Разгром Тухачевского под Варшавой
Разгром Тухачевского под Варшавой
После того, как агрессия поляков против молодой советской России была остановлена и они были выбиты с территории Украины и Белоруссии, войска РККА развили успешное наступление, грозившее захватом Варшавы. Что случилось дальше, у .
Пока противник наступает, его стараются остановить, и это никого не удивляет. Когда же дело доходит до контрудара, все говорят о внезапном повороте, хотя задним числом все эти сложные замыслы выглядят вполне очевидными. Таким же логичным оказался польский контрудар под Варшавой в августе 1920 года. К моменту решающего столкновения польское командование несколько раз пыталось задержать части Западного фронта сперва на Березине, потом - на Западном Буге. Но разрозненные контрудары не достигали цели. Советские войска продолжали наступать. 6 августа Ю.Пилсудский утвердил план, разработанный при участии французской военной миссии во главе с генералом М.Вейганом. На пороге Варшавы второго шанса могло и не быть.
Общая идея заключалась в сосредоточении главных сил на реке Вепш, чтобы затем нанести удар во фланг и тыл наступающей группировки Западного фронта. Одновременно Южному польскому фронту следовало сковать силы Юго-Западного фронта РККА, а Северный фронт должен был предотвратить прорыв советских войск вдоль германской границы. Осуществление замысла развивавлось в соответствии с планом. Центральный фронт под Варшавой был усилен за счет соседей. 1-я Конная армия была задержана под Бродами, а затем - под Львовом. Однако прорыв северной группировки Западного фронта полякам остановить не удалось.
Впрочем, отступление Северного фронта облегчало польскому командованию будущее контрнаступление, позволяя одним ударом отрезать 3-ю, 4-ю и 15-ю армию. Нельзя сказать, что командование РККА совсем не замечало надвигающуюся угрозу. М.Н.Тухачевский еще 10 августа обратил внимание, что "главные силы поляки определенно стягивают к фронту 4, 15 и 3 армий, а на всем фронте вообще принимают [группировку] к северо-западу, в частности, и с Юго-Западного фронта к нашему фронту".
Командующий Западным фронтом знал об увеличении "польской группировки до 70 тысяч частью за счет тылов, частью за счет Юго-Западного фронта". М.Н.Тухачевский обратил внимание, что "поляки перестали взрывать мосты, и угоняя наш состав, перешли на широкую колею дороги на Ивангород". Однако, принимая действия Северного фронта за отход главных сил противника, он сделал ошибочный вывод: "Противник, по всем признакам, не желает давать генерального сражения..."
Главком РККА С.С.Каменев возражал против плана Тухачевского, но ограничился только советом: "Считаю, что если вы так категорически настаиваете, что главные силы поляков севернее Буга, с чем я никак не могу согласиться по имеющимся в штабе данным, но, считая, что вы более детально в этом вопросе ознакомлены, предоставляю вам свободу действий, но оставляю задачу скорейшего разгрома польских сил без увлечения глубокой стратегией, так как в этом отношении опасаюсь, что у нас не будет времени, необходимого для такого рода решений".
Времени у красных в самом деле не оставалось. Если сведения о действиях поляков у командования Западного фронта были весьма приблизительными, то соратники Ю.Пилсудского получали достаточно точную информацию о советских планах за счет успешной дешифровки радиограмм. Пока части РККА успешно обходили Варшаву с севера, их готовились остановить совсем в другом месте, готовясь нанести удар по частям слабой Мозырской группы, насчитывавшей около 4 тысяч человек. Однако столкновения с польскими ударными группировками начались раньше намеченного срока. 14 августа эти стычки переросли в бои за Радимин. 15 августа 1920 года части 203-го Калишского уланского полка 5-й армии, прорвавшись на стыке 15-й и 4-й армии захватили Цеханов. Находившийся там штаб 4-й армии перебрался в Млаву, но при этом была нарушена связь с штабом Западного фронта.
