«Все озвученные теории пока несостоятельны»: что мы знаем и не знаем об экологической катастрофе на Камчатке

По данным экспертов The Bell, одна версия «красного прилива» не объясняет произошедшего

Чиновники и ученые РАН, к которым Минприроды обратилось за помощью в поиске причин экологической катастрофы на Камчатке, заявил, что у катастрофы вряд ли техногенные причины. Эксперты, опрошенные The Bell, считают, что картина, скорее всего, сложнее и не сводится к «красным приливам». Настоящие причины катастрофы, как ни печально, могут остаться неизвестны. 

Жители Камчатки стали сообщать о гибели морской фауны в районе Халактырского океанского пляжа близ Петропавловка-Камчатского в конце сентября, пик запросов в Google пришелся на вторую неделю октября. На берег волнами были выброшены морские животные, в основном донные и придонные (бентос), вода изменила цвет, а побывавшие в воде люди — серферы, дайверы — говорили об ожогах глаз и признаках отравления.

Специалисты выяснили, что вдоль океанского побережья Авачинского залива погибло 95% бентоса на глубинах 10–15 м. Обследовано порядка 70 км, но, скорее всего, зона поражения шире.

Чиновники и экологи по факту начали проверку и изучение проб воды и грунта, а Следственный комитет возбудил уголовное дело по статьям о нарушении правил обращения с экологически опасными веществами и отходами и о загрязнении морской среды (ч. 2 ст. 247, ч. 2 ст. 252 УК).

Опрошенные The Bell экологи, ученые и эксперты говорят, что отдельно взятая версия о «красных приливах» несостоятельна. При них меньше всего страдают донные организмы, такие как моллюски, способные без большой угрозы для себя накапливать яды водорослей, говорит председатель совета «Экологическая вахта Сахалина» Дмитрий Лисицын: «Гибнут те, кто их поедает. Здесь же все наоборот». Кроме того, на подводной видеосъемке видно, что дно усеяно панцирями морских ежей. Учитывая их хрупкость, такая сохранность говорит о моментальной гибели, что тоже нехарактерно для «красного прилива», отмечает эксперт.

«Интересно, что спикеры, которые уверенно озвучивают версию “красных приливов” как основную, обходят вниманием эти очевидные моменты», — говорит Лисицын. Ученые РАН, которые придерживаются теории «красных приливов», говорят, что водоросли поглотили весь кислород и донные обитатели задохнулись. «Но тогда почему не задохнулась рыба? — парирует гидрогеолог-эколог Георгий Каваносян. — На этот вопрос пока у них нет ответа».

Сейчас серьезно пострадали именно прикрепленные к дну организмы — мидиевые щетки, крупные криптохитоны и другие моллюски, добавляет биолог Мария Воронцова, участник конференций Конвенций ООН в области охраны животных и биоразнообразия: «Млекопитающие и птицы почти не пострадали, то есть все, что могло убежать, убежало — так случается при нефтяных разливах». Но странно, что пострадало так много осьминогов.

Каваносяну известно о результатах анализов масс-спектрометрии (позволяет определить малые концентрации примесей) в 10 км севернее Халактырского пляжа: там не обнаружили токсинов, характерных для «красных приливов». «Таким образом, поражение было локальным, и даже если дело в водорослях, то, вероятнее всего, что-то помогло им расплодиться, допустим, с Козельского полигона утекли пестициды, — заключает он. — Но в большей степени мы ищем антропогенные причины. Есть основания утверждать, что причиной был сложный органический токсин — то, что могло попасть в воду с известных полигонов, в результате учений флота или из воды, например, из проржавевших бочек с ракетным топливом, затопленных в 90-е».

«Красные приливы» бывают в основном в более теплых морях во время массового цветения одноклеточных водорослей, но в данном случае серьезного цветения не наблюдалось, отмечает Воронцова. По описанию серферов, которые первыми забили тревогу, вода была тяжелой, желтой, в ней что-то плескалось, — подобный эффект дает химия вроде буровых растворов, предполагает она.

«При наличии химического и военного полигонов в сейсмоактивной зоне версия об антропогенном воздействии нуждается в серьезной проверке, — заключает специалист. — Как вообще можно расположить полигон химических отходов на Камчатке, фактически на вулкане? Это звучит как анекдот».

Сначала все думали, что быстро разберутся в проблеме, а между Greenpeace и государством даже шло своеобразное соревнование, кто быстрее найдет ответ, говорит Каваносян. Сейчас ученые начинают делиться результатами, чтобы понять хоть что-то.

