм. Я обратился к родным с призывом молиться вместе с нами и начал читать последование Таинства Соборования.
Молитва в таких отделениях всегда особая. Она полностью захватывает молящихся и вырывает их из быта больничной палаты, погружая в иную, духовную реальность. И присутствие родных рядом с больным во время молитвы является очень важным, так как только молитва может по-настоящему придать силы душе, уставшей от постоянных переживаний за близкого человека, дать опору в надежде, позволяющей идти по пути постигших испытаний дальше.
Когда необходимые молитвы были прочитаны, я, взяв ватную палочку, которую всегда использую в больнице вместо стрючца (специальной кисточки для помазания освященным маслом), начал помазывать больного святым маслом.
Как только я коснулся его лба, он сделал глубокий вдох и широко открыл глаза. Случилось это так неожиданно, что сопровождающая меня сестра вздрогнула, а я чуть не выронил из рук палочку. Несколько секунд я находился в замешательстве, но потом, собравшись, закончил помазывать больного. Неожиданно сестра уверенным голосом сказала мне: «Батюшка, его нужно причастить». По состоянию больного было видно, что причаститься он сможет, и сестра сразу отправилась за врачом, чтобы получить у него разрешение. Врач не сразу понял о ком идёт речь, а когда зашёл в реанимационную, был крайне удивлён, увидев нашего больного в сознании.
Получив разрешение от врача, я обратился к больному, спросив, есть ли у него желание причаститься. Он утвердительно кивнул головой, после чего я, прочитав кратко молитвы, дал ему Святое Причастие.
Конечно, мы не знаем, что происходило в его душе, когда он находился без сознания и в тот момент, когда пришел в себя, но после принятия Святых Таин его лицо стало спокойным, а по щеке покатилась слеза.
Я ещё раз его благословил, затем благословил родных и, пожелав терпения и помощи Божией, направился к выходу. Но вдруг меня остановила требная сестра: на соседней койке больной жестом подзывал меня к себе.
Когда я подошёл, понял, что разговаривать он не может. Тогда я сам спросил у него: может быть и он хотел бы причаститься? Человек стал утвердительно кивать головой. Для меня до конца осталось загадкой, с чем была связана его внезапная просьба, ведь до этого он не проявлял желания принять Святые Дары, даже когда священник находился в реанимации. Вероятно, причина в том, что он стал свидетелем случившегося с его соседом чуда, которое подействовало на его душу.
Я попросил сестру обратиться к врачу за разрешением, и когда оно было получено, уточнил у больного, крещёный ли он и причащался ли раньше. Получив положительный ответ на оба вопроса, приступил к чтению положенных молитв, после чего причастил его и вышел из реанимации.
Шли мы с сестрой под большим впечатлением от случившегося, в очередной раз убеждаясь в том, что Бог действует где хочет, легко побеждая любые законы созданного Им мира.
Иеромонах Амфилохий (Пушкарев)
Публикация Андреевского ставропигиального монастыря