Хуже не придумаешь: у арестованной Анастасии Шевченко умерла дочь
В Ростове-на-Дону произошла трагическая история. 17-летняя дочь местной активистки "Открытой России" Анастасии Шевченко, ставшей фигуранткой уголовного дела о работе нежелательных организаций, умерла в реанимации. При этом мать находилась под домашним арестом и смогла лишь в последние минуты проститься с дочерью. Дочь Анастасии Шевченко много лет проживала в интернате для детей с особенностями развития, откуда была госпитализирована с обструктивным бронхитом. Из-за проблем с легкими состояние ее здоровья день за днем стремительно ухудшалось, но сообщалось, что матери, отправленной под домашний арест, долго не давали разрешения навестить ребенка. Защита добивалась изменения меры пресечения, ссылаясь на то, что больной дочери в интернате необходим уход матери и что у ребенка был специальный режим питания, который в условиях больничной столовой без участия матери соблюдать просто нельзя. Когда стало известно, что у девочки произошла остановка сердца - следователь все же дал разрешение Шевченко посетить больницу, но там ее первый раз не пустил в палату врач. Дочь удалось увидеть лишь на второй день, в последние минуты ее жизни. О деле против Анастасии Шевченко стало известно 21 января. Оно стало первым в России уголовным делом по статье о работе так называемой "нежелательной организации", максимальное наказание по которой - лишение свободы на шесть лет. При этом нежелательной признана британская организация "Открытая Россия", связанная с Михаилом Ходорковским, и по его словам - уже закрытая, а не российская "Открытая Россия", которая пока вообще не зарегистрирована. О том, будет ли предоставлена возможность Анастасии Шевченко заниматься организацией похорон своего ребенка, пока неизвестно. Екатерина Винокурова, член Совета при Президенте по развитию гражданского общества и правам человека: - Эта история высветила три важные проблемы в нашем обществе. Во-первых - проблему доступа родственников в реанимацию к тяжелобольным. Подобная трагедия - не первая в этом ряду, со всей России много жалоб, что родные не могут даже проститься с умирающими и такое горе может коснуться каждого. Справедливости ради, в Москве эта проблема решена и сейчас хорошо бы московский опыт распространить на всю Россию. Второй момент - сама мера пресечения для Анастасии Шевченко. Мне очевидно, что домашний арест для неё не обоснован. Она - не экстремист, не террорист. Она всего лишь провела дебаты и выступила на собрании. Российская же система отличается избыточной жёсткостью и в случае выбора между гуманизмом и опасением продемонстрировать слабость чаще выбирает второе. И здесь снова жертвой может оказаться каждый: мы все видим, что по той же 282 статье УК под каток попадало много случайных людей. Наконец, третье - проблема самой статьи об ответственности за членство в нежелательных организациях. На мой взгляд,это тоже чрезмерно жестко. И когда её сторонники говорят - мол, и в Америке тоже есть подобная статья - я отвечаю, что в данном случае не хотела бы, чтобы у нас было как в Америке. Зоя Светова, правозащитник: - Суд отправил Анастасию Шевченко под домашний арест в нарушение всех законов, никаких оснований для этого не было. Мы видим случай фактического беспредела в незаконном, на мой взгляд, решении судьи. Подобная мера пресечения может коснуться любого обвиняемого, особенно в региональных судах, которые чаще избирают самые жесткие меры пресечения. Хотя и в Москве, как мы помним, по делу Кирилла Серебренникова, ему далеко не сразу разрешили хотя бы небольшие прогулки. С другой стороны - какой контраст с делом Евгении Васильевой, проходившей по делу о коррупции в министерстве обороны, которую тоже отправили под домашний арест, но разрешали гулять по три часа в день. Павел Пряников, журналист: - Ситуация неоднозначная и тяжёлая со всех сторон, в которой проявились трагедия и тлен всей нашей жизни, трагедия "маленького человека", который постоянно вынужден думать, как бы выжить. Наверняка, сотрудничая с "Открытой Россией" и имея троих детей одинокая женщина могла догадываться, что у нее будут проблемы, но понять ее тоже можно - не нашла других вариантов заработка. Отпускал ли следователь мать к дочери? Говорит, что отпускал. Сейчас это будет проверять уполномоченный по правам ребёнка в Ростовской области. Детский омбудсмен Кузнецова сообщает, что Шевченко была накануне в больнице, но непосредственно в палату ее не пустили из-за того, что запускали остановившееся сердце дочери. В этой истории мы видим косность "системы": возможно, следователь боялся дать разрешение, думал "как бы чего не вышло". К тому же преследование по этой чудовищной статье - прецедент, до этого еще ни одно подобное дело не возбуждалось и нельзя обратиться к аналогичным ситуациям, чтобы понимать как себя повести. А сейчас пойдут проверки и он, как и медики в больнице, которые пытались спасти девочку, могут тоже стать "крайними". Мы видим здесь страх бюрократа, который даже служа "системе" все равно может оказаться виноватым и потому лучшая для него тактика - вообще ничего не делать или отделываться отписками. А статья чудовищная. Давно говорю, что если нет насилия (ну или редчайшие случаи шпионажа), то человека нельзя лишать свободы. А тут вообще непонятно, что такое "нежелательная организация".