«Все равно буду хулиганить». Анастасия Мельникова — о любимой работе, съёмках на Псковской земле и новых проектах
Псковское агентство информации продолжает знакомить зрителей и читателей с гостями и участниками II Международного кинофестиваля «Западные ворота», который состоится в Пскове с 22 по 24 июля. Сегодня на прямой связи человек, которого все прекрасно знают: это знаменитая актриса театра и кино, политический деятель и гость фестиваля «Западные вороты» Анастасия Мельникова. Известность ей принесла главная женская роль в сериалах «Улицы разбитых фонарей», «Опера. Хроники убойного отдела» и «Литейный».
– Анастасия Рюриковна, здравствуйте! Расскажите, пожалуйста, как проходит ваше лето, с чего начинается ваше утро?
– Вы знаете, оно такое непредсказуемое, и каждый раз разное, необычное. Сейчас у нас предвыборная кампания. Пока, к сожалению, у вас на фестивале будет три картины, в которых я принимала участие, но все остальные проекты чуть передвинулись. Мне очень грустно, я без этого не могу, не говоря об аномальной жаре в Петербурге сегодня. И в связи с тем, что все больше и больше людей заболевает, у нас концерты и спектакли практически сводятся на нет, очень маленькое количество зрителей. В тот день, когда у меня спектакль, я очень прошу не занимать меня нигде. Кто-то может весь день сниматься и потом лететь на спектакль. У каждого человека какая-то своя, наверно, психофизика. Поэтому, когда спектакли, я могу работать только там. Иначе это будет уже шизофрения, если сегодня чуть-чуть поработал в парламенте, потом побежала сыграла спектакль. Вот я не могу совместить, я разъединяю. Поэтому каждое утро удивительное: проснулся – уже большое спасибо.
– Хорошо, будем надеяться, что вся эта ситуация исправится, и в скором времени все будет хорошо.
– Дай бог.
– Ну вот вы сказали про три проекта, в которых вы принимали участие и которые будут представлены на фестивале «Западные ворота». Я хочу спросить о проектах, которые сейчас идут в разработке: это «Учености плоды» и «Золотые соседи» (или другое название «Этаж»). Расскажите, какова ваша роль в них и что это за проекты?
– Я у вас, к счастью, прожила больше месяца в Пушкинских Горах. До этого я только приезжала, когда родители привозили, потом – когда снимался журнал HELLO!, но не наша версия, еще тогда у нас HELLO! не было, и потомок Пушкина, и мы именно на этой террасе, где снимались «Учености плоды», что, знаете, какое-то такое возвращение в прошлое невероятное было. Мы снимали, большая была фотосессия для журнала о Пушкине и Наталье Николаевне, и вдруг я приезжаю, сначала с ребенком летом, потом она говорит: «Мам, я хочу осенью». – «Хорошо». – «Мам, я хочу зимой». И я ее привозила, и ребенок… и на русском, и на английском языке она написала стихотворение и говорит: «Я теперь понимаю, почему Пушкин так красиво и хорошо писал. Вот на эту красоту посмотришь – и как не написать?» И вдруг какое-то дежавю, я вдруг оказываюсь на своей любимой, обожаемой работе – то место, которое меня всегда к себе тянуло. Мои родители дружили с Гейченко, и, к счастью, они бывали у него в доме, они с ним общались, они мне очень много рассказывали. И когда я хожу по тем же тропинкам, по тем же местам, где был этот великий человек, – это уже счастье. А когда это соединяется не только с тем, что ты посещаешь как святость это место, но и это плюс еще обожаемая работа, то вот если бывают счастливые люди, то это я, поверьте. Вот когда все вместе складывается: и жизнь, и что-то невероятно духовно важное для тебя, и обожаемая работа. Я вас благодарю, что вы так трепетно храните те места, в которые позволяете нам приезжать.
– Ну мы стараемся.
– Это видно. Поверьте, это видно.
