Балканский кризис

1908 год был годом балканского кризиса. Многие политические писатели именно в том год у и именно в связи с кризисом на Балканах видят генезис Первой мировой войны. Прежде чем мы приступим к освещению этой теории, расскажем, что именно случилось. Имели место четыре события: В июле 1908 года организация «Единение и прогресс», состоявшая из турецких патриотов, сумела начать военное восстание, перед которым капитулировал султан Абдул-Хамид II и восстановил конституцию Турции 1876 года, которую он не замечал в течение нескольких десятков лет. Младотурки пришли к власти, объяснив Европе, что султан Абдул-Хамид — это животное и сатана в человеческом обличье, страстный убийца и садист. Обычно в столь эффектных утверждениях много преувеличений. Султан отрёкся от престола в следующем 1909 году.

Я не смогу высказываться на турецкие темы. Султан Абдул-Хамид с 1878 по 1908 год управлял Османской империей, избегая войны, выигрывая войну с Грецией, удерживая территориальную целостность этой страны. Младотурки, гораздо более интеллигентные, чем он, и более патриотичные, за несколько лет утратили все территории, сначала славянские, а потом арабские, принадлежавшие туркам. После Берлинского конгресса в 1878 году провинциями Босния и Герцеговина управляло австро-венгерское государство.

Но именно потому, что австро-венгры хозяйничали там на правах оккупантов, местное население не имело представительства в парламенте. Младотурки, придя к власти, дали понять, что будут стремиться к тому, чтобы население этих двух провинций отправило депутатов в общетурецкий парламент. Население Боснии состояло из миллиона двухсот тысяч христиан и шестиста тысяч мусульман. В числе христиан были четыреста тысяч хорватов, восемьсот тысяч сербов. Мусульмане испытывали про-

турецкие чувства, сербы стремились присоединиться к Сербскому королевству, наконец, хорваты были подвержены различным настроениям. В сентябре 1908 года в поместье Бухлау, принадлежавшем графу Берхтольду, в дальнейшем несчастному австро-венгерскому министру иностранных дел, встретились министры иностранных дел Франца-Иосифа и Николая II: барон Эренталь и Извольский. В истории дипломатии эта встреча всегда будет служить примером успешного дипломатического мошенничества. Извольский считал себя не только побеждённым и обманутым, но и осмеянным, и подал в отставку, правда, спустя несколько месяцев, чтобы не говорили, что Эренталь опрокидывает царских министров. В чём заключалось это мошенничество?

Точного хода разговоров в Бухлау мы не знаем. Известно только, что они проходили в «дружественной атмосфере». Следует предположить, что там был представлен русско-австрийский договор, антитурецкий договор, впрочем, незаписанный, а основывавшийся на до верни дипломатов друг к другу. В этих переговорах Эренталь пообещал России, что не будет противодействовать открытию пролива Дарданеллы для русского военного флота. Как известно, после неудачной для России (Севастопольской войны в 1855 году турецкие проливы Босфор и Дарданеллы были закрыты для русского военного флота. Извольский хотел выхлопотать разрешение на их открытие, но понимал, что это будет трудно. Эренталь, с другой стороны, объяснил своему коллеге, что он намерен изменить статус Боснии и Герцеговины. До сих пор эти края управляются на основе оккупации, Эрентальже предложил, чтобы .Австрия совершила аннексию, что, по его утверждению, могло принести только пользу населению этих краёв. Извольский покинул Бухлау, убеждённый, что аннексия Боснии и Герцеговины станет платой Австрии за помощь, которую она окажет России при открытии Дарданелл.

Тотчас же после отъезда Извольского граф Берхтольд вмуровал в своём дворце мраморную мемориальную доску, что, так, мол, и так, два министра совещались тут в сердечной атмосфере. Но Эренталь с аннексией Боснии и Герцеговины не ждал, когда дарданелльский вопрос будет урегулирован или даже начнёт урегулировываться. Через несколько дней после сердечного прощания с Извольским, 5 октября 1908 года, был оглашён патент императора Франца-Иосифа, включавший обе эти провинции в государство Габсбургов на вечные времена, как говорили тогда, а иногда и думали. Извольский — повторяю — был оставлен с носом. Эта аннексия вызвала протесты во многих местах, но самые энергичные в Турции и Сербии. Турки объявили бойкот австрийским товарам и другие подобные вещи, в Сербии протесты проявились, прежде всего,