Утром 16 августа по приказу Ю.Пилсудского на сутки раньше намеченного срока перешли в наступление 3-я и 4-я армии Центрального фронта. Позиции Мозырской группы и левого крыла 16-й армии были прорваны уже в первый день. Отсутствие существенного перевеса польских войск над частями Западного фронта компенсировалось значительным превосходством на направлении главного удара. Под Варшавой поляки активно применили танки. Части Центрального фронта быстро продвигались на Седлец и Минск-Мазовецкий. В тот же день 3-й Конный корпус Гая форсировал Вислу, однако этот успех в условиях польского наступления терял всякий смысл.
К вечеру 16 августа части 4-й польской армии прошли 35-40 километров. 17 августа под Влодавой была разбита 58-я стрелковая дивизия, переданная в состав Мозырской группы. Вечером 17 августа 5-я польская армия овладела Пултуском. В это время в Минске начались советско-польские мирные переговоры, но в ходе наступления условия могла диктовать польская сторона.
18 августа М.Н.Тухачевский, уже знал о намерениях генералов Ю.Пилсудского, но, не обращая внимания на уже начавшиеся удары, утверждал: "Из перехваченных приказов противника видно, что в Люблинском районе между Вислой и Вепржем сосредоточивается свежая армия для удара на север. Причем задача 3-й польской армии - обеспечить это сосредоточение, выиграв время до 18 августа." На самом деле, к этому моменту польские войска уже сосредоточились и уверенно наступали на север, обходя ударную группировку Западного фронта.
18 августа В.И.Ленин писал И.Т.Смилге: "Наступление поляков делает для нас очень важным усилить свой нажим, хотя бы на несколько дней. Сделайте все возможное. Издайте, если считаете полезным, приказ войскам о том, что, удесятерив усилия теперь, они обеспечат России выгодные условия мира на много лет." Проблема заключалась в том, что сил для такого нажима у Западного фронта уже не было.
Выступая на X съезде РКП(б), В.И.Ленин сказал: "При нашем наступлении, слишком быстром продвижении почти-что до Варшавы, несомненно, была сделана ошибка. Я сейчас не буду разбирать, была ли это ошибка стратегическая или политическая, ибо это завело бы меня слишком далеко, — я думаю, что это должно составлять дело будущих историков, а тем людям, которым приходится в трудной борьбе продолжать отбиваться от врагов, не до того, чтобы заниматься историческими изысканиями."
В ночь на 18 августа М.Н.Тухачевский приказал армиям прекратить наступательные действия и быстро отходить. К этому времени приказ уже запоздал. Особенно тяжелым было положение разбитой Мозырской группы и 4-й армии, которая не успевала отойти на восток. Командир 3-го Конного корпуса Г.Гай узнал о начавшемся отступлении только 19 августа в 15.30. Командующий 4-й армией на вопросы комкора ничего существенного сообщить не мог. 19 августа части 5-й польской армии взяли Цеханов. Тогда же польские войска заняли Брест. Были захвачены переправы через Западный Буг.
Переданные 14 августа командованию Западного фронта 1-я Конная, 12-я и 14-я армии серьезно исправить положение не могли, поскольку были обескровлены в ходе трехмесячного наступления и связаны боями против Южного фронта поляков. Только 20 августа 1-я Конная армия начала передислокацию в район Замостья. 22 августа 15-я пехотная дивизия белополяков овладела Ломжей. Тогда же 8-я пехотная дивизия захватила Остроленку. 23 августа польские войска заняли Белосток. Частям 4-й советской армии пришлось действовать в окружении.