– Да. Все-таки говоря об этих проектах, которые вы разработали, можете ли вы что-то рассказать, например, про «Золотых соседей», про этаж: о чем эта картина?
– Это к Пскову не имеет отношения, это питерская коммуналка. Но мне было безумно интересно, потому что мне всегда в молодости давали роли принцесс, а потом разных положительных героинь. И я очень благодарна Виктору Мережко, который дал мне сыграть каторжанку, и вот здесь, в «Соседях», не побоюсь этого слова, сволочь меркантильная риелторша – мне было безумно интересно. Я все равно, конечно, ее оправдывала, потому что у нее, наверно, какая-то своя правда есть. Но вот это абсолютно чуждый мне человек, я бы никогда в жизни не могла так поступить, я не могла бы так разговаривать… Я не видела картину, я не знаю, что режиссер оставил. Я всегда доверяю режиссеру: не надо ломать основную линию, которую он долго и мучительно продумывал. Поэтому я только исполняла то, что мне велел режиссер. Но мне было безумно интересно, потому что это не я.
– Не бывает такого, что вы подходите к режиссеру и говорите: «Давайте сделаем как-то по-другому, иначе, я бы сыграла здесь это и это», – а вы всегда так послушно выполняете все просьбы, да?
– Я обычно делаю то, что просит режиссер, и те талантливые и умные режиссеры, которые видят, что не ошиблись… Вот это невероятная сила человека – признать свою слабость. Ко мне, например, на «Спасти Ленинград», который тоже будет на этом фестивале (у меня как-то получилось, что в один день три картины будет), там у меня небольшая роль, но когда мы с ним оговаривали, я сделала все, что он просил. Он сказал: «Не работает, давай по-другому». Вот в этом есть сила духа, и мужественность, и профессионализм, что если ты видишь, что ты ошибся, признать эту ошибку. И я очень благодарна режиссерам, которые это видят.
– Я хочу спросить про импровизацию. Мы знаем очень много случаев, когда актерам и в театре, и в кино приходилось, или они сами инициировали такие моменты импровизации. Хочу у вас узнать, как часто вы импровизируете и как часто за свою богатую практику вы сталкивались с моментами, когда вот на сцене театра или в кадре человек начинает импровизировать? Как действовать, как происходит?
– Я пыталась. Последний крик режиссера Утюганова, который ставил спектакль «В моем доме родном» в театре Комиссаржевской, был: «Мельникова, угомонись!» Потому что я со своими импровизациями их замучила. И тогда я поняла опять: надо угомониться и думать об общей мысли спектакля и о решении режиссера. Он меня остановил, и он был прав. Поэтому я слушаюсь. Я пытаюсь, иногда я хулиганю, но, как правило, все это хулиганство коллеги воспринимают с хохотом, и все хорошо, и это нравится, но в режиссерскую концепцию это никак не укладывается. Мое хулиганство и режиссеры – мы как-то пока идем параллельно, нам никак не пересечься. Но я все равно стараюсь. Надежда умирает последней, я все равно буду хулиганить.
– Ну хорошо, будем надеяться, что это привлечет какое-то новое, интересное творчество или создаст настроение для зрителя. Я знаю, что на фестивале вы будете не одна, а в компании своей дочери Марии Мельниковой. И собственно, там будет представлена в номинации «На войне как на войне» картина «Спасти Ленинград», где вы совместно сыграли, и с вашим участием еще «Сквозь черное зеркало» на «Киноклубе» будет показана картина. Расскажите, что это за ленты и кто их должен посмотреть, вот для кого они очень важны и будут полезны?
