Казачий генерал Владимир Громов: Да бог с ним, с Цезарем, главное – историю семьи надо знать

Бывший войсковой атаман Кубанского казачьего войска рассказал о конфликте поколений, семейных ценностях и отношении к искусству.

Найти время для интервью Громову оказалось непросто. День расписан по минутам, потому что желающих пообщаться – множество. После сверки графика решили созвониться вечером и устроить чайные посиделки в режиме онлайн.

Кандидатами наук не рождаются

– Владимир Прокофьевич, вы историк, кандидат исторических наук. Почему выбрали это направление?

– Я вырос на хуторе Курчанском Приморско-Ахтарского района. Все время был при моем дедушке – Василии Тимофеевиче Шелкопрядове. Он много знал, рассказывал о своей жизни, хуторе, людях. Это и заложило во мне любовь к истории:  когда я пошел в школу, она стала любимым предметом. Тогда перечитал всю литературу, особенно которая касалась Кубани и кубанского казачества. Но при этом был настолько дремучим, что даже не подозревал о существовании исторического факультета.

Когда все получили аттестаты об окончании школы и начали куда-то поступать, один я не мог выбрать профессию. О том, что в пединституте (ныне – КубГУ) есть истфак, подсказал директор школы Леонид Иосифович Данилов. С первого раза я не поступил – не хватило одного балла. Ушел служить в армию. Там знали, что я готовился поступать на исторический, поэтому поручили проводить политзанятия с солдатами.

Тогда советское правительство настолько беспокоилось о том, чтобы молодежь получила высшее образование, что при вузах создавали подготовительные отделе-ния –  рабфаки. Я попросил армейское командование дать мне направление на рабфак Краснодарского пединститута, так я и поступил в вуз.

В то время исторический факультет был идеологическим, его выпускники работали во многих сферах: в КГБ, школах, музеях, архивах, газетах, замполитами в армии… Я уже на первом курсе понял, что мои однокурсники пришли учиться с разными целями. Я – стать историком, а другие – с помощью диплома подняться на более высокую ступень служебной карьеры.

В 1976 году я окончил университет. Госкомиссия рекомендовала продолжить обучение, и я остался работать на историческом факультете. В 1980 году поступил в аспирантуру Ростовского госуниверситета, защитил досрочно диссертацию, получил степень кандидата наук и вернулся в КубГУ. Вот так я стал историком. И не жалею о выбранном пути.

– В одном из интервью вы сказали, что молодое поколение недостаточно знает историю. Может, ленятся, а может, недостаточный уровень преподавания. Есть ли такие события или исторические личности, которые дети должны знать однозначно?

– Я думаю, в первую очередь должны знать историю своей семьи. Я многое узнал со слов дедушки, вот так и мы должны передавать историю своего рода своим детям через рассказы, беседы. Это очень важно. То, что могут рассказать родители, в интернете не найти.

Многое можно узнать по фотографиям. Раньше была мода размещать их на стенах.  Снимки моих родных висят в моем кабинете, среди них есть и те, что украшали стены родительского дома.

– То есть Юлия Цезаря ребенок может и не знать, но историю своей семьи – обязан?

– Да! Это во-первых. Во-вторых, ребенка с малых лет надо возить в путешествия по родному краю. Вот гуляют родители с ним по улице своей станицы или города… Пусть они рассказывают о ней – о памятниках,  домах,  событиях, людях. Детская память  очень цепкая.

Почему это важно? Вы видите, что произошло на Украине? Стоит только поставить задачу извратить историю, в результате формируется уже другое поколение, народ начинает отрываться от своей истории. А этого делать ни в коем случае нельзя.

«Брехня як не догонит, так встретит»

– Да, многие ценности закладываются в детстве. А получали ли вы такой совет, который стал определяющим в жизни?

– Советы были разные, но я остановлюсь на двух из них. Мой отец всегда говорил: «Брехня як не догонит, так встретит». А еще: «Не бери ничьЕго и не бойся никОго». Я и своим сыновьям сказал, чтобы они помнили слова моего отца, с детства их учу, что нельзя подличать. Это евангельский сюжет: как хочешь, чтобы с тобой поступали, поступай и ты так. Я никогда никого не предавал, поэтому меня и уважают.

И то, что в 90-е я был заместителем главы администрации Краснодарского края Николая Кондратенко, это тоже произошло благодаря моей честности. Как? Смотрите, до Кондратенко главой края был Николай Егоров, с которым у нас были добрые отношения – он всегда поддерживал казачество. Когда же пришло время очередных выборов губернатора, я знал, что победит Кондратенко.

