Макаревич у Гордона. Он пьёт до дна за тех, кто в прошлом.
Андрей Макаревич – автор классических песен и очень странных политических заявлений – посетил киевскую студию Дмитрия Гордона. Последний, как известно, любит собирать у себя в гостях российскую интеллигенцию, отличающуюся антироссийской, а подчас и антирусской позицией. Когда от ненависти к режиму переходят к неприятию народа как такового.
Их, этих интеллигентов, о которых когда-то лучше всего написал Антон Павлович Чехов, Гордон пытает на предмет любви к Украине и нелюбви к России. Список вопросов при этом плюс-минус стандартный.
Иногда, правда, всё идёт не по гордоновскому сценарию. Так, к примеру, вышло с блогером, а ранее телекомментатором Василием Уткиным, который дал Гордону от ворот поворот по теме Донбасса и Крыма. Порою, Дмитрий в принципе любит хайпануть: тогда он зовёт в гости персонажей вроде Игоря Стрелкова, а потом сам же получает за это ненависть и угрозы – и начинает нелепо отмазываться: вроде, я отправлю флешку с записью интервью на международный трибунал в Гаагу.
Чем любопытно и показательно интервью Гордона с Макаревичем? В принципе они не удивили. Похвалили Зеленского, поругали Путина. Изумило же – лично меня – другое: насколько старым, уставшим и тусклым выглядит Андрей Вадимович. Будто из музыканта ушла жизнь – и он слишком устал от того, что делает и говорит.
Сравните. Мик Джаггер старше Макаревича ровно на 10 лет. Однако как мыслит, как двигается легендарный «роллинг»? Он свеж, он актуален. Я сейчас не только о музыке, хотя и редкие новые песни Rolling stones звучат едва ли не бодрее всех современных артистов. Внешний вид не рассматриваю – Джаггер и в молодые годы выглядел так себе, что, впрочем, не помешало ему соблазнить тысячи, а, может, и десятки тысяч женщин. Сэр Мик предельно витален по своей сути. Макаревич же, впечатление такое, устал и, как Ельцин, хочет отправиться на покой. Это, кстати, вообще большой вопрос: почему наши рок-звёзды стареют быстрее и жёстче западных?
И я сейчас не о внешности, повторяю. А о мышлении в первую очередь. Люди, подобные Макаревичу, застряли в том времени, которое они так хаяли. Весь смысл их жизни свёлся к тому, чтобы бесконечно хаять «проклятый совок», который буквально «упаковывал людей в вечную мерзлоту гробов». Зато с Запада шли свежие и светлые веяния – несли благую весть, и так хорошо, так легко на душе становилось. Вот и в интервью Гордону Макаревич первые полчаса рассказывает исключительно об ужасах советского времени и о первом знакомстве с песнями Beatles.
Но ведь где-то мы уже это читали, видели, слышали, не правда ли? Много-много раз – до оскомины, до состояния дежавю. Неужели за почти 30 лет, прошедших с самоубийства Советского Союза, эти люди не смогли родить ничего нового? Нет, они жуют одну и ту же жвачку, повторяют одни и те же заскорузлые штампы. И даже, когда стараются быть в актуальной повестке – как Макаревич или Гребенщиков, – лишь плодят старые песни, но не о главном. Потому что мир изменился, народ в России тоже, а они остались там – в антисоветчине, которая ныне не только бесполезна, но и смешна.
У самого Макаревича были такие строчки:
«Ты шел как бык на красный свет, ты был герой, сомнений нет.
Никто не мог тебя с пути свернуть.
Но если все открыть пути, куда идти и с кем идти?
И как бы ты тогда нашел свой путь?»
Именно так. Потому что с самоубийством СССР ушло то, что делало сотни людей, подобных Макаревичу, востребованными. Они были нужны исключительно там – в борьбе с Советским Союзом. Как Войнович, к примеру. Но когда всё рухнуло, они так и не нашли себя. Стали лишними. Их попытка вклиниться в актуальную повестку – не более чем агония, от которой разит безнадёжностью.
Они могли бы, конечно, стать ближе к правде, к реальной борьбе, если бы переосмыслили и прошлое, и самих себя в нём, а главное – бросили бы вызов уже не проклятой партийной верхушке, а куда более опасной и жестокой транснациональной корпоративной элите…
Однако для этого у борцов за всё хорошее против всего плохого, что называется, кишка тонка. Да и кушать хочется. Пусть подчас и мучают остатки совести. Ведь выяснилось и спустя годы осозналось: то, против чего они бились, оказалось не самым страшным. И в корпоративной реальности люди мрут так же массово и бесперспективно, как и в «проклятом совке». А, может, ещё хуже.
Но говорить об этом не принято. Потому в сотый раз приходится рассказывать: да, жизнь была ужасной, но мы боролись. Собственно, на этом зациклен не только Андрей Вадимович, но и значительная часть тех, кого по нелепой случайности называют «культурной элитой». О «так жить нельзя» нам снимают фильмы, пишут книги и подсовывают в качестве неких сенсаций и разоблачений.
Ладно, мы поняли. Не повторяйте в семидесятый раз. Лучше скажите: дальше-то что? Молчите? Ну да, опять заводите речь о «совке», носителями которого, несмотря на всё своё отвращение, вы в первую очередь и являетесь. Беда в том, что запомнили и донесли вы до нынешнего времени исключительно худшие его проявления.
Севастополь, Платон Беседин.
Макаревич добавил, что многие из либеральной тусовки его поддерживают, например, олигарх Михаил Прохоров.