– «Спасти Ленинград» – удивительная история о моем обожаемом городе родном. Вот вся эта иконопись гранитных набережных сохранена теми людьми, о которых снят этот фильм. Это те, кто защищали мой город. И я очень надеюсь, что тут будет интересен молодежи, очень надеюсь. Например, я еще застала свою бабушку, папу, которые были в блокадном Ленинграде, и для меня это, вот эти удивительные глаза, полные боли, когда они видели хлеб… И до сих пор в моем доме никто никогда не посмеет выкинуть кусочек хлеба. Мы это собираем, кормим птиц. Вот это трепетное отношение, не надуманное, не написанное. Но я видела их глаза. Я точно так же трепетно отношусь ко всему тому, что происходило с историей России до того, как не только мои бабушки, дедушки, прадедушки родились. «Спасти Ленинград» – для меня это история в том числе моей семьи, потому что и бабушка, и папа, и прабабушка… вот прабабушка и бабушка – они всю блокаду были здесь. Я очень надеюсь, что эта трепетная настоящая история, в которой есть и любовь, и в хорошем понимании этого слова патриотизм, и такая жесткая правда, что это все сможет достучаться до людей неравнодушных. Вот, я поняла, для кого это! Это для неравнодушных людей. Вот тот, кто неравнодушен, «Спасти Ленинград» стоит посмотреть. Это история нашей страны.
– «Сквозь черное зеркало». Эта картина будет представлена на «Киноклубе». Вот тоже о ней хотим поговорить. Вы там, насколько я знаю, сыграли дам.
– Я там мелькнула ради моего дорогого друга Лопушанского, который сказал, что ему это надо. Все равно интересно. Пусть один день, но трепетно, и еще один опыт, и еще одна возможность научиться работать с разными режиссерами. И я очень счастливый человек в том, что мне удается встречать таких людей на своем пути.
– Вы приедете на фестиваль со своей дочерью Марией, как я уже сказал. Вот мне интересно, как так сложилось, что ваша дочь пошла по вашим стопам? Не влияет ли работа на ваши личные отношения?
– Это совершенно разные вещи, и ребенок абсолютно свободен, ребенок отпущен, и она делает то, что считает нужным. Ей было дано право выбора. Я очень долго не соглашалась на то, чтобы она снималась, потому что она была еще маленькая: она начала сниматься в 15 лет. Я понимала, что когда ей будет 17, это тот год, когда ЕГЭ и поступление в институт. Но, с другой стороны, я ее отпустила, потому что она должна была сама решить: она хочет заниматься этой профессией или какой-то другой. Дочь со мной на съемочной площадке с момента рождения.
– Она в детстве не говорила: «Мама, мама, я хочу стать актрисой», – или: «Мама, мама, я хочу стать врачом».
– Нет. Она, вылезая в кадре из-под стола, говорила: «Мама, мне срочно надо помыть руки», – в самый ответственный момент, когда я что-то играла, потому что она была рядом со мной вот прямо… я сижу за столом, а она рядом. И она же маленькая, и у нее так лапка вылезала вдруг в кадр: «Мама, мне срочно надо вымыть руки». Она видела всю эту историю со стороны. Здесь она прошла школу и сказала, что «мама, я буду поступать в театральный институт, но с одним условием». Я думаю: «Так, кот начал ставить условия». – «Что ты разрешишь мне закончить еще другое высшее образование, потому что я вижу, что делается с твоими коллегами-друзьями, когда у них пауза в работе, и как они сходят с ума. Мне нужно еще образование». Я говорю: «Малыш, это даже не обсуждается. Но у меня к тебе одна просьба, именно просьба, а не требование, что ты сначала заканчиваешь одно образование, а потом получаешь другое. Потому что когда ты параллельно учишься, не будет хорошего результата ни там ни там». Это опыт уже жизненный, через который я прошла. Это только ее решение, у меня к ней была только одна просьба: «Если ты поймешь, что это не твое, не бойся остановиться и идти в другую профессию. Это твое решение, я всегда рядом».
– Очень мудро. А не бывает так просто на съемочной площадке, когда вы вместе в кадре сыграли и… «Мама, ты сделала не так», – или вы, например, делаете какое-то замечание?
