Болдинский феномен

Болдинскую осень называют гордостью и загадкой отечественной и мировой культуры, тайной, проникнутой волшебством, колдовской силой. Действительно, подобного творческого взлета (и результата!) всемирная литература больше не знает. Да уж, Пушкину досталась холера.Болдинская осень.

ДЕДУШКА – ВЛАДЕЛЕЦ ГАРЕМА
А тут еще нарисовался Афанасий Гончаров. Дед Натали. Владелец крепостного гарема. Сей развратник умудрился пустить по ветру наследство в 6 миллионов рублей! Да еще долгов на полтора «лимона» наделал. Из-за него и сошел с ума единственный сын, родитель Натали. Посчитав зятя «важной птицей», Афанасий попросил похлопотать в правительстве о «вспомоществовании в 200-300 тысяч рублей».
Вторая просьба была «деликатнее». Некогда дед приобрел в Германии бронзовую статую Екатерины Второй, которую заказал граф Потемкин, да умер, не успев выкупить. Хотел поставить в своем калужском имении Полотняный завод. Но статуя оказалась уродливой, вот и валялась 35 лет в сарае. Афанасий решил переплавить ее и выручить сорок тыщ за металлолом. Но боялся гнева царя за «покушение» на императрицу. И поручил зятю выхлопотать у Николая Первого разрешение на переплавку!Гончаров Афанасий Николаевич.
Вновь обращаться к царю, Бенкендорфу, министру финансов Канкрину для Пушкина был нож острый. Но пришлось… Однако решение затягивалось, Афанасий шпынял зятька за недостаток усердия.
«Дедушка свинья; он выдает свою третью наложницу замуж с 10 000 приданого, и ничего своей внучке в приданое не дает», - жаловался позже поэт другу.
Да уж, попал брат Пушкин в переплет с семейством Гончаровых. Любовь к Натали (стотринадцатая, по его выражению) действительно оказалась зла.

И ДЯДЯ- САМЫХ ЧЕСТНЫХ ПРАВИЛ
Для проведения финансовой операции с душами жених должен был лично съездить в нижегородское Болдино и оформить мужиков на себя. Он бы управился до осени, да тут заболел любимый дядя Василий Львович Пушкин. Первый его литературный наставник, «Парнасский отец», родитель российского самиздата. Его матерная поэма «Опасный сосед» о неудачном походе в бордель разошлась по стране десятками тысяч рукописных копий. Из нее растут ноги ранних фривольных стишков Александра Сергеевича.Пушкин Василий Львович.
Пришлось Пушкину отложить поездку, быть при больном дяде, затем устраивать похороны. Так что в Болдино выехал лишь 31 августа.
Накануне теща вновь закатила жуткий скандал. В отчаянии он написал невесте:
«Я отправляюсь в Нижний без уверенности в своей судьбе. Если ваша мать решилась расторгнуть нашу свадьбу, и вы согласны повиноваться ей, я подпишусь подо всеми мотивами, какие ей будет угодно привести мне, даже и в том случае, если они будут настолько основательны, как сцена, сделанная ею мне вчера и оскорбления, которыми ей угодно было меня осыпать. Во всяком случае, вы совершенно свободны; что же до меня, то я даю вам честное слово принадлежать только вам, или никогда не жениться».
«Милый мой, расскажу тебе все, что у меня на душе, - изливал поэт душу в дороге другу своему и издателю Петру Плетневу.
- Грустно, тоска, тоска. Жизнь жениха тридцатилетнего хуже «30-ти лет жизни игрока». Дела будущей тещи моей расстроены, свадьба моя отлагается день ото дня далее. Между тем я хладею, думаю о заботах женатого человека, о прелести холостой жизни. К тому же сплетни московские доходят до ушей невесты и ее матери - отсель размолвки, колкие обиняки, ненадежные примирения. Осень подходит; это любимое мое время; здоровье мое обыкновенно крепнет, пора моих литературных трудов настает, а я должен хлопотать о приданом, да о свадьбе, которую сыграем бог весть когда. Еду в деревню; Бог весть, буду ли там иметь время заниматься и душевное спокойствие, без которого ничего не произведешь, кроме эпиграмм на Каченовского».

