Во времена ее юности звездами были Шаляпин и Вяльцева, хотя такого понятия, как "звезда", в те годы не существовало, им просто поклонялись. И теперь Шаляпин, Вяльцева, Юрьева – это не звезды. Это вечность.
Однажды Изабелла Даниловна упрекнула Глеба Скороходова, поместившего небольшую статью о ней на конверте только что вышедшей пластинки: - Ну, зачем вы написали, что я начала петь в шестнадцатом году, когда мне стукнуло семнадцать? Теперь каждый сразу сосчитает, что я родилась в 1899, то есть в прошлом веке! Это ведь ужасно: слушать, как поет обломок истории!
У нее было все: поклонники, любящий муж, богатые родственники - владельцы норкового питомника и завода по производству радиодеталей, дом, автомобиль, достаток... Из Москвы в Ленинград на свой концерт она отправлялась с мужем на личном золотистом "крайслере"; тогда в столице было всего два золотистых "крайслера" - один у них, другой у актрисы Малого театра Елены Гоголевой. Встречаясь, машины "здоровались" гудками.
Поклонник, покупая белую сирень в январе, ветка которой стоила двадцать рублей золотом, отправлял цветы к ней домой вместе с "красной шапочкой" - посыльным в красном картузе с запиской: "Взамен увядших. Целую ручки". Хаммер мечтал увезти ее с собой, Зощенко писал такие любовные письма, что муж в итоге пригрозил спустить его с лестницы.
В 1925 году они уехали с мужем во Францию к родственникам. Тогда казалось - навсегда. Но однажды в одном из самых дорогих ресторанов Парижа "Большой Московский Эрмитаж" Юрьева увидела легенду русской сцены Юрия Морфесси – седеющего, грузного, в малиновой шелковой рубашке - он ходил между столиками с маленькой гармошкой, развлекая песнями жующую публику. Чуть позже вышел Вертинский. Он тихо пел по-русски людям, которые русского не понимали. Изабелла Даниловна рассказывала: "У меня подушка не просыхала от слез, я хотела домой, в Россию..." И они вернулись. Уже с ребенком, которого Юрьева родила в Париже прямо в такси, не успев доехать до роддома. Муж потом говорил ей: "Ты наш поезд пустила под откос…"
В 30-е годы началась борьба с "цыганщиной, пошлостью и разложением" на эстраде. При записи пластинок от Юрьевой требовали: - "Никаких грудных нот, снимите форте, спокойней, поменьше эмоций, пойте шепотом!" - Петь шепотом я не умела, - говорила Изабелла Даниловна, - спокойно тоже…
Однажды в журнале "За пролетарскую музыку" она прочла, что романсы Юрьевой "сродни проституции", а на гастролях в Киеве ее заставили выступить с сольным концертом в цирке. Изабелла Даниловна вспоминала: - "Так часто, как тогда, я больше не плакала".
А зритель не должен был знать ничего, он приходил за хорошим настроением, и он его получал при любых обстоятельствах. Она дарила залу радость всегда, даже в тот день, когда у нее умер ребенок - выступления в те годы отменялись только в случае смерти самого артиста.
Она нигде не училась вокалу, никто в ее семье не пел, удивительный голос был дан от природы. Врач-отоларинголог, лечивший ее однажды, сказал: "Я первый раз такое вижу, у Вас перламутровые связки!". В 100 лет голос звучал так же сильно, а Юрьева по-прежнему обходилась на сцене без микрофона, как и в те, самые холодные дни на Карельском и Финском фронтах, когда она в легком шифоновом платье на 40-градусном морозе пела солдатам о любви. - Я пела "Сашу" – вспоминала Изабелла Даниловна, - а мальчики, совсем дети, кричали мне: "Переверните!". Аккомпаниатор не понимал: "Кого перевернуть? Юрьеву??" - Нет… на ту сторону, там "Белая ночь"…
Они говорили о патефонной пластинке, тогда выпускались двусторонние - по одной песне с каждой стороны. У меня у самого сохранилась такая - с одной стороны "Саша", с другой - "Белая ночь". В блокадном же Ленинграде Изабелла Даниловна дала 106 концертов, добираясь туда по Дороге жизни.
Как-то знаменитого мхатовца, Василия Ивановича Качалова, открывавшего первое отделение сольного концерта Изабеллы Юрьевой в Колонном зале, спросили, что он будет делать в этом концерте с Юрьевой? - Читать классику, - ответил артист. – Пушкина, например. Поинтересовались, неужели он считает уместным соседство классики с цыганскими романсами? - Когда их поет Юрьева, они тоже становятся классикой. И высокой! – сказал Качалов.
Silent Hill 2 players are modding away the fog and freeing the camera to discover hidden detail in the remake
Epic Boss Tim Sweeney says Unreal Engine 6 will be a 'metaverse' joining Fortnite and other Unreal games, including an upcoming 'persistent universe' in development with Disney
A Quake 2 Remaster dev has rebuilt the game's unique PlayStation port from scratch and released it as a free add-on
Metaphor: ReFantazio's ReViews are in, and the Persona follow-up looks like 2024's unanimous RPG hit