– Я никогда не сделаю замечаний, потому что я актриса, а не режиссер. И на площадке имеют право делать замечания два человека: режиссер и оператор. Если я буду слушать советы всех своих партнеров, обожаемых, талантливых, невероятно одаренных людей, но которые не видят общую линию, общую картину, не получится фильма. Поэтому единственное, о чем я ее просила: слушать только режиссера и оператора. Все!
– Отлично! На вашем счету масса работ. Я, просто листая этот огромный список, заметил такую вещь: вы практически постоянно снимаетесь в жанре драмы и как-то стороной обходите, скажем, комедийные роли (они есть, но их довольно немного). В большей степени это картины жанра драмы.
– В театре отрываюсь. Я снимаюсь там, где мне нравится сценарий. Сейчас, к счастью, я в силу своего возраста и опыта уже могу позволить себе выбирать, поэтому если я читаю сценарий и вижу, что есть что играть, то я иду. Это вы сейчас сорвали у меня с уст фразу моего обожаемого друга Андрея Федорцова, который сказал: «Лучше, чем Бабу-ягу, ты ничего в этой жизни не сыграла». Я в «Ералаше» играла Бабу-ягу. С восторгом! Но так получается, что комедийные роли пока – пока, мы еще все-таки надеемся!..
– Да конечно, конечно!
– В театре комедийных ролей много, и я обожаю их, и я не боюсь быть страшной и смешной, мне это очень нравится, поэтому у меня есть очень правильный баланс. Это у меня в жизни есть. К сожалению, в Псков мы еще не ездили со спектаклями, но если приедем, я очень надеюсь, что вы придете.
– Мы ждем вас с нетерпением! А вот скажите, если вы говорите про Бабу-ягу, не думали, может быть, или поступали вам предложения сыграть, скажем, в каком-нибудь ужастике?
– Вот то, что касается ужастика, – нет. Машке предлагали, но я безумно благодарна ребенку, что в ее таком еще… в 18 лет она выбрала учебу, а не сегодняшний блокбастер, который ее вывел куда-то. Она говорит: «Мама, я должна научиться, я не имею права появиться такой же, как я была в «Спасти Ленинград». Мне нужно быть другой». И то, что ребенок так разумно мыслит, меня очень радует. Мне таких предложений об ужастиках не поступало.
– Хорошо. Но давайте вернемся к фестивалю. Что вы ждете вообще от фестиваля и почему вы согласились?
– Слушайте, радости и счастья! Дайте мне в конце концов из этого ужаса уже выбраться, приехать к вам и получить удовольствие от общения с людьми! Просто не работать, а приехать и получить удовольствие. Я жду, только чтобы у меня голова как-то выключилась и я спокойно с вами общалась.
– Отлично! Ну а почему именно «Западные ворота»? Сейчас же много фестивалей проходит в России.
– Во-первых, потому что пандемия, и эта история очень… Поскольку я здравоохранением занимаюсь в силу своей второй профессии, то я знаю, насколько тяжелая ситуация. И да, моя картина была сейчас в Шанхае, где было три приза. Алексей Герман-младший сейчас (вот я еще с ним не разговаривала) возвращается из Канн, где была картина, но мы туда принципиально не ездили, потому что это опасно. Если мне разрешат снять маску, при том что я болела и дважды делала прививку, если мне разрешат ехать в Псков, я обязательно приеду. Но пока иммунитет на той стадии, когда мне пока запрещено общаться с большим количеством людей. Пока это все дистанционно. Это обусловлено тем, что я просто боюсь. Я боюсь даже не за себя, я боюсь, не дай бог, я могу быть носителем какой-то инфекции. При том что я болела и при том что я прививалась, я боюсь, что я принесу беду кому-то в семью, поэтому… Я очень хочу приехать к вам, поверьте, очень! Потому что это какое-то святое место, слишком много таких светлых и красивых воспоминаний, ты хочешь вернуться туда, где тебе было хорошо. Мне у вас очень хорошо. Мы снимали серию «Литейного», и я очень долго жила в Пскове, мы ездили на остров, и Машка маленькая, ей лет пять было, она жила со мной там. Я уже говорила, что я там снималась, что меня возили родители, что мы приезжали с Машкой просто так, чтобы она знала, где… Мне надо было ее подвести к монастырю, где похоронен Пушкин, чтобы она знала, где он ходил. Мне нужно было показать, где Сороть, чтобы она понимала, как это все рождалось. Я очень хочу к вам приехать.
