Руслан Осташко — о работе на Первом канале, дискриминации мужчин и толстовках NASA

 — Расскажите, про патриотические футболки, которые можно увидеть у вас в Instagram и в некоторых ваших роликах?

 — Такие футболки можно купить в нескольких местах. Это российское производство. Раньше я их покупал, но потом мне их просто начали дарить. Поддерживаю таким образом российских производителей.  

Меня всегда раздражало, когда патриоты ходят в футболках NASA, с американскими флагами. Я задумался над этим — как много американцы тратят на собственное продвижение с помощью каких-то маленьких символов. Я не говорю уже о мерче с героями мультиков и фильмов. Речь идет именно о государственных организациях типа NASA. Сейчас много детской одежды в крупных сетях: ZARA, Bershka, H&M. Американской символики там очень много, а российской — не очень. 

Раньше я занимался рекламой и маркетингом и понимаю, что не составит никакого труда сделать такие же вещи российские. Ребята такое делают. И делают это классно, поэтому я популяризирую эту идею.

 — Не думали никогда запустить свой мерч?

 — Думали. Но это отдельное направление бизнеса. Некогда. Да и зачем? Ребята это делают качественно и хорошо.

 — Толстовки NASA можно купить в совершенно любой стране и пиарить американскую корпорацию. Почему у России такого нет?

 — Потому что мы никогда не умели продавать себя, свои идеи и достижения. У нас всегда отдел маркетинга сