Приведут ли «марши тунеядцев» в Белоруссии к Майдану? «Страна», Украина
В феврале 2017-го года во многих городах Республики Беларусь прошли акции протеста против «налога на тунеядцев». Эти акции стали наиболее массовыми с 2010-го года, и некоторое обозреватели склонны видеть в них пролог больших потрясений в соседней стране, которой уже более 20 лет правит «бацька» Лукашенко.
Насчёт чего протестуем?
Декрет президента Республики Беларусь «О предупреждении социального иждивенчества» был подписан 2 апреля 2015-го года. Согласно нему, все жители страны, которые не платят налогов (т.е. не трудоустроены официально или не являются предпринимателями) должны ежегодно платить т.н. «сбор на финансирование государственных расходов». Сбор устанавливается в размере 20 т.н. «базовых величин» (нечто вроде «необлагаемого минимума» в Украине). По состоянию на 2017-й год речь идёт о 470 белорусских рублях, или примерно 250 долларах США. Освобождаются от уплаты сбора пенсионеры, инвалиды, нетрудоспособные и некоторые другие категории населения.
Идея заключалась в том, чтобы заставить участвовать в формировании государственного бюджета тех жителей республики, которые работают неофициально, либо же не работают вовсе. В Беларуси вышеуказанный декрет уже окрестили «законом о тунеядцах», либо (в зависимости от политических симпатий говорящего) – «налогом на безработицу».
В 2017-м году многие жители республики получили уведомления о том, что им необходимо оплатить данный сбор. По официальным данным, обложить «налогом на тунеядцев» решили около 440 тысяч белорусов. Ситуация усугубляется тем, что платить придётся за два года сразу: и за 2017-й, и за 2016-й, когда налог уже существовал, но платить его не заставляли в связи с тем, что не успели оформить соответствующие реестры.
При этом в местных СМИ появились сообщения о том, что зачастую «письма счастья» получали люди, и без того оказавшиеся в сложном материальном положении в результате финансового кризиса 2011-го года – либо, напротив, те, кто работали вполне официально и платить ничего не должны были. Уплатить сбор (или предъявить основания, почему его не надо оплачивать) необходимо было до 20 февраля. Тем, кто не оплатит налог в срок, грозили штрафы до 50 рублей (порядка 30 долларов США). Кроме того, СМИ сообщали, что неплательщиков могут внести в реестр лиц, которым запретят выезд за границу.
Именно с приближением этой даты и развернулись акции протеста.
Так, в первые недели февраля в ряде населённых пунктов стартовали кампании по сбору подписей за отмену декрета, а на 17 февраля было назначено проведение массовых уличных акций протеста – т.н. «маршей рассерженных белоруссов». Возглавила акции белорусская проевропейская и националистическая оппозиция.
«Марши разозлённых белоруссов»
17 февраля на акцию протеста на Октябрьской площади в центре Минска собрались по различным оценкам от трёх до пяти тысяч человек. Ключевым требованием протестующих была отмена декрета «о тунеядцах» и связанного с ним сбора.
Среди протестующих были замечены все ключевые фигуры оппозиционного движения, такие как Николай Статкевич и Владимир Некляев, Евгений Афнагель, Максим Венярский, Павел Северинец, Леонид Кулаков – в общем, практически весь антилукашенковский политический бомонд.
Помимо лозунгов, посвящённых конкретно «налогу на тунеядцев» (вроде «Главный дармоед – Лукашенко» или «Дуля вам, а не налог!») участники несли также плакаты общеполитической направленности: «Нет диктатуре!», «Лукашенко, когда ты уже лопнешь?» и т.п. Показательно, что участники акций протеста использовали в основном не государственные, а «национальные» бело-красно-белые флаги – официальный символ оппозиции, призывающей к «национальному возрождению» взамен «советской консервации» при Лукашенко. В финале акции её участники сожгли присланные им уведомления.
По общему мнению, данная акция стала самой массовой с 2010-го года, когда милицейский спецназ в жёсткой форме разогнал акции протеста против результатов президентских выборов. Многие лидеры тех акций протеста (включая упомянутых выше Статкевича, Некляева и других) были арестованы по обвинению в попытке организации государственного переворота, а против Лукашенко, который тогда только-только начал перспективный диалог с Западом, ЕС и США ввели санкции.