Начальник штаба 12-й стрелковой дивизии вспоминал: "Начиная с местечка Хоржеле на единственную дорогу 4-й армии стали выходить с юга обозы 15-й и 3-й армий, которая и оказалось забитой учреждениями трех армий на десятки километров, что повело к постоянным задержкам и медлительности движения. Прикрытие этой массы обозов с юга возложено было на 18-ю стр. дивизию, но ввиду неосведомленности частей и самих обозов, при появлении на флангах даже своих частей вело к панике и уходу отступающих войск и обозов за границу".
24 августа окруженные части РККА вели бои в районе Мышинец-Кольно. 25 августа 12-я, 18-я, 53-я и 54-я стрелковые дивизии 4-й армии, а также 4-я и 33-я стрелковые дивизии 15-й армии перешли границу Германии и были интернированы. Г.Гай вспоминал: "26 августа сожгли радио и с тяжелым сердцем, а многие со слезами на глазах, перешли границу под сильным огнем батарей противника". 10-я и 15-я кавалерийские дивизии 3-го Конного корпуса были также интернированы в Восточной Пруссии. По печальной иронии лагеря интернированных красноармейцев и польских легионеров располагались на расстоянии полукилометра.
Оценка советских потерь в августе 1920 года носит настолько приблизительный характер, что ее трудно согласовать с общей численностью войск Западного фронта, к которому на короткое время присоединили 3 армии Юго-Западного фронта. В "Википедии" можно прочитать, что "в ходе Варшавского сражения погибли 25 тысяч красноармейцев, 60 тысяч попали в польский плен и 45 тысяч были интернированы немцами". То есть, всего было потеряно 130 тысяч бойцов из 114-140 тысяч, числящихся в составе фронта согласно той же справке. Надо иметь в виду, что бои на этом не закончились, и в составе Западного фронта 1 сентября по данным Какурина и Меликова числилось до 95 тысяч штыков и сабель (с пополнениями, конечно).
А тем временем части Юго-Западного фронта продолжали уже бессмысленные атаки под Львовом. 24 августа М.Н.Тухачевский приказал командованию 1-й Конной и 12-й армии перейти в наступление на Люблин. Когда конармейцы 29 августа двинулись на Замостье, они уже действовали в полуокружении. Однако С.М.Буденный привык действовать в отрыве от линии фронта. 30 августа 1-й Конная армия вышла к Замостью, овладев железнодорожной станцией Занады. 31 августа, оценив перспективу предстоящих боев в окружении, С.М.Буденный приказал своим конникам отойти к Грубешову. 6 сентября 1-я Конная армия сосредоточилась в районе Владимира-Волынского.
После впечатляющего успеха к северу от Западного Буга польское наступление замедлилось. Это можно объяснить и сопротивлением окруженных частей РККА, и быстрым отходом остальных армий Западного фронта, и сохранявшейся угрозой со стороны 1-й Конной армии. Нарушили планы Ю.Пилсудского и литовцы, которые смогли 3 сентября отбросить противника к Сувалкам. Однако не исключено, что задержка польских дивизий на рубеже Августов - Липск - Кузница - Вислочь - Беловеж - Жабинка - Опалин была вызвана нежеланием польского правительства переходить линию, намеченную Керзоном в качестве восточной границы Польши. Ю.Пилсудский, намечая новое наступление, хотел заранее получить международные гарантии будущей советско-польской границы.
Пользуясь прекращением советских атак под Львовом и Стрыем, белополяки возобновили наступление. 12 сентября польские войска взяли Кобрин и Ковель. Положение обескровленной 12-й армии существенно осложнилось и она начала отход к реке Стырь. 14 сентября белополяки выбили советские войска из Владимира-Волынского, а 16 сентября взяли Луцк. 18 сентября польские части заняли Ровно и Тернополь.
Только во второй половине сентября польские войска возобновили наступление в Белоруссии. 19 сентября белополяки овладели Пружанами. Начавшееся наступление пришлось отражать частям 3-й советской армии. По приказу М.Н.Тухачевского к Гродно были переброшены резервы. 22 сентября войска Западного фронта атаковали позиции 2-й польской армии, задержав начавшееся наступление. 23 сентября белополякам удалось прорвать литовские позиции и захватить Друскининкай вместе с мостом через Неман. Одновременно 205-й польский пехотный полк захватил мост к северу от Гродно, что позволило выбить советские войска из Волковыска.