Как только встал вопрос, кого же поддержать, Егорова или Кондратенко, я собрал атаманов и предложил: «Давайте поддержим Николая Дмитриевича Егорова. Ребята, не будем подличать!» Как известно, Егоров проиграл. Но через неделю меня приглашает Николай Игнатьевич и говорит: «А я понял тебя. Ты человек порядочный и честный, не способный на подлость, поэтому хочу, чтобы ты стал моим заместителем».

А второй совет я получил в армии. Так как во время службы я вел политзанятия, мне предложили вступить в  КПСС. И я был готов уже это сделать, но выпускник Суворовского училища Михаил Панфилов, офицер, отговорил. Он сказал: «Я знаю, что ты хочешь быть историком, но тогда ты не сможешь иметь собственного мнения. Над тобой будут все довлеть, а тебе это не надо». В результате за всю свою жизнь не состоял ни в какой партии.

– Вы родились и выросли в атеистическом Советском Союзе, а сейчас живете в многоконфессиональной стране. В каком государстве вам комфортно жить?

– Будем говорить так: я вырос в православной семье. У нас все было пронизано этой культурой, мы очень любили христианские праздники. И сейчас на Рождество я хожу Христа славить. А еще с супругой, Ольгой Петровной, мы под старый Новый год празднуем Маланку. Я надеваю черкеску, Ольга Петровна –
традиционный костюм и ездим к родственникам, сватам.

Хорошо помню мое первое посещение церкви в Приморско-Ахтарске, это был 55-й год (В.П. Громов 1950 года рождения. – Прим.ред.). Уже студентом ходил здесь, в Краснодаре, в Екатерининский собор. На Пасху дежурила милиция, молодежь в храм не пускала, только если шли с кем-то из взрослых. Мы ездили на службу вместе с мамой.

Советское государство было атеистическим, а общество было нравственным. Была выстроена вся система воспитания и в школе, и в семье. Октябрята, пионеры, комсомольцы – эти организации были направлены на воспитание высокой нравственности. Сейчас в церковь можно ходить, но, как это ни печально, – хоть разбей лоб, – мы не можем сказать, что наше общество нравственное.

Я еду с хутора Ленина двумя автобусами. Если мы, когда были молодыми, видели свободное место и думали «сесть – не сесть», то, как правило, не садились: «Да ну, сейчас кто-нибудь войдет, все равно вставать». Сейчас зайдите в автобус – вся молодежь сидит либо в телефонах, либо слушает музыку. Родители своих детей и внуков сажают к окну, смотрят на тебя стеклянными глазами, но не шепнут ребенку: «Уступи место».

Я уже не говорю о том, что показывает наше телевидение: там убили, там расстреляли. Тихий ужас, жить не хочется. А уровень коррупции? Нам и не снилось такое при советской власти! Сейчас вопросы нравственности отдали на откуп церкви. Вы меня извините, но не так-то много верующих в храм ходит.

– Так, наверное, сложилось, что старшее поколение всегда ругает младшее. А есть за что хвалить современную молодежь?

– Хороший вопрос. Я не то чтобы  ругаю молодежь, я в чем-то ее не понимаю. Например, в плане выстраивания отношений, создания семьи. Почему гражданский брак стал нормой жизни, а при советской власти осуждался? О каком тогда православии мы можем говорить?

Нынешняя молодежь не отличается глубиной познания. Книги читать ребята не любят, постоянно заглядывают в свои гаджеты, а вот отними у них телефон – и все, конец. Зато амбиций много. Нужно, чтобы была  целеустремленность, упорство, знания, труд в достижении той или иной цели, а не только амбиции. Хотя среди молодежи есть и хорошие, талантливые ребята. Я же читаю лекции и вижу, кто как реагирует.

– Какая задача сегодня стоит перед педагогом в школе, институте? Чему он должен учить? Знаниям, человеческим качествам?

– Знания, конечно, должны даваться, но я считаю, педагогу не просто нужно их донести, а зажечь, вызвать интерес узнать как можно больше. Я со студентами иногда так и поступаю. Пускай я по теме лекции меньше скажу, лучше спрошу: «А что вы, ребята, смотрели, а что читали, а как вы относитесь к тому или иному событию, герою». Если я не согласен, говорю: «А ну давайте, убеждайте меня, может, я и не прав».

