«Робею, когда вижу ее фотографии»: 40 татарских женщин, которые стали первыми
Профессор Сорбонны, «ночная ведьма», жены Баруди и Ямашева, татарка-шансонье, футболистка «Челси» и советский прокурор
«Больше всего критиковали актрис и певиц, работниц сферы развлечения. Эта сфера была новой и поначалу мало соотносилась с принятыми тогда в татарской среде социальными нормами», — рассказывают эксперты газеты о татарках, которые на рубеже XIX–XX веков начинают играть все более значительную роль в общественной, научной, культурной сферах общества. Сегодня по случаю уик-энда первого весеннего праздника «БИЗНЕС Online» представляет редакционный список из татарских женщин, которые стали в последние 100 с лишним лет первопроходцами в своем деле. Призываем читателей голосовать за тех, кого вы считаете самыми достойными, и добавлять наш топ-40 другими именами в комментариях.
«Они были частью общеевропейской эмансипации»
Вчера вся страна (и не только наша) отмечала 8 Марта. Каждая нация гордится своими женщинами-первопроходцами, есть такие и среди татарок. Их биографии куда интереснее и драматичнее, чем может вместить в себя одна редакционная статья, но все же мы попытались рассказать о самом важном. Но для начала немного истории.
Рубеж XIX — начала XX веков, как в мировой истории, так и в татарской культуре, — время «строительства» нации. Женщины играли в этом процессе одну из ключевых ролей. «Первые татарские женщины того периода, как бы схематично это не звучало, привнесли свободу, — говорит культуролог, автор проекта „Мир татарской женщины“ Энже Дусаева. — Они были частью общеевропейской эмансипации, когда женщина заявила о себе как о самодостаточной единице, которая не только следовала в патриархальной культуре (семья, дом), но занялась образованием, стала реализовываться в разных профессиях: врачебное дело, журналистика, литература, театр»,
Развитие системы народного образования в Российской империи, социальной сферы (например, земской медицины) требовало вовлечения туда женщин. Это могли быть выпускницы гимназий, специальных женских учебных заведений или просто краткосрочных курсов. А для работы среди татарского населения нужны были также «специалистки-единоверки». Так появлялись первые медицинские работники (оспопрививательницы, фелдьшерицы, женщины-врачи) и, конечно, учительницы, рассказывает главный научный сотрудник Института истории им. Марджани АН РТ, профессор Лилия Габдрафикова. «Для учительниц на рубеже XIX–XX веков был на ходу отдельный термин — мугаллима. Это подчеркивало их отличие от традиционных абыстай/остазбика — жен татарских мулл, которые давали уроки девочкам на дому. Открывшиеся при поддержке татарских купцов многочисленные женские школы нуждались именно в таких мугаллима», — отмечает наш эксперт.
Вообще, первые женщины, состоявшиеся в профессии еще до 1917 года, добавляет историк, нередко были связаны с теми местностями, где сильнее ощущалось влияние других культур, столичных веяний. Например, из Касимова первая женщина-врач Биби-Разия Кутлуярова (Сулейманова), математик Сара Шакулова и даже довольно известная певица Марьям Искандарова. «Конечно, у всех у них разный опыт и они оценивались обществом по-разному: Кутлуяровой гордились, о ней писали в прессе, а Искандарова работала в сфере развлечений, что диссонировало с устоявшимися взглядами на женщину-мусульманку, — отмечает Габдарфикова. — Есть еще такой момент: работали, как правило, незамужние девушки, а после вступления в брак они оставляли трудовую деятельность. Либо это могла быть сфера, где трудились оба супруга (школа, редакция, театр). Лояльность супруга, конечно, смягчало и отношение общества к профессиональной деятельности татарки».