– Мы тоже надеемся, что мы с вами встретимся, и сфотографируемся, и пообщаемся в живую. Встретим вас и очень ждем. А в финале нашего разговора предлагаю небольшой блиц: я задаю кратко вопрос, вы отвечаете, как вам будет удобно. Хорошо? Главное профессиональное кредо Анастасии Мельниковой?
– Честность.
– Суеверие, которое вы всегда соблюдаете?
– Я верующий человек, поэтому… Я помню анекдот, когда «Зяма, либо сними крест, либо надень трусы, потому что либо ты веришь в Бога, либо ты веришь в суеверия».
– А как же профессиональные? У актеров часто есть какие-то свои суеверия, общие, личные, нет?
– Нет, нет. В тот момент, когда я поняла, что я реагирую на то, что кошка перебежала дорогу, ключи сюда не клади, это не делай, как только я сказала себе: «Стоп, ты ходишь в церковь, и ты веришь в Бога», – никакие суеверия, никакие приметы не срабатывают. Вот ты для себя выбираешь: либо ты веришь в Бога, либо ты веришь в приметы.
– Отлично! Три главных человека, которые повлияли на вас в профессиональном плане?
– Дочь, мама и Алексей Герман-старший. Его жена… Понимаете, мне их не разделить: его жена Светлана Игоревна Кармалита – они неразделимы, это одно. И я рядом с ними росла. Это крестные моих детей, мой папа – крестный их сына, поэтому это крепче, чем семья.
– Профессия или амплуа, в котором вы думаете себя попробовать или хотели, может быть, мечтаете, но пока еще не удается?
– Я жадина, я хочу еще больше ролей, я хочу больше выходить на сцену, я хочу больше выходить на съемочную площадку. У меня столько душевных сил забирает моя вторая профессия, вот то, что общение с людьми, когда ты сидишь на приеме и ты не играешь, а ты должен быть человеком, и ты видишь человеческую боль, мне нужно место, где выплеснуть все эти эмоции, чтоб не сойти с ума.
– Ну и последний вопрос: возможна ли ситуация, в которой Анастасия Мельникова ругается матом?
– Нет, категорически!
– Прекрасно!
– Я понимаете как? Я не против мата. У меня есть невероятное количество друзей, которые, спасибо им огромное, на площадке, когда видели, когда я: «Ой, опять новое слово», – они перестали ругаться. Но есть люди, которые делают это очаровательно, и когда это не пошло и к месту… Вот поверьте, есть какие-то слова и поступки, которые отвратительны. Лучше выругаться матом. Но я никогда и ни в каком случае матом выругаться не могу, я физически не смогу. Есть вещи, которые ты не принимаешь. Я никого не заставляю жить так, как я, и у каждого своя жизнь. Я не могу.
– Прекрасно! Ну что ж, спасибо вам большое! С нами на прямой связи была знаменитая актриса театра и кино, политический деятель и гостья фестиваля «Западные ворота» Анастасия Рюриковна Мельникова. Анастасия, спасибо вам огромное за уделенное время, спасибо за этот прекрасный разговор!
– Спасибо вам за внимание, спасибо огромное!
– Будем ждать вас у нас в гостях. А нашим зрителям и читателям скажу, что все самые главные новости о кинофестивале и не только читайте и смотрите на сайте Псковского агентства информации.