В прошлом году лекции были дистанционные. Я сначала боялся: смогу ли? Для меня всегда был важен контакт с аудиторией. А тут я должен сидеть перед компьютером, а они – где-то  там. Переживал, что не удастся установить контакт и поддерживать его. Но, к моему удивлению, даже через компьютер смог вовлечь их в беседу.

Кто получает от атамана нагайкой

– Вы неоднократно упоминали про свою супругу. Расскажите немного о своей семье. Какие в ней порядки? Кто стучит кулаком по столу, а кто может получить от атамана нагайкой?

– Вы знаете, нет у нас такого. Я не помню, чтобы мои родители ссорились. У них было очень уважительное отношение друг к другу. Тем более что у нас в семье никогда не звучала нецензурная брань. У казаков это не полагается, это не наша традиция. Поэтому семейные отношения отца и мамы – это образец для подражания. Так же, как и семья моей супруги Ольги Петровны – Екатерины Кондратьевны и Петра Павловича Пастуховых. Чего бы вы ни хотели от своих детей, они будут подражать вам.

Я женат на однокласснице. Мы познакомились в 1966 году 24 октября. При моем увлечении историей естественные науки меня не привлекали, следовательно, по ним я весьма и весьма слабо учился. Тогда было принято «шефствовать» между собой по разным предметам. Меня прикрепили к Оленьке Пастуховой. Так мы подружились, долго поддерживали добрые отношения, в 1981 году поженились, а в 1993-м – повенчались. У нас два сына, Юрий и Иван. Внуку Гордею Ивановичу – пять лет.

Мы стараемся продолжать традиции наших семей. Одна из традиций – мы всегда поем. Песней поминаем тех, кого уже с нами нет. Сейчас как на кладбищах? Собираются, сидят, пьют, галдят. А раньше приходили, клали цветы, раздавали угощенье, но никакого спиртного не было. Потом мы шли в дом к бабушке, уже там накрывался стол, сидели, и кто-нибудь говорил: «А давайте спиваем песню, что любил наш дедушка». Потом: «А сейчас запеваем ту песню, которую любил дядя Гриша».  Поэтому, если сейчас какие торжества, мы обязательно поем. 

Кулаком никто не стучит. У нас с Ольгой Петровной нет скандалов и споров о том, кто главный. Мы все решаем вместе, планируем, советуемся друг с другом. Мне очень повезло с женой, потому что ее роль во всех моих успехах просто огромна.

– Воспитание на традиционной культуре – это, конечно, хорошо, но и без современных средств не обойтись. Ваш внук любит гаджеты?

– Мы все время делаем замечания, когда Гордею в руки попадается телефон. Я категорически против! Гордей у нас очень способный парень, помимо детского сада, занимается в Межшкольном эстетическом центре в Комсомольском. Как-то приходит и говорит, что в МЭЦ начали преподавать английский и немецкий языки. Я не знаю, что они там могут преподавать для пятилетних… 

В следующий раз Гордей объявил, что ему немецкий больше нравится. А это моей Ольге Петровне – словно мед на душу, потому что она преподаватель немецкого языка. И вот теперь утром и вечером они по телефону общаются: Ольга Петровна наговаривает ему голосовое, а он повторяет. Желают друг другу то доброе утро, то спокойной ночи на немецком языке.

Когда приходит к нам в гости, бабушка может с ним играть и в футбол, и в войнушку. Если он стреляет, то бабушка может и упасть. Дедушка, если упадет, то уже не встанет. Поэтому со мной он либо рисует, либо лепит, либо мне помогает что-нибудь мастерить. Мы стараемся его чем-то занять, чтобы он забыл про эти гаджеты.

– А вы сами пользуетесь гаджетами, соцсетями?

– Я есть в Фейсбуке. Подписан на историка Юрия Евгеньевича Спицына, общаюсь с казаками и атаманами. Даю свои оценки событиям, которые меня волнуют. Когда опубликовал фотографию, где мне вручали знак почетного гражданина Краснодара, больше двухсот человек меня поздравили через Фейсбук.

Черкеску одеть можно, но казаком от этого не станешь

– Вы заговорили о своих товарищах-казаках. И, конечно,  я не могу не затронуть эту тему. Что значит лично для вас казачество?

– Для меня казачество не просто веяние чего-то там – пришел, погулял и ушел. Это смысл моей жизни. И даже сейчас, когда я столько лет не атаман. Я по-прежнему держу руку на пульсе жизни не только кубанского, но и российского казачества. Что бы ни случилось с казаками, – на телефоне, по которому мы сейчас с вами общаемся, раздастся звонок. Меня часто просят дать экспертную оценку  по тому или иному вопросу.
И я говорю честно, как есть.