Многие сочувствующие оппозиции белорусские журналисты проводили прямую параллель между событиями 2010 и 2017-го годов. «Было ощущение, что здесь собрались старые знакомые. Однокашники или однополчане, которые на несколько лет потеряли друг друга из виду и вообще переживали тяжелые времена, когда не хотелось никого видеть. А теперь все были рады друг другу», — пишет в репортаже для «Новой газеты» оппозиционная журналистка, супруга кандидата в президенты Беларуси Андрея Санникова Елена Халип.
Стоит отметить, что «Марш» прошёл без эксцессов, правоохранительные органы демонстрантам не препятствовали.
В последующие дни акции протеста продолжились. Так, 19 февраля митинги и марши против «налога на тунеядцев» прошли в Бресте, Витебске, Гомеле и Гродно. Продолжились акции и в минувшие выходные: 26 февраля протестовали в Витебске, Барановичах, Гомеле и Бобруйске.
Добавим, что акции активно и в сочувственном ключе освещали местные либеральные СМИ во главе с белорусским «Радио Свобода».
Что дальше?
Власти Беларуси пока не планируют отменять скандальный налог, хотя и не проявляют в этом смысле обычно свойственной им железобетонной непреклонности.
Так, был продлен срок сбора заявлений об освобождении от уплаты налога. Граждан, которые получили уведомления, но не могут или не должны по тем или иным причинам оплачивать налог, призывают для разрешения спорной ситуации обращаться к чиновникам и искать компромиссы, а не выходить на улицы. Тем, кто должен платить налог по закону, но не может сделать этого по объективным обстоятельствам, обещают отсрочку. А сам Александр Лукашенко на одной из пресс-конференций даже допустил, что «налог на тунеядцев» может быть отменён – правда, не сейчас, а «в будущем».
В свою очередь, оппозиция намерена продолжать «качать тему»: так, на 11 марта назначена акция протеста в Пинске, на 12 – в Бобруйске, 15 марта (в День Конституции) должны состояться марши и митинги в Гродно и Минске, 25 марта — в Минске и Витебске. Таким образом, лидеры акций протеста, похоже, планируют «дотянуть» кампанию и совместить её в итоге с традиционными для оппозиции памятными датами. В частности, 25 марта белорусские национал-либералы и националисты по традиции отмечают День Воли в память о провозглашении Белорусской Народной республики в этот день в 1918 году. Вот и получится, что «разозлённые белорусы» вольются в ряды чисто политических протестующих, существенно пополнив ряды участников акций.
Таким образом, непопулярный декрет, судя по всему, попытаются использовать как возможность для ренессанса антилукашенковского оппозиционного движения Беларуси, фактически разгромленного в 2010-м году.
«Майдан», «недомайдан» или «предмайдан»?
Другое дело, что «Марши тунеядцев» (как вариант – «марши нетунеядцев») по своему масштабу пока явно не тянут на «Белорусский майдан». Речь идёт в лучшем случае о тысячах, а чаще – о сотнях и десятках людей, ввиду чего по своей значимости эти акции не могут сравниться не только с украинскими «майданами», но и даже с «доразгонными» мероприятиями белорусской оппозиции. Да и весна, как известно, не лучшее время для «майданов»: молодежь думает о любви и вине, а старшее поколение — о посадке картошки.
Если уж искать аналогии между белорусскими и украинскими событиями, то происходящее больше похоже на «налоговый майдан» 2010-го года или акции «Украина без Кучмы» 2000-2001 годов, которые сами себе не приводили (да и, как можно понять задним числом, не могли привести) к смене власти, но служили своего рода «репетицией» более масштабных выступлений.
К тому же, следует понимать, что политическая система Беларуси, практически исключающая возможность сколь угодно успешных «майданов», в последние годы претерпела существенные изменения. И на этом, пожалуй, стоит остановиться немного подробнее.
Система Лукашенко
И социально-экономическое, и политическое положение в Беларуси в 2010-2014 годах существенно отличалось от украинских реалий того времени.