в действиях вспыльчивого принца, наследника трона Георгия, который начал непосредственно организовывать сербов для похода на Австрию. Принц Георгий в общем был более экспансивным человеком, позднее он кого-то там убил или что-то том}’ подобное, и король Пётр I, несомненно, весьма серьёзный человек, отнял у него наследование престола, которое перешло к Александру, политик}’ высокого класса, который был убит в Марселе в 1934 году, но уже как король объединённой Юго-славииЕХХХШ. Эренталь долгое время жил в Петербурге в качестве австрийского дипломата, прежде чем стал министром. Циркулировал анекдот, естественно выдуманный, что Александр III однажды спросил его, происходит ли он из старинного рода. «Нет, сир, — прозвучал ответ Эренталя — но мы надеемся стать им». В действительности Эренталь был внуком торговца зерном, еврея по имени Лекса, но он был настолько богат, что получил нобилитацию и титул барона. Этим еврейским происхождением Эренталя часто попрекали не только Извольский, но также Бюлов и Вильгельм II. Аннексия Боснии и Герцеговины испортила отношения между Австрией и Россией и поэтом}’ сделала Австрию ещё более зависимой от Германии. Публицисты отмечают, что на операции такого рода, как беседы в Бухлау с обманом контрагента, никогда бы не пошёл предшественник Эренталя, граф Голуховский.

Здесь я должен сделать небольшое отступление. Один из моих критиков заметил, что я часто повторяюсь. Я делаю это сознательно и буду делать. Мои книги состоят из трёх элементов: во-первых, из анекдота, который я считаю равнозначным иллюстрированию истории способом облегчения понимания прошлого; во-вторых, из фактов; в-третьих, из моих философско-исторических теорий. Так вот, я доказываю справедливость этих теорий, ссылаясь на меняющиеся факты. Таким образом, сколько раз какой-то факт подтверждает мою теорию, столько я и повторяю его в той или иной формулировке. В связи с Голдовским я ещё раз напомню, что, по моему мнению, этот человек был очень хорошим австро-венгерским министром, но в его политике не хватало польских идей. Зато как австрийский министр Голдовский был на голову выше Эренталя, хотя не обладал его нахальством. Вся история с Бухлау и аннексией принесли гораздо больше вреда австро-венгерской политике, чем выгоды. Изменение юридического термина «оккупация» на термин «аннексия» не было связано ни с малейшими конкретными выгодами. Зато эта история рассорила Австрию одновременно с Турцией, Сербией и Россией весьма чувствительным образом, который будет отягощать дальнейшую австровенгерскую политику. Она поставила АвстроВенгрию в зависимость от Германии, в то время как Вильгельм II был очень недоволен всей аннексией и Эренталем. Нервная система императора Вильгельма была устроена так, что определённые обстоятельства вызывали в нем фантастически гигантские теории. Похоже, каку талантливых поэтов: одно слово, один звук могут вызвать огромную импровизацию. Я думаю, что похоже и у сумасшедших. Вот Вильгельм отправился на восток в Иерусалим и вернулся оттуда, очарованный красотой… ислама, Турции, султана, мусульманского мира.

Этот человек вдруг влюбился в мир мечетей и муэдзинов. Эренталь проводил антитурецкую операцию без его ведома, самостоятельно, и у Вильгельма II возникло по отношению к нему чувство, подобное тому, какое Гитлер испытывал к Муссолини, когда он напал на Грецию, предварительно не посоветовавшись с ним. А, кроме того, действия Эренталя были направлены против его любимых турок. Наконец, четвёртое крупное событие на Балканах. В тот же день, 5 октября 1908 года, когда Эренталь от имени Франца-Иосифа объявлял об аннексии Боснии и Герцеговины, болгарский князь Фердинанд провозгласил себя царём Болгарии, то есть, королём. Это, как и аннексия Боснии, имело значение юридической квалификации без особой политической ценности. Князь Болгарии номинально был вассалом турецкого султана, но Болгария проводила более чем самостоятельную политику’. (Случилось, однако, что болгарский представитель в Стамбуле не был приглашён на какой-то ужин для дипломатов, так как он не был представителем независимого государства — он собрался и уехал, а вслед за этим, по договорённости с Австрией, Фердинанд объявил себя королём. Это снова был жест, унижающий новый режим в Турции, эренталевский жест.

Вернёмся к теории о том, что события на Балканах в 1908 году сперва породили войну балканских стран с Турцией, а затем через Сараево, то есть убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда и его жены, вызвали мировую войну’. Смешна теория о том, что балканские государства якобы были для мира важной позицией, что ради балканских проблем ведущие мировые державы в войне рисковали своим бытием или небытием. В Первой мировой войне принимали участие Германия, Россия, Франция, Англия. Америка. Одна земля в Германии, одно генерал-губернаторство в России экономически были намного более ценны, чем все балканские