Госструктуры публикуют общехимические анализы, анализы на биогены и тяжелые металлы в ежедневном режиме, «но это все равно, что делать анализы крови, когда пациенту требуется МРТ», говорит гидрогеолог-эколог. Правительство Камчатки публикует данные о пробах отрывками, так что неясно, на что отбирались эти пробы, на какие вещества исследовались, отмечает Дмитрий Лисицын, «например, отсутствие превышения концентрации по каким-то веществам — столь же важная информация, как и наличие превышения».

Накануне Greenpeace опубликовал свои результаты более сложных анализов, пожалуй, самые полные из открытых. Однако и они не помогли однозначно установить ни токсичный агент, ни природу экологической катастрофы. Группа организации сейчас находится на Камчатке, ведет собственное независимое исследование, берет воду, грунт и образцы донных организмов, выброшенных на берег, а затем отправляет в московские лаборатории — «Химтест» на базе РХТУ им. Менделеева, химико-аналитический центр «Арбитраж» и другие, рассказывает руководитель группы, руководитель климатического проекта Greenpeace в России Василий Яблоков. «Просто проанализировать пробы на основные загрязнители, как это обычно делают госорганы, здесь явно недостаточно, — объясняет он. — Стройного объяснения происходящего пока не существует. Все озвученные теории пока что несостоятельны».

В WWF The Bell тоже сказали, что собранных на сегодня данных недостаточно для однозначного вывода: «Информации, указывающей на конкретное техногенное загрязняющее вещество или определенный природный токсин, пока не появилось».

Три группы узкоспециализированных специалистов работают с образцами воды, грунта и гидробионтов Георгия Каваносяна. Химики проверяют сложные органические соединения вроде ракетного топлива или фосфорорганических пестицидов, токсикологи изучают микробионтов и причины их смерти, а геологи отрабатывают версию о повышении сейсмической активности.

В рамках сейсмической версии ученые исходят из того, что в сентябре на Камчатке было несколько землетрясений с неглубокими эпицентрами, в том числе рядом с Халактырским пляжем, с магнитудами 4–4,5. 15 сентября было большое землетрясение магнитудой 6,0, а сейчас лаву извергает Ключевская сопка. Во время землетрясений и извержений лава выходит не только через жерло вулкана: на океаническом дне может открыться термический источник. В кислых сульфатных водах микробиота гибнет от термического или химического ожога. А кислотные воды способны вызывать ожог роговицы и кожные нарушения, которые были у серфингистов.

Природа гораздо сложнее, чем кажется, говорят в один голос экологи и ученые. В истории было немало случаев, когда причина экологической катастрофы оставалась неразгаданной, и, к сожалению, сейчас это тоже вероятно.

Главное, чтобы не получилось как в 90-е годы, когда на Белом море был массовый замор морских звезд, — обсуждались разные версии, в том числе химических выбросов с военных объектов, но в чем именно было дело, так и не выяснили, отмечает Воронцова. Другие собеседники The Bell согласны, что причины гибели бентоса в Авачинском заливе вполне могут остаться неустановленными.

«Например, загрязнение, которое все заметили, могло быть вторичным, но что послужило первичным загрязнителем, что спровоцировало дальнейшие процессы? — говорит Василий Яблоков. — Причиной появления, например, токсичных водорослей, может стать не только климатическое изменение. На Байкале и в других акваториях были случаи, когда нарушение экологического баланса происходило из-за химического воздействия». Во всяком случае в Greenpeace пока не обнаружили явных признаков утечек из объектов на побережьях. Вещество могло попасть в грунтовые воды, быть сильнорастворимым в воде, но все это — тоже лишь версии.

Сейчас в связи с глобальным потеплением многое меняется, смещаются традиционные места обитания и заселения животных и растений, которые раньше могли и не встречаться, происходят явления, которые казались невозможными, говорит Мария Воронцова, поэтому у произошедшего может быть множество причин. «Иногда создается ощущение, что Россия не чувствует себя частью международного сообщества, не понимает, что нас омывает единый для всех океан, — говорит она. — Хочется надеяться, что Камчатка не станет пороховой бочкой и опасные химические отходы с вулкана уберут, а новые полигоны в сейсмической зоне не построят».

Оценить ущерб от произошедшего ученые пока даже не пытаются — сначала все-таки нужно установить причину. Очевидно одно: на наших глазах происходит экологическая катастрофа, говорят они. Этот процесс уже обошел юг Камчатки и распространяется на север по западному побережью. Течение, омывающее Камчатку, по восточному побережью идет с севера на юг, а по западному идет на север и, по официальным данным, выбросы мертвых донных организмов наблюдаются уже и там.