Режим Лукашенко на протяжении многих лет последовательно удерживал курс на «квазисоциализм». Государство активно дотировало промышленность и сельское хозяйство, вкладывало серьёзные деньги в развитие инфраструктуры (особенно в сельской местности), обеспечивало гражданам стабильные тарифы на коммунальные услуги, дешёвую или вообще бесплатную медицину и образование и т.п. В этом смысле Беларусь по многим показателям выгодно отличалась и от России, и, тем более, от Украины, а Лукашенко действительно пользовался поддержкой в широких слоях населения – особенно той его части, которую принято называть рабочим классом.
Недовольные, разумеется, были, и их было немало. В первую очередь речь шла, конечно, о мелких и средних предпринимателях, а также той части интеллигенции, которые мечтали о «европейском векторе» и «национальном возрождении». Однако эти недовольные были не слишком многочисленны просто ввиду своего социально-экономического статуса – и осознавали свою немногочисленность. Более того, в новейшей политической истории Беларуси фактически отсутствовали примеры того, как с помощью массовых уличных акций удавалось хоть что-то изменить, что дополнительно «размагничивало» потенциальную протестную аудиторию.
Ну а что до тех, кто был готов выходить на протесты, несмотря на всё вышеизложенное, то им противопоставлялся весь государственный аппарат принуждения, уже не раз демонстрировавший свою готовность сначала применять силу, а уже потом разбираться. События 2010-го года стали эффектной демонстрацией такого рода, которая дала понять всем: любой, кто решается на уличный протест, должен быть готов к «жёсткому приёму», и дальнейшим неприятным последствиям в рамках административного или уголовного кодекса.
При этом жёсткая политика властей практически не вызывала протестов среди широких масс населения, в целом довольных тем, что они имеют и откровенно недоумевавших, чего же хотят эти странные люди с бело-красно-белыми флагами.
Кроме того, в последние годы в Беларуси появилось немало возможностей для развития среднего класса, развивался инновационный бизнес, символ которого — знаменитая игра World of Tanks. Ее создатель Виктор Кислый в 2016 году стал первым белорусским миллиардером. Стоимость его компании Wargaming, которая занимается выпуском игр World of Tanks, World of Warplanes, World of Warships и некоторых других проектов, составила, по оценкам Bloomberg Billionaires Index около $1,5 млрд.
Умело сочетая политику кнута и пряника, Лукашенко действительно сумел обеспечить устойчивость своего режима. Классическим примером в этом смысле стали президентские выборы 2015-го года. Альтернативный кандидат Татьяна Короткевич, получившая на тех выборах 4,5%, по традиции назвавшая выборы фальсифицированными, тем не менее, призвала своих сторонников воздержаться от массовых акций протеста из-за «возможной неадекватной реакции властей». В результате на Октябрьской площади вечером 11 октября собралось не более 300 человек – очевидный признак того, что белорусская оппозиция на тот момент находилась в состоянии, близком к летаргии.
Оттепель
Однако к настоящему моменту эта ситуация в значительной степени изменилась, причём не столько из-за внутренних факторов, сколько под влиянием внешних.
В частности, с 2014-го года Лукашенко явно обеспокоен активным вмешательством России в украинские события – и в особенности аннексией Крыма и поддержкой сепаратистов на Донбассе. Несмотря на весь свой имидж и «бэкграунд» пророссийского политика, Лукашенко не признал аннексию Крыма, а также демонстрировал осторожную, но устойчивую поддержку позиции официального Киева по Донбассу. При этом, естественно, не одобрял Бацька и Майдан, называя его «позором украинского народа».
Но как бы там ни было, статус суверенного правителя независимого государства для Лукашенко является ключевым приоритетом, а сложив два и два, он не мог не прийти к выводу, что внешняя политика России несёт (пусть и чисто теоретически) угрозу этому статусу. В этой ситуации Лукашенко начал искать пути сближения с Западом, который мог бы стать противовесом российскому влиянию на Беларусь. Со своей стороны, США и ЕС также были заинтересованы в улучшении взаимоотношений с Лукашенко: перспектива ослабить Россию через ухудшение её взаимоотношений с главным союзником, безусловно, должна была показаться им крайне привлекательной. Однако «простить» Лукашенко, «последнего диктатора Европы» просто так западные демократии, конечно, не могли. От Лукашенко требовались конкретные шаги, призванные показать, что он «одумался» и «исправился» — и эти шаги не заставили себя долго ждать.