страны вместе взятые. Я даже читал политико-экономических эквилибристов, от юмористов отличающихся только тем, что они скучные, утверждавших, что причиной конфликта между’ Белградом и Веной был экспорт свиней из Сербии0000*. Я пожимаю плечами при таких выводах, ибо не буду с ними полемизировать. 11и аннексия, ни империя, ни младотурецкая революция не могли иметь решающее значение для общемировой политики, и ни один из описанных выше эпизодов не может считаться эпохальной датой в мировой истории. Совершенно другую дату следует считать «вехой» — как говорят англичане — на пути к мировой войне. И вот 31 августа 1907 года был подписан англо-русский договор, регулирующий взаимоотношения в вопросах Персии, Афганистана и Тибета. До этого момента отношения этих двух держав в вопросах, связанных с этими странами, были очень напряжёнными, и позже, в 1911 году, возникнут ссоры из-за Персии. Но общая схема выглядит следующим образом: На рубеже двух веков, XIX и XX, Англия пришла к выводу, что 1ёрмания стала крупнейшим государством Европы. Извечный принцип английской политики — бороться с сильнейшей державой в Европе. Германия, став первоклассной экономической силой, также начала раздражать Англию своими колониальными устремлениями. Поэтому Англия начала натравливать Францию на Германию и как могла поддерживала политику Делькассе.

Но Франция — как мы уже видели — поняла, что без России она не может сама вести войну с Германией. Поэтому Англия, находящаяся в явном антагонизме с Россией во время русско-японской войны, решила создать «тройственный союз» и склонить на свою сторону Россию для антигерманского фронта. По этой причине Англия перестаёт поддерживать Турцию, то есть порываете политикой, которую она проводила в течение двухсот лет. Ещё в XVIII веке Питт поддерживал Турцию против России и так было постоянно до 1907 года, в котором Англия меняет политику’ и бросает Турцию, и даже намеренно отдаёт её под влияние и политику фантаста Вильгельма II. Пусть он играет с Турцией — думают англичане — это станет фактором, обостряющим русско-немецкие отношения. Через Турцию, через Балканы, через Австро-Венгрию и Россию, через Эренталя и Извольского Англия сумела обострить русско-германский конфликт, вопреки чувствам обоих монархов этих государств, которые время от времени отдавший себе отчёт в том. что война между ними стала бы концом монархического строя в обоих государствах.

Так как мы обсуждаем 1908 год, мы также поговорим о конфликте между Бюловом и Вильгельмом II, столь характерном для отношений того времени. Именно в 1908 году Бюлов чувствует себя хозяином положения. Вильгельм II осыпает его знаками признания. Но этом}’ мелкому фельетонисту всего мало. Он переоценивает свои силы и считает, что способен управлять всем государством, парламентом и Европой. Сковывает его движения этот император, который одновременно является монархом, актёром и юлой на международной арене. Бюлов задумал план скомпрометировать его, чтобы его унизить, полагая, что тогда Вильгельм угодит в его руки как скомпрометированный ученик своему наставнику. Мозг Вильгельма работает вулканически. Достаточно только начать с ним разговаривать, чтобы в его голове стали крутиться концепции различного рода. Его посещает корреспондент «Дейли телеграф».

Вильгельм ценит мнение английской общественности о своей личности, он начинает кокетничать с журналистом и под влиянием возбуждения начинает говорить глупости. Впрочем, он настолько в сознании, что он ставит условием просмотр интервью кашщером Битовым, и журналист обещает ему’ напечатать только то, что канцлер сочтет приемлемым. Бюлов в своих мемуарах лжёт, что он был настолько занят в тот день, что у него не было времени самому прочитать это императорское интервью и что он поручил его какому-то чиновнику; который интервью одобрил. Конечно, никто ни тогда, ни теперь не верил этой очевидной лжи. Кстати, когда бомба взорвалась, когда идиотское интервью Вильгельма II появилось в «Дейли телеграф», Бюлов так защищал императора в парламенте, что было очевидно, что он хотел ещё больше его помучить и осмеять. Тогда возник вопрос об отречении Вильгельма II. Ближайшие члены его семьи полагали, что это на самом деле единственный выход из позорной ситуации.

Ведь Вильгельм в этом интервью заявил, что англичане выиграли войну’ с бурами благодаря указаниям, которые он, Вильгельм, им давал. Английское правительство было интерпеллировано об этом в парламенте, естественно, забавы ради. Премьер-министр заявил, что в архивах правительства Его Величества не би>1ло ни единого документа, свидетельствующего о том, что командование британской армии в то время пользовалось указаниями германского императора. Этот ответ вызвал во всей палате всеобщее веселье. Ио Бюлову не удалось преуспеть в своём интриганстве и нелояльности — Вильгельм II нс отрекся от престола, но стал испытывать к Бюлову отвращение, что было понятно, и воспользовался первой возможностью прогнать его, что и случилось в июле следующего 1909 года.

Цат-Мацкевич С.
Польская катастрофа 1939 года и её причины