Командование Западного фронта срочно нанесло контрудар. В ночь на 24 сентября советские войска отбили Волковыск. Однако в это время польская ударная группа, прорвав фронт двинулась на Лиду. М.Н.Тухачевский, едва узнав о прорыве, приказал частям 3-й оставить рубеж Немана. В ночь на 26 сентября 22-я польская дивизия ворвалась в Гродно. Одновременно 4-я польская армия захватила Барановичи. 26 сентября отряд Булак-Булаховича ворвался в Пинск, захватив штаб 4-й армии.
Ю.Пилсудский надеялся повторить недавний успех и полностью отрезать пути отступления войскам Западного фронта. Однако желание занять переправы в советском тылу привело к тому, что на немногочисленные польские заслоны обрушились отступающие дивизии. 27 сентября под удар отступающей 3-й советской армии попала Литовско-Белорусская дивизия, которая была разбита и рассеяна в районе Кровавого бора. В тот же день 3-я пехотная бригада белополяков выбила из Лиды тыловые части 3-й армии, включая армейский штаб. В течение суток польские части отбивали контратаки прорывавшихся на восток советских дивизий.
Лида осталась под польским контролем, а 3-я армия с большими потерями сумела пробиться из окружения. Не удалась операция по окружению 15-й и 16-й армий, однако 30 сентября белополяки заняли Барановичи. Дальнейшее продвижение польских войск было направлено не столько на достижение военных побед, сколько на обеспечение более выгодных послевоенных границ. 7 октября части 2-й польской армии заняли Ошмяны, а 12 октября — Молодечно. 15 октября белополяки ворвались в Минск. Однако к этому моменту советско-польское перемирие было уже подписано и соратникам Ю.Пилсудского пришлось возвращать захваченное законному владельцу. 17 октября Минск был освобожден. Военное противостояние плавно перешло в дипломатический торг.
- цинк
Относительно последовавших после войны попыток переложить ответственность с Тухачевского на Сталина и Буденного, то в 1965 году на эту тему хорошо высказался маршал Конев в беседе с Симоновым.
Тухачевский, по мнению И.С. Конева, человек даровитый, сильный, волевой, теоретически хорошо подкованный. Это его достоинства. К его недостаткам принадлежал известный налет авантюризма, который проявился еще в польской кампании, в сражении под Варшавой. И.С. Конев говорил, что он подробнейшим образом изучал эту кампанию, и, каковы бы ни были ошибки Егорова, Сталина на Юго-Западном фронте, целиком сваливать на них вину за неудачу под Варшавой Тухачевского не было оснований. Само его движение с оголенными флангами, с растянувшимися коммуникациями и все его поведение в этот период не производят солидного, положительного впечатления. По мнению И.С. Конева, некоторые замашки бонапартистского оттенка были у Тухачевского и потом. Но главным недостатком Тухачевского он считает, что тот не прошел ступень за ступенью всю военную лестницу и, хотя некоторое время был командующим округом, но непосредственно войсками командовал мало, командного опыта после гражданской войны имел недостаточно. Тем не менее, если подводить итоги, то Тухачевского можно представить себе на одном из высших командных постов во время Великой Отечественной воины с пользой для дела.
Писатель Константин Симонов и маршал Конев на рыбалке.
- цинк
Ну а вопрос с границей, который в результате разгрома Тухачевского решился в 1921 году в пользу Польши, через 18 лет благополучно разрешил товарищ Сталин, которого по иронии судьбы нынешние польские русофобы обвиняют в том, что он вовремя не взял Варшаву. То Тухачевскому "не успел" помочь, то "лондонским полякам".