pЕлена Васильевна Орчинская родилась в 1922 году в Петрограде. После окончания 7 классов средней школы поступила на работу в Куйбышевский народный суд на должность секретаря. С 1951 по 1991 год работала в должности судебного исполнителя народных судов Куйбышевского, а затем Ленинского районов. Имеет 15 наград, среди которых медаль За оборону Ленинграда, знак Житель блокадного Ленинграда и многие другие. Елена Васильевна не дожила до 65-летия Великой Победы две недели. Она умерла в апреле 2010 года. Мы навсегда запомним ее стойкий характер, силу духа, необыкновенную доброту и очарование. Для нас Елена Васильевна это олицетворение борьбы за свободу и жажды жизни, любви и милосердия - качеств, которые помогли Ленинграду выстоять и восстановиться. Мы бережно храним воспоминания ветерана, записанные незадолго до ее смерти. В память о Елене Васильевне Орчинской и защитниках города публикуем фрагменты записей. Каждый день шла на работу в Куйбышевский районный суд, что в те годы находился на набережной реки Фонтанки, молодая 18-летняя девушка. Это спустя годы, отданные работе судебного исполнителя (более 50 лет!), к ней будут обращаться Елена Васильевна Орчинская, а тогда - в 1941-м - она была просто секретарь суда Лёля Темно-синий в рубчик вельвет Помню день, когда началась война. Около Варшавского вокзала в ателье я заказала костюм из темно-синего вельвета. 22 июня 1941 года я пришла туда утром на примерку. Смотрю, рядом, у гастронома, собралась целая толпа людей. Спрашиваю: Что случилось?, мне отвечают: Война!. Нас у родителей было четверо: один сын и три дочери. Я, самая старшая, тогда уже работала. Мой младший брат закончил второй класс, и тем летом по стечению обстоятельств мы отправили его отдыхать к тетке в Псковскую область. Было это 16 июня. А буквально через месяц в тех местах уже вовсю хозяйничали немцы. Но брата вместе с теткой эшелонами отправили в Ригу. Думаю, это спасло им жизнь. В первые же дни войны мой отец участник гражданской войны был призван на фронт. Он шел по двору, а соседка со второго этажа кричит ему: Дядя Вася! Поскорее возвращайтесь!. Помню, как сейчас, он обернулся и сказал спокойно: Нет, Машенька, эта война затяжная будет. Больше мы его никогда уже не видели, он погиб на фронте. Время было страшное, не дай Бог никому Об ужасах блокадного Ленинграда уже столько написано Но все равно не все. Взять мою переписку с друзьями, наши воспоминания, можно писателю хорошему целые тома написать. Буквально через несколько месяцев после начала войны во время бомбежки с воздуха в наш дом попал снаряд. Жили мы тогда на проспекте Огородникова (сейчас это Рижский проспект) на углу с Дровяной улицей. Напротив фабрика Гознак. Именно туда, по рассуждениям соседей, и целились немцы. В тот момент я сидела дома на кухне, вместе с соседским мальчишкой, который после смерти своей бабушки жил у нас. Мама была с сестрами в бомбоубежище. В нашей части дома (мы жили во флигеле) выбило все окна и вынесло двери. Нам повезло мы остались целы, а вот остальная часть дома оказалась разрушенной полностью, погибло 16 человек. Буквально вчера вспомнилась мне семья соседей Мать и трое сыновей, уже большие парни старшему лет шестнадцать, переехали в наш дом на 4 этаж с Курляндской улицы. Было это в день бомбежки в 6 часов вечера, а уже через три часа снаряд попал прямо в их квартиру, никого не спасли Соседний дом тоже был разрушен, но самое страшное, что не успели отключить водопровод. Всех, кто спасался от налета в подвале, затопило водой. Сейчас там кафе и газончик. Каждый раз прихожу туда и тяжело становится от воспоминаний. Суд за голод Каждый день я ходила на работу. Далеко по набережной реки Фонтанки, к дому №16. Здесь был городской суд. Дорога неблизкая, трамваи уже не ходили. Голод и холод давали о себе знать. Люди умирали, к этому уже все относились спокойно, привыкли видеть смерть. Идешь, бывало, на работу, видишь, мужчина обессиленный садится перевести дух на бочку с песком. Идешь на следующий день, а он сидит по-прежнему. И на следующий день тоже. Уже давно умер. В столовой суда на столе стояла крупная соль, ее ели, запивая чаем. Мама работала в Райкоме партии уборщицей, там ей давали дрожжевой суп, который она приносила домой. Ели всей семьей, вкус ужасный, но тем и выжили. Я, работая в суде, тоже видела немало жуткого. Судили за все. А за то, что касалось каких-либо пищевых вопросов, судили особенно жестко. Не только за хлеб, за кусок черной дуранды (прессованный комбикорм для скота) можно было получить серьезное наказание. Да вот беда, не все могли и до приговора дожить. Бывало, вывезут на судебное разбирательство 15 человек, а довезут только 10. Остальных в морг. Война и свадьба Первый и самый страшный блокадный год я пережила в городе. Летом 1942-го меня взяли в армию. Наша Зенитная часть стояла у Пулковских гор. Сначала я носила донесения: каждый день ходила с Пулковских гор на Охту. Потом работала телефонисткой, передавала сообщения разведчиков. В одной части со мной служил разведчиком Юрий Никулин. Ох, до чего хороший человек был! И чувство юмора необыкновенное мог по нескольку часов без остановки анекдоты рассказывать. Что ни говори, а жизнь продолжалась. Там, в своей батарее, я познакомилась с мужем, старшиной советской армии. В 43-м мы поженились. Нам ребята где-то добыли на свадьбу бочонок пива! До сих пор удивляюсь, где они могли его взять. И стены в землянке выложили ромашками, чтобы не было видно земли. Вот такая свадьба! После свадьбы я забеременела, но продолжала служить телефонисткой на линии огня. Однажды снаряд попал в нашу землянку. Разведчика, что сидел от меня справа, ранило в ногу, а связисту, который сидел слева, повредило локоть. Меня не задело, а ведь я уже была на пятом месяце беременности. После этого командир батареи приказал мне сложить сумку и в этот же день, отправил в город, в декрет. Ленинград восстанавливался после блокады не сразу. Водопровод появился даже не в первый год после победы. Сейчас, конечно, все трудности и лишения уже далеки, с тех пор прошла совсем другая жизнь. Но если вдруг я слышу, что ссорятся из-за мелочей, я всегда думаю: им должно быть стыдно, ведь мы такое пережили! (Фотографии из семейного архива Орчинской Е.В.)/p