Так, в 2015-м году Лукашенко амнистирует ряд политзаключённых, а также вводит негласный мораторий на силовые разгоны протестных акций. Со своей стороны, США и ЕС существенно ослабляют санкции против Беларуси. Казалось, в этой ситуации Лукашенко ничем не рискует, ведь, как показали те же выборы 2015-го года, протестное движение в стране находилось в состоянии глубокой летаргии.
Но стоило государству ослабить хватку, как оппозиция сразу начала навёрстывать упущенное. Так, в 2016-м году в Беларуси прошла целая серия оппозиционных уличных акций – начиная с протестов предпринимателей в апреле 2016-го года. Акции эти были совсем немногочисленны (речь шла о сотнях человек, причём в основном в столице), но сам факт их проведения, причём без быстрой и жёсткой ответной реакции силовиков, был крайне показателен. Протестовать (в определённых рамках, по крайней мере) стало почти безопасно – и общество довольно быстро это осознало, а оппозиция поспешила этим воспользоваться. И сегодняшние «Марши тунеядцев» являются развитием этих процессов – но уже на принципиально новом уровне.
Гамбит
В настоящее время Лукашенко, безусловно, оказался в крайне неприятной для себя ситуации. Акции протеста постепенно набирают силу, причём потенциал здесь далеко не исчерпан, а непрекращающийся экономический кризис лишь увеличивает его. Весьма опасным является и то, что у традиционно беззубой белорусской оппозиции появился и силовой ресурс – в частности, те белорусские ультраправые, которые получили боевой опыт в Украине. Особенно много таких в фанатской среде, которая, по некоторым данным, уже затачивается на уличное сопротивление властям по образу и подобию акций на Грушевского в январе 2014 года.
Кроме того (по крайней мере, в теории) белорусская оппозиция в случае чего может рассчитывать на «братскую помощь» единомышленников из Украины. Но это было бы ещё полбеды. Беда же заключается в том, что сегодня в акциях протеста всё чаще участвуют те слои населения, в которых белорусская власть всегда видела свою поддержку и опору.
И простого хорошего выхода из этой ситуации для Лукашенко не видно.
Один из вариантов — «заморозить» начавшуюся было «оттепель», снова показать протестующим силу и задавить возрождающееся протестное движение в зародыше. Однако это поставит крест на наметившейся было нормализации отношений с Западом и толкнёт Беларусь обратно в безальтернативные российские объятия – и это в условиях развивающегося конфликта Лукашенко с Кремлём. Последний все более настойчиво требует от Минска следовать в русле «генеральной линии», как минимум, в экономических вопросах (соблюдение санкционного режима, норм и правил Евразийского экономического союза, в котором состоит Беларусь), а в перспективе и по политическим. Видимо, в России думают, что Бацьки в нынешних условиях все равно больше некуда податься. Тем более, что экономическая зависимость Беларуси от связей с Россией, действительно очень сильна.
Второй вариант – продолжать двигаться в логике либерализации, в частности, пойти на уступки протестующим и отменить скандальный закон. Это, конечно, позволит разрядить обстановку, но чревато крайне неприятными последствиями в среднесрочной перспективе. Оппозиция, безусловно, запишет эту победу на свой счёт, что создаст весьма неприятный прецедент: общество увидит, что протесты не только возможны и условно безопасны, но и что они работают. К тому же Лукашенко, безусловно, не может испытывать никаких чрезмерных иллюзий по поводу новых «западных друзей». Для них он, как бы там ни было, всегда будет «чужим сукиным сыном», которого при первой удачной возможности следует заменить на более удачную и управляемую фигуру.
То есть, оба существующих решения в теории ведут к неблагоприятным для Лукашенко последствиям – и это притом, что ситуация не позволяет Бацьке просто ждать, что будет дальше, так как дальше, очевидно, всё будет только усложняться.