К сожалению, мы должны констатировать: казаков не так много, как хотелось бы и как некоторые считают. И коренных кубанцев тоже. Можно на всех одеть черкеску, но казаков от этого больше не станет.

– Хорошо сказано…

– А что я – брехать буду? У моей бабушки на стене висела огромная фотография, сделанная в 1901 году. На снимке она и мой дед. Сейчас фотография висит у меня, чтобы знали и помнили: мы – казаки. Принадлежность к казакам требует определенных норм поведения. Я вырос в условиях, когда любой твой поступок становился известным на весь хутор. И я все время боялся подвести моих родителей, общественное мнение в условиях моего детства и юности влияло на поведение людей.

Еще расскажу такой случай. Идем мы с мамой или отцом по хутору, встречаются хуторяне и говорят: «О, это кормилец». Я тогда не понимал, о чем речь. Потом узнал, что по традиции родители должны жить с младшим сыном. У меня было два старших брата – они могли уехать куда угодно, но я должен остаться в отчем доме. Когда мы женились с Ольгой Петровной, у нас даже не было вопросов, где нам жить. Мы поселились с моими родителями.

– На наше интервью вам оказалось не так просто найти время. Вы занятой человек? Как сегодня проходит ваш день?

– Я читаю лекции в Кубанском государственном университете. Написал книгу «Записки атамана Громова», недавно встречался с издателем, обсуждали ее выпуск. На днях ко мне приезжал глава Кореновского района. Недавно журналисты с телевидения были, четыре часа у меня провели. Постоянно какие-то встречи, общение. Если особого напряжения нет, делаю что-то по хозяйству. Вот сегодня собирал грецкие орехи. Я не бездельничаю – все время в движении.

Если есть свободная минута, – читаю, в основном научную литературу. Газету вашу смотрю, мы постоянно «Краснодарские известия» выписываем.

Графика достоверности не добавляет

– А есть любимые книги, которые вы перечитываете, или фильмы, которые пересматриваете?

– О, да это самый неинтересный вопрос! Я вырос в условиях, когда были лозунги: «Книга – источник знаний» и «Книга – лучший подарок». Еще со студенческой скамьи я начал формировать мою библиотеку. Экономил, где-то подрабатывал. Сейчас у нас с Ольгой Петровной большая библиотека. Она включает и историческую литературу, и литературу на иностранном языке, которую супруга читает. Научную литературу, художественную,  русскую классику и так далее. Я же историк, я должен постоянно обогащать свои знания.

Одна из последних книг, которую я приобрел, это работа Александра Вдовина «СССР. История великой державы (1922-1991 гг.)». В ней плюсы и минусы советского периода показаны достаточно правдиво. Еще одно издание, которое касается нашего региона, – это «Многоканальная политика советского государства на Северном Кавказе», оно рассказывает о тех административных преобразованиях, которые были на территории Северного Кавказа.

Что касается фильмов,  я  сторонник советского кино как вершины киноискусства. Люблю его с детства. У нас на хуторе клуба не было. На двери конюшни натягивали простынь, дядя Яша Цыганок привозил бобины и показывал фильмы. У меня фильмотека – около 400 кассет. Это советские либо исторические картины.

К сожалению, российское кино еще не состоялось. Хороших современных фильмов – по пальцам пересчитать. Это «Движение вверх», «Легенда 17», «28 панфиловцев», ну, еще несколько. Я совершенно не понимаю второй экранизации. «Тихий Дон», «А зори здесь тихие» – зачем?

Несколько лет назад меня попросили поприсутствовать на заседании школы молодого патриота. Меня заинтересовал доклад Даши (фамилию не запомнил), ученицы 10-го класса из Тимашевска. Тема была такая: «Великая Отечественная война в советском и  современном российском кинематографе».

Я ей: «А можешь рассказать плюсы и минусы?» Она: «Пожалуйста. Советское – не игровое, не графика, которая присутствует в российском кинематографе. Сценаристов и режиссеров консультировали военные из высшего офицерского состава. Советское кино – это когда актер сидит в траншее, на него движется танк, и он в этот момент переживает то, что чувствовал солдат тогда, находясь в окопе. И вообще советское кино пронизано такой достоверностью, что и без оторванных рук, без луж крови трагедия войны понимается. Помните фильм (это она мне задает вопрос) «Летят журавли»? Всего один выстрел, но трагедия войны воспринимается во всей своей сущности».

