Токсичная мать vs. неблагодарный сын
В прошлом году отдыхала в Эстонии. До места назначения добиралась поездом до Пскова, потом на такси, совместив дорогу до санатория с обзорной экскурсией по псковщине. В многочасовой дороге водитель рассказал историю, которой хочу поделиться, потому что впервые услышала рассказ мужчины, прекратившего общение с матерью после женитьбы, но сейчас раскаивавшегося в своём поступке.
Молодая жена настояла на прекращении общения со свекровью, мотивируя тем, что у мужа теперь своя семья. Он с лёгкостью согласился с супругой, которая вкупе с тёщей полностью заменила ему мать. В семье родился сын, так же прекративший общение с родителями сразу же после женитьбы, игнорируя слова отца о сыновьем долге перед родителями.
Мой спутник теперь искренне не понимал, на что потрачена четверть века. Как будто бы лучшие годы в никуда. В смятении бросился восстанавливать отношения с матерью, с которой не общался годами. Расстался с женой, по-прежнему считавшей, что муж не должен заботиться о своей матери, ведь у него есть жена, а у жены есть мама. Женился на женщине наполовину чеченке, наполовину русской, на деле доказывающей принцип уважения и заботы к обеим матерям.
Рассказанная история, как нельзя лучше иллюстрирует две пословицы – «сын до венца, а дочь до конца», «рай сыновей лежит под ногами матерей». Первая по большей части отражает западный менталитет, вторая – восточный.
В народной мудрости, как правило, зафиксирован многовековой опыт поколений. Сейчас психологи много пишут об индивидуации, сепарации от родителей. Но в любом явлении есть две стороны: сводя общение с родителями до минимума, выросшие дети подталкивают родителей к горьким размышлениям о том, что жизнь потрачена впустую, поскольку не получают ни психологической, ни материальной отдачи от многолетнего ежедневного, порой жертвенного, труда.
На постсоветском пространстве это ощущается особенно остро. Мы, пятидесятилетние, являемся последними, которые «слушались» своих родителей, и первыми, которых не «слушаются» собственные дети. Мы были, несмотря на особенности социалистического строя, детоцентрированным поколением. Возможно, потому что жизнь не предоставила нам такого разнообразия форм самореализации, которое есть у наших выросших детей.
Побочными эффектами глобализации, психологической эмансипации является тот факт, что прерывается связь времён, поколений, разрушается институт семьи с традиционными ценностями. Наши обращения к сыновьему долгу часто не находят отклика в сердцах взрослых мальчиков в лучшем случае, в худшем, мы объявляемся в своих якобы необоснованных претензиях токсичными и отвергаемся.
История взаимоотношений сыновей и матерей стара как мир, и не всегда регулируется положениями Евангелия и Корана о том, что почитание родителей является одной из высших добродетелей, угодных Богу.
Категоричное соотнесение пословицы «сын до венца, а дочь до конца» к западному менталитету, в то время как «рай сыновей лежит под ногами матерей» к восточному, не всегда соответствует истине, хотя, по большей части, и отражает реальное положение вещей. Как в той, так в и другой среде встречаются сыновья, преданно и уважительно относящиеся к матери и после женитьбы и наоборот.
Как ни парадоксально звучит, но дети из неблагополучных семей, вырастая, часто бывают более благодарными, потому что находятся с детства в со-зависимых отношениях, выработав привычку быть спасателями для родителей, не изменяют ей и во взрослой жизни.
С точки зрения аналитической психологии, игнорирование, обесценивание матери сыном после женитьбы отражает динамику бессознательного переноса с первичного материнского объекта на вторичный – жену, которая выполняет теперь функции поддержания жизнедеятельности «мальчика». Таким образом разрешается конфликт между благодарностью и зависимостью от матери. Оперившийся сын не хочет отдавать долги матери, её законные просьбы и претензии игнорируются, а мать объявляется токсичной. Как будто бы ластиком стирается все хорошее, что было сделано для него, но вспоминаются материнские ошибки. Конечно же, это говорит об инфантильной позиции мужчины, меняющего одну грудь на другую.
Подлинная сепарация , взросление мальчика не в том, чтобы с высоты безнаказанности взрослого предъявлять претензии, игнорировать постаревшую, ненужную мать. Подлинная мужественность заключается в том, чтобы принять теневой аспект материнства (ведь каждая мама имеет право быть достаточно хорошей матерью) и вернуться к незамутнённому источнику её безусловной любви. Интеграцией детского опыта достигается целостность личности и восхождение к подлинной Человечности мужчины. Тогда любовь, милость и милосердие Всевышнего станут оберегающим покровом и для семьи сына.
Но когда Эго сына захвачено бессознательным обесцениванием матери, сложно апеллировать к высшим ценностям. Часто материнские усилия напоминают муху, тщетно бьющуюся о стекло.
В восточной традиции такое отношение сына к матери не приемлемо и может осуждаться старшими родственниками. Выросший сын просто обязан найти, как в своей жизни, так и в своём сердце место для постаревшей матери. Богобоязненный сын полагает, что не уважение, грубость к матери может отразиться на здоровье, благополучии членов уже его семьи.
Матери нужно дать сыну время и освободить пространство для качественно новых отношений. Бесконечное предъявление претензий, муссирование обоюдоострых ошибок только увеличат дистанцию. Часто психологическая масса взаимных обид становится критической и начинает превышать чувства любви и привязанности.
В такой ситуации мать и сын могут тянуться друг к другу, скучать, но встречи становятся спусковым крючком для взаимных претензий, упрёков. Вместо того, чтобы подарить радость узнавания друг друга в новом качестве, всё ещё больше запутывается и усложняется.
Наше время несмотря на все сложности имеет ряд преимуществ, потому что дарит десятилетие, а то и больше, активной жизни, которое можно потратить на бесконечные выяснения отношений, а можно на самореализацию, в которой нам было отказано раньше.
Может быть и нам стоит сепарироваться от детей, самим позаботившись о себе?
Фотографии Веры Терентьевой