Конечно, был пласт общества, который как раз не понимал женской активности, продолжает Габдрафикова. «Больше всего критиковали актрис и певиц, работниц сферы развлечения, — говорит спикер. — Эта сфера была новой и поначалу мало соотносилась с принятыми тогда в татарской среде социальными нормами. Например, первая актриса Сахипджамал Гиззатуллина-Волжская вспоминала, как уличные зеваки называли ее разными нелицеприятными словами. Она описывает случай в одном из уездных городов Оренбургской губернии, где группа татар хотела ее избить за участие в театральном представлении. Это было где-то в 1907–1908 годах, в целом, во время разгула такого уличного хулиганства. Но за короткое время татары прошли этап принятия и этого рода женской деятельности, вспомним, например, стихотворение Габдуллы Тукая об актрисе Волжской, где он сравнил ее с солнцем».
Тяжело приходилось и первым учительницам. Были случаи, когда в какой-то населенный пункт молодая мугаллима приезжала в сопровождении матери (видимо, вдовы), добавляет Габдрафикова. Это делалось, чтобы избежать всяких пересудов и домыслов, так как незамужняя молодая девушка по умолчанию воспринималась как опасность для патриархального общества. Они не могли отдельно снимать комнату, надо было жить в семье, под «присмотром» общества. Кроме гендерных вещей, первые работающие женщины сталкивались и с этноконфессиональной дискриминацией. Например, был случай в Мамадышском уезде, где в начале ХХ века работала фельдшерица-татарка. Местные мужчины-татары осуждали ее просто за то, что она женщина и смеет работать, а пациенты из христиан не доверяли ей как иноверке.
Очень показателен Всероссийский съезд мусульманских женщин, организованный в Казани в апреле 1917 года в русле революционных устремлений общественных объединений. «Мужчины тоже были заинтересованы в такой борьбе. А в раннесоветское время был взят курс на ускоренное решение „женского вопроса“ и для многих женщин-татарок открылись новые возможности», — продолжает Габдрафикова.
Разумеется, достойных дам в татарской истории куда больше, чем те 40 человек, которые попали в редакционный список. Например, можно вспомнить Зухру Баимбетову, которая после февраля 1917 агитировала мусульманок участвовать в выборах и воспользоваться своими избирательными правами, Гайшу Апанаеву — одну из первых женщин-мусульманок, получивших высшее медицинское образование, Софию Сыртланову, которая обучались в 1912 году в Женевском университете, выпускницу Петербургских высших женских медицинских курсов Магипарваз Ахмерову-Давлеткильдееву, Гульсум Губаева — вольнослушательницу Поливавльного института при Казанском университете, Асьму Шафигуллину, основавшую с мужем журнал «Сююмбике», татарскую просветительницу, построившую в Крыму каменную мечеть и две школы — для девочек и для мальчиков Суфию Джантурину…
Кстати, сейчас в особняке Демидова идет спектакль «Табу» режиссера Лили Нурель, который рассказывает о жизни трех великих татарских женщин: Фатихи Аитовой, Сары Садыковой и вышеупомянутой Шакуровой. Последнюю, закончившую университет Сорбонны, а потом с трудом пробивавшая себе дорогу в профессии на родине, играет актриса Казанского ТЮЗа Гузель Валишина.
«Она представляется мне огненной внутри, — рассказывает о своей героине нашему корреспонденту Валишина. — При этом она умела управлять этим пламенем — это такая мудрость с которой она то ли родилась, то ли среда в ней это воспитала. Мало быть талантливым, иметь интеллектуальные способности — эти дары не выживают, если нет другого дара — волевого характера. В ней это все есть, поэтому она — звезда. Мне она кажется страстной, я не могу представить такой уровень упорства без внутреннего пламени. А еще мне кажется, ее цель была чиста, альтруистична — она искренне хотела делиться знаниями и идеями, настолько это ее переполняло. Вас что-нибудь конкретное так будоражит с самого детства? Меня — нет. Я — семь пятниц на неделе, мне приходится дисциплинировать себя. Робею, когда вижу фотографии Шакуровой, когда пытаюсь представить ее. Не могу понять этот склад ума и души, теряюсь перед этой целостностью. Но нигде нет информации, каким она была человеком, нет дневников, поэтому это все, конечно, моя «фантазия на тему».