ХОЛЕРНОЕ БЕШЕНСТВО
В дороге удрученного поэта ждала новая засада. Разогнанная холерой Макарьевская (Нижегородская) ярмарка, крупнейшая в России.
«Бедная ярманка! Она бежала как пойманная воровка, разбросав половину своих товаров, не успев пересчитать свои барыши! Воротиться назад казалось мне малодушием; я поехал далее, как, может быть, случалось вам ехать на поединок: с досадою и большой неохотой».
Пандемия холеры началась в 1829 г в долине Ганга. В России бушевала в 1830-1831 гг. По официальным данным, у нас заболело 466 457 человек, умерло 197 069. Включая брата царя Константина Павловича. Того самого, что после смерти Александра отказался от престола в пользу младшего, Николая. Что стало поводом для восстания декабристов.
Разбежавшаяся ярмарка не стала для Пушкина неожиданностью. Перед самым отъездом Вяземский сообщил ему, что холера пришла в Поволжье. И скоро нагрянет в Нижегородчину. Но он презрел предупрежденье друга. Спешил срочно добыть деньги для вздорной тещи на приданое самому себе. Хотя Натали готова была идти замуж без приданого.
Можно представить, в каком депрессивном состоянии прибыл поэт в Болдино. Там уже ждало очередное письмо деда Афанасия с упреками, что зять слабо хлопочет по его денежным вопросам. Недаром первое написанное здесь стихотворение – мистический ужастик «Бесы»!
Поместье получил в 1585 году дальний предок поэта воевода Евстафий Михайлович Пушкин от самого Ивана Грозного. За оборону Смоленска и другие славные дела. Поначалу село называлось Ель Болдино. Затем в официальных документах сократили - Еболдино. К временам Пушкина оно получило современное звучание, иначе мир узнал бы про «Еболдинскую осень».
Александр Сергеевич надеялся быстренько уладить дела с наследством и назад, к невесте, играть свадьбу. Но оформление 200 мужских душ затянулось. А тут подоспели холерные карантины, заставы на дорогах. Так он и очутился в «самоизоляции». На целых три месяца.
О страданиях поэта известно из его писем Натали. Вот типичное:
"Я уже почти готов сесть в экипаж, хотя мои дела еще не закончены, и я совершенно пал духом. Мне только что сказали, что отсюда до Москвы устроено пять карантинов, и в каждом мне придется провести две недели; подсчитайте-ка, а затем представьте себе, в каком я должен быть собачьем настроении! В довершение благополучия полил дождь и, разумеется, теперь не прекратится до санного пути… Будь проклят час, когда я решился расстаться с вами, чтобы ехать в эту чудную страну грязи, чумы и пожаров – другого мы здесь не видим. Не смейтесь надо мной, я в бешенстве. Наша свадьба точно бежит от меня; и эта чума с ее карантинами - не отвратительнейшая ли это насмешка, какую судьба только могла придумать? Ваша любовь - единственная вещь на свете, которая мешает мне повеситься на воротах моего печального замка, где мой дед повесил француза-учителя. Аббата Николя (тот крутил шашни с женой барина, -прим.) Не лишайте меня этой любви и верьте, что в ней все мое счастье. Позволяете ли вы обнять вас? Это не имеет никакого значения на расстоянии 500 верст и сквозь пять карантинов. Карантины эти не выходят у меня из головы.» 30 сентября 1830 г.
Потом, судя по паническим письмам поэта , число карантинов увеличилось до 14. Он отпишет невесте о нескольких попытках прорыва, даже задумал побег окольными путями, через Архангельск, Петербург – увы… «Проклятая холера! Несмотря на все усилия, я не могу попасть в Москву, окруженный целою сетью карантинов, и притом со всех сторон, т.к. Нижегородская губерния – самый центр заразы. Тем не менее, послезавтра я выезжаю. И бог знает, сколько месяцев мне потребуется, чтобы проехать эти 500 верст, на которые обыкновенно я трачу двое суток. Верьте моей совершенной преданности».
Раздражали поэта даже сами «продырявленные» письма. Их специально прокалывали на почте, чтоб окуривать и убивать заразу.
Казалось бы, в таком отчаянии нет места творчеству. Скорее – дорога в психушку. Но...

Вернувшись 5 декабря в Москву после снятия карантинов, он отпишет другу –издателю Плетневу:
«Нашел тещу озлобленную на меня, и насилу с нею сладил, - но слава богу- сладил. Скажу тебе (за тайну), что я в Болдине писал, как давно уже не писал.»
И привел список.
Две последние главы «Онегина» (в Болдино и закончил роман, которому отдал свыше семи лет!),
поэма «Домик в Коломне»,
«Маленькие трагедии» («Дон Жуан», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Пир во время чумы»);
«Повести Белкина» («Выстрел», «Метель», «Гробовщик», «Станционный смотритель», «Барышня-крестьянка»), «История села Горюхина»,
статьи и три десятка стихотворений.
Друзья-литераторы удивлялись: Как можно в неволе, холерном карантине, за три месяца сочинить столько шедевров в разных жанрах? Те же «Повести Белкина» – первый прозаический опыт Пушкина. Удивляла и фантастическая работоспособность.
«Сказку о попе и работнике его Балде» написал всего за день.