Почему художники облюбовали самарское Ширяево
Ширяевский комплекс стал неотъемлемой частью Самарского художественного музея. Его создание — дело рук энтузиастов. Серьезно потрудились при содействии руководства города и области краеведы, увлеченные своей профессией музейщики. Подвигли их на создание загородного филиала музея свидетельства самого Ильи Репина. «Далекое близкое» — его мемуары о жизни, коллегах и современниках, они были составлены в 1915-м, но опубликованы впервые уже после смерти автора, в 1937 году. В них художник демонстрирует еще одну грань своего таланта — литературную.
Заказ конкурентов
Современники Репина поговаривали, что первое его большое полотно про бурлаков заказало молодому художнику правление бурно развивавших свою сеть российских железных дорог. С тем чтобы показать, насколько отстал от прогресса их конкурент в перевозке пассажиров — частные речные пароходства, до сих пор использовавшие живую тягловую силу. Неизвестно, так было дело или это просто исторический анекдот. В своих воспоминаниях Илья Ефимович указывает, что первоначально пытался писать бурлаков, эту уходящую натуру, на реках и каналах Санкт-Петербурга. Однако его товарищ Федор Васильев уговорил ехать на Волгу. Туда, где было настоящее раздолье для бесшабашных речных трудяг. Собралась целая компания, в которую кроме Репина и Васильева отлично вписались живописец Евгений Макаров и брат Ильи Ефимовича Василий, ставший впоследствии известным музыкантом.
Разбойничьи места
Однако в 1870-е годы луку считали местом опасным. Поэтому петербуржцы запаслись оружием и решили поначалу задержаться не вблизи становищ бурлаков, а напротив них, в Ставрополе Самарском. Репин пишет:
«И вот на пристани Ставрополь мы впервые высадились в неизвестной стране — «на Волге»…
— А есть ли в Ставрополе хорошая гостиница? — спрашиваем мы нашего сорванца, когда, выбираясь из высохшего русла половодий, он уже потише взбирался на горку…
— А как же, да вот хоть бы у Буянихи две хорошие, чистые комнаты, и готовить может…».
Устроившись в избе женщины с таким грозным прозвищем, художники вынули пистолеты и забаррикадировали двери. Но хозяйка оказалась бабой добродушной и потом рассказывала, смеясь, что сама перепугалась вооруженных гостей до смерти и уговорила знакомого отставного солдата с ружьем прийти в дом, чтобы охранять ее сон. Постепенно столичные визитеры «убедились, что и здесь живут тоже добрые русские люди, разбойники вывелись давно». Репин впоследствии вспоминал: «В Ставрополе мы прожили 10 дней; то переезжали в Жигули и взбирались до верхних скал, то рисовали на берегу, в затоне, всегда полном барками, завознями со всякой всячиной, то на брошенном Волгой старом русле, представлявшем виды старой пустыни».
Затем пленэрщики покинули город, чтобы перебраться в Ширяево.
Гости без «пачпорта»
Увидев чужаков, высадившихся на берег, местные мужики стали требовать у них «пачпорт». Недоразумение в итоге разрешилось, и художники сняли избу у Алексеевых. Жители Ширяево поразили их, с одной стороны, своей дикостью: многие отказывались позировать, полагая, что тем самым продают свою душу дьяволу. С другой — своей тягой к прекрасному и своеобразным пониманием искусства. Не только молодежь, но и пожилые люди вечерами приходили под окно дома Алексеевых, чтобы послушать, как приезжие поют романсы. Старики слушали с благоговением. Ведь пение столичных гостей напоминало им церковный хор. А какое паломничество в избу художников случилось, когда Макаров написал «как живого» бурлака с трубочкой! Все ширяевцы хотели взглянуть на это чудо. Как проникновенно живописует Илья Репин природу Жигулей, точно описывает Воложку, сравнивает обнажившиеся известняки окружающих Ширяево гор то с древнеегипетской колоннадой, то с капителями римских колонн! А как захватывает эпопея развития его взаимоотношений с бурлаками! От чисто художнического интереса к их живописным лохмотьям и нечесаным головам — к пониманию их внутреннего мира, к уважению и состраданию. Среди них художник нашел и мудрых, и образованных людей. Бывший иконописец живо интересовался техническими приемами, а оборванец с разбойничьей физиономией Канин, оказалось, служил церковным певчим.
Жизнь в деревне
Илья Репин очень точно описывает всю жизнь столичной летней колонии в Ширяево, вспоминая массу подробностей и мелочей. Благодаря ему создатели здешнего музея установили, как размещались в избе художники. На лавке у двери спал Репин, постилая для мягкости цветную восточную ткань, привезенную для этюдов. Из окна сбоку ему хорошо была видна Волга. Васильев устроился напротив, в переднем углу избы. Ночами он рисовал за столом при свете керосиновой лампы. Репин, иногда просыпаясь, с восторгом следил, как рождались великолепные рисунки молодого талантливого художника, в которых передавались яркие впечатления прошедшего дня. Васильев сопровождал свои виртуозные зарисовки надписями. Например, в экспозиции Третьяковской галереи почетное место занимает набросок пойманного в Ширяево рака. Художник приписывает мелким почерком, как его ловили и готовили на костре на волжском берегу.
За перегородкой у печки была «территория» Макарова. Репин рассказывает о нем с иронией как о человеке, который любил комфорт, был франтом. Он покупал множество изящных безделушек и бытовых мелочей. Часто ездил за ними и за разными «вкусностями» в Самару, где находил их в магазине Санина. Одна из этих поездок чуть не закончилась катастрофой. Товарищи подплыли на лодке к пароходу, идущему из Самары, чтобы забрать Макарова вместе с покупками прямо на ходу, да угодили под корабельные колеса. Лодку разнесло в щепки. К счастью, ее пассажиров спасли матросы. Часы как жертвоприношение
На обратном пути, перед тем как сесть в Самаре на пароход, Репин совершил заплыв в Волгу в одной из купален на набережной, Одеваясь, он уронил в просвет между досками дорогие серебряные часы. Попросил было служителей достать их, но затем раздумал. Так он принес свою жертву матушке Волге. А та ему отплатила сторицей. Картина «Бурлаки на Волге» принесла художнику немеркнущую славу.
Всем, кто последовал за Репиным, Васильевым и Макаровым, было гораздо проще. Летом 1888-го Сергей Иванов вместе с другими художниками-передвижниками — Абрамом Архиповым и Сергеем Виноградовым останавливались в Ставрополе и Ширяево. Затем пленэры в Жигулях, на Волге и вовсе стали традицией для русских живописцев. И сейчас самарские художники считают для себя ежегодный летний выезд за Волгу обязательным, а волжские пейзажи — своим фирменным жанром.