А российские фильмы – это сплошная графика, слабые роли и слабые артисты. Вот и все». Тогда я задаю еще вопрос: «А зачем, как вы считаете, нужна вторая экранизация?» Она говорит: «Потому что новая экранизация рассчитана на уровень современного зрителя».

«Угу», – отвечаю Даше. Получается, что советское кино поднимало этот уровень, а нынешнее – его опускает. Опускает до уровня образованности нации, а уровень образованности нации сейчас оставляет желать более высокого.

– А откуда черпаете вдохновение? У вас есть свое место силы? Может быть, где-то любите гулять?

– Место силы? Это встречи с казаками. Даже Ольга Петровна говорит, что после них я приезжаю совершенно в другом настроении. Правда, сейчас, во время пандемии, стараюсь встречаться меньше. Казаки же такие: как только видят меня, сразу бегут: «О, батька, обниматься, батька, целоваться!». Еще серьезную подпитку получаю от общения с молодежью.

А любимое место…  Знаете, моя малая родина – хутор Курчанский. И хотя я уже 60 лет живу  в Краснодаре, в Пашковском, иногда мне хочется пройти по улочкам своего хутора. Сходить на кладбище, посидеть на могилах бабушки, хуторян.

Я люблю наш город Краснодар. Люблю пройти по Красной, посмотреть, как она  меняется, вспомнить былое. Например, на пересечении Карасунской и Красной раньше было кафе, по-моему, оно называлось «Эра». В 60-е годы это было единственное место, где продавали чебуреки и томатный сок, и мы из Пашковского туда ездили.

– А если бы вам предложили самому про себя написать характеристику?

– Ну и вопрос! Трудно мне ответить. Честно говоря, вы меня поставили в неловкое  положение, когда я сам себе должен песни петь. Кто-то, может, и старался вычеркнуть меня из истории, но я ощущаю уважение народа ко мне. Иду по Красной – многие меня узнают, здороваются, хотят  со мной сфотографироваться. Или захожу в автобус, еду, а когда начинаю выходить, водитель просит мою руку. Я думал – поздороваться, а он мне деньги назад отдает и говорит: «Извините, атаман, не узнал вас».

– Какой-то вы положительный получаетесь. А может кто-то от вас получить нагоняй?

– Я бы не был атаманом 17 лет, если бы был каким-то злопамятным. Я не обижался, если кто-то критиковал. Это теперь все друг друга только хвалят и целуются в десны, а мне раньше старики такое могли в глаза сказать, что жарко становилось.  

Да, я мягкий человек, и однажды, в 95-м году, во время выборов атамана на очередной срок в мою сторону высказали упрек, что атаман должен быть жестким. На что председатель Рады сказал: «А кто такой атаман? Это наш отец, мы его выбрали по своей доброй воле. Зачем нам батька, который бы с нами поступал жестко? Мы бы потерпели, потерпели, а потом бы и плюнули – на что это нам сдалось? Но я скажу одно: в Москве мягким Громова я не видел! Там, где интересы казачества, он очень жесткий, несмотря на все звания и чины, и министрам мог ответить так, что мало не покажется».

– А если оглянуться назад, хотелось бы еще раз жизнь прожить, что-то изменить?

– Знаете, с высоты моего возраста даже не верится, что столько прожито. Я всегда помогал и помогаю людям, был ли я атаманом, или в какой-то другой должности. Может, и хочется какие-то ошибки исправить, но заново начать – нет, не хочу.  В целом, я считаю,  жизнь прожита интересно. А главное – не зря.

Василий Иванович Павлик, заместитель начальника управления, начальник отдела по делам казачества управления по делам казачества и военнослужащих администрации муниципального образования город Краснодар, атаман Екатеринодарского районного казачьего общества:

– Благодаря своему неравнодушному отношению к происходящим событиям казачество в Краснодаре и в целом на Кубани играет значительную роль. Представители казачьих организаций ведут активную общественно полезную деятельность во многих направлениях, при этом некоторые сферы общественной жизни на Кубани (например, область культурной жизни региона, сфера охраны общественного порядка) сегодня практически невозможно представить без участия казаков.  

В уставе Кубанского казачьего войска более 20 направлений, которые обозначены основными целями войскового общества. Это и сохранение, развитие, популяризация традиционной казачьей культуры, это и реализация задач по несению государственной и иной службы во всех направлениях, это и работа с подрастающим поколением, развитие экономической базы, оказание помощи различным категориям граждан и т.д. Несмотря на их обилие, эти задачи взаимосвязаны и не могут реализовываться независимо одна от другой.

Материал подготовила Юлия Осипова