« Концертник»: Бессоновский рок надо продвигать на всероссийском уровне. Интервью с С. Михотиным

— Владимир Кузьмин в одной из песен с пафосом заявляет: «Рок-н-ролл — моя работа». А твоя работа какая? — И рок-н-ролл тоже, а еще я шлифую двери на станке. Это доброе дело, нужное для людей. — Музыка стала частью работы, состоянием души? Сейчас для чего она существует для тебя? — Музыка — это и часть работы, и душа, и хобби, и любимое дело. — Хобби, которое денег не приносит? — Приносит. Не всегда, но приносит. — Сколько лет ты уже в рок-н-ролле? — В 17 лет впервые взял гитару, тогда все и началось, и пока не заканчивается. — Ты родом из Бессоновки? — Да, я бессоновец. — Знаменитое словосочетание бессоновский рок — на слуху у тех, кто более-менее знает историю пензенской музыки. — Вообще, это интересная тема. Столько групп из Бессоновки! Кто-то сказал с юмором, что на десять квадратных метров Бессоновки обязательно найдется одна рок-группа. У нас есть Александр Михайлович Серебряков — группа «Венец». Он и сейчас выступает. Он показал всем пример, вдохновил нас. Ребята взялись за гитары, стали играть рок, но есть и эстрадные коллективы. — Сбежать из Бессоновки хотелось, например, в Москву, Санкт-Петербург? — Да, но ничего не вышло из этого, я остался там. Как говорится, где родился, там и пригодился, может быть, это какое-то провидение. — Ты же талантливый, брутальный, интересный. Почему все-таки не вышло сбежать? — Не знаю, не вышло. Но и здесь очень хорошо. В Пензе — классные рок-группы, очень мощные. — Какие пензенские коллективы ты бы выделил сегодня? — Мне очень нравится работать с такими музыкантами как Михаил Куренков, Владимир Генералов, из молодых — это великолепный саксофонист Семен Байков. Нравится Владимир Еремин — «Малыш и Гулливер», он мой старый друг. Есть очень хорошая группа «На!Смерть», Ден Издольный, тоже наш бессоновский парень, с его коллективом «Дубровский Бенд». Из молодых — «Хорев и кактус» интересная команда. Да много еще кто. — Вернемся к тебе. Для моего поколения, тех, кто вырос на рок-музыке 80−90-х, группа «Малыш и Гулливер» имеет статус культовой в Пензе. А как она появилась? — Приятно. Бессоновский парень Владимир Еремин — Гулливер. У меня было прозвище Малыш. В окружении все были длинные, под два метра, а я — маленького роста, шустрый. Так и появилось название «Малыш и Гулливер». Перед этим у нас была группа «Аквабитл», с нее все и началось. Это был примерно 1998 год. Группа состояла из молодых ребят — Вовка Михотин, я, Алексей Шипоренко и Юра Замотин, царство ему Божие, барабанщик был всех времен, погиб в автокатастрофе. Мы несколько лет играли, нам предрекали большое будущее. — Почему вы распались? — Всем хотелось большее. Все очень яркие, наверное, каждый стал тянуть одеяло на себя, максималисты. Стали делать какие-то свои интересные проекты. Потом Юра погиб. Спустя несколько лет мы собрались уже как «Малыш и Гулливер». — А ты помнишь площадки 90-х годов, на которых «Малыш и Гулливер» выступал? — Рок-клуб «Аэроплан» в здании кинотеатра «Москва», там много происходило чего. Во Дворце пионеров мы репетировали, причем совершенно бесплатно. И там проводили рок-фестивали, приезжали интересные иногородние группы. Это были две основные площадки. А вообще, за эти годы легче сказать, где я не выступал. — А за пределами города? Куда катались бессоновские ребята? — Куда только они не катались: и в Москве мы были, и в Петербурге, в Самаре, там много друзей, на Грушинском фестивале. Ну и, конечно, — любимые города нашей области. Например, Кузнецк, каждый День города мы туда ездили, было такое время клевое. Нас там принимали как суперзвезд, все было для нас. Даже выступали на крыше главного их ДК. — Не было ли у вас мечты попасть в ротацию «Нашего радио» с песнями «Малыш и Гулливер»? — Конечно, и такая мечта осталась до сих пор. Мы записали целых четыре альбома. — На волне всех реюнионов — «Бригада С» воссоединилась, Spice Girls собираются воссоединиться — «Малыш и Гулливер» планирует? — Может быть. — Как вы с Владимиром Ереминым расстались, почему такой коллектив распался? Каждый тянул одеяло на себя? — Да. Вдруг почувствовали, что мы уже, к сожалению, не дополняем друг друга, а, наоборот, мешаем. После стало легче. Не так давно у меня был период, когда ушел со сцены, перестал петь, нигде не выступал. Меня звали, а я отказывался и отказывался. И вот, появилась группа «Белые росы», кавер-проект Михаила Куренкова и Владимира Генералова. Они меня смогли уговорить, чтобы я выступил, просто спел на фестивале Владимира Высоцкого три песни. Я приехал и увидел, что все — как я мечтал, Господь услышал меня. — Не надо скромничать, был же еще «Красавчикс Бенд». — Да. Мы ездили в Москву, выступали там. Но не стало «Красавчикс Бенд», теперь есть «Белые росы». — Играете только каверы? — Да, только каверы. Как-то был период, когда я считал зазорным исполнять чужие песни. До сих пор некоторые меня за это ругают. Раньше я никогда не пел каверов, так, в компании у костра можно спеть любые песни, но не всерьез. Если Господь дал талант, надо обязательно им пользоваться, это правильно. Джими Хендрикс сказал, что музыкант приходит в мир со своим кавером. Сейчас я с головой погрузился в этот мир, мне очень понравилось перепевать чужие песни. Все их ты пропускаешь через себя, они становятся как твои. — У твоих коллег, блюзовых музыкантов из группы «Приход весны», есть песня «Время каверов». Негативно они относятся к перепевкам — якобы сказать самим нечего. — 25 с лишним лет я пел свои песни, везде их продвигал, костьми ложился, с голой шашкой на танк скакал, а сейчас, наверное, пришло время каверов. Если что, песни всегда со мной, они — в голове. Мы еще вернемся и споем. — «Белые росы» — коллектив, который собрался именно для того, чтобы зарабатывать деньги? — Не только для этого. Мы все делаем с душой. Я сам вижу, как люди относятся к песням, как они встают, начинают танцевать, вижу их улыбки, глаза, они кайфуют, и я вместе с ними. — «Белые росы» у меня ассоциируется с фильмом, почему вы так назвались? — Отлично, это один из моих любимых фильмов. Мы и есть «Белые росы», каждое утро на травах, на косах. Это звучит красиво, литературно, и фильм хороший, душевный. — Чьи песни вы исполняете? — Мы исполняем песни Гарика Сукачева и «Неприкасаемых», очень много «Ляписа Трубецкого». Целый блок танцевальных забойных песен группы «Ленинград», только мы матом не поем, чтобы не шокировать публику. — А что бы ты никогда не стал исполнять? — Вопрос интересный, я никогда не думал об этом. Да все, наверное, можно исполнить. Что на душу ложится, то и исполняем, что не идет — нет. Возможно, не взялся бы за какие-нибудь похабные песни, но иногда и они очень хороши, в определенной обстановке. — Всегда интересна реакция публики на игру пензенских музыкантов. Бывает, что после выступления к вам подходят подвыпившие или трезвые люди? — Я для них просто, как магнит. Как инструмент, на котором можно играть все что угодно, песня проходит через меня. Часто просят сыграть что-то еще, хотят, чтобы душа развернулась. Кто-то из старых друзей возмущается, как же так, ты предал рок. Да ничего я не предал. У каждого свое мнение. Я хочу получать кайф. Когда я был в «Красавчикс Бенд», сначала было весело, хорошо и здорово, а потом я понял, что меня гложут все время мучения, терзания. Когда мы распались, я почувствовал покой, на душе стало хорошо. — Переживал? Был творческий запой, например? — Всегда переживаешь, мы живые люди. Говорю честно, всякое бывало: и запой, и лечение от алкоголя. — На какое время ты ограничил себя в творчестве? — Я не засекал. Просто ушел в себя и слушал, что происходит вокруг. Думал, а надо ли мне вообще петь? Может, пускай другие поют, хватает достойных, талантливых людей. Пензенский край очень богат на них. Вот, Марта Серебрякова какая певица выросла, кстати, у нее тоже корни из Бессоновки. Чудеса. Наверное, Бессоновку надо продвигать на всероссийском уровне, построить там огромный рок-клуб, и пусть туда приезжают иностранцы. — У «Белых рос» есть свой материал? — Да, конечно, но он еще не готов. В некоторых заведениях, где мы играем, хороши каверы, а в некоторых они не приветствуются, нам туда вход закрыт. Значит, нам нужно делать свой материал. По-хорошему, надо заниматься только музыкой и получать за это деньги. Приезжать к восьми утра на репетицию, а вечером — концерт или передача. Это было бы здорово. — Начали мы вспоминать Серебряковых. В этом году у Александра Михайловича юбилей, не только у него, но и у группы «Венец», получается, что и у самого бессоновского рока. Есть желание участвовать в юбилейном концерте? — Я думаю, что буду в нем участвовать. Мы дружим, это мой старший товарищ, когда-то пожурит, что-то посоветует. — Может, и «Малыш и Гулливер» выйдут на сцену? — Все может быть. Год назад был концерт в филармонии, на нем пел «Малыш и Гулливер», мы вспомнили песню «Полковник», вместе зажгли на сцене. — Возможно, что солнце бессоновского рока еще взойдет? — Оно есть. Солнце не устает, оно каждое утро восходит. Светит для всех, независимо от того, хороший ты или плохой, какой ты национальности, добрый или злой. Солнце светит, и бессоновский рок есть и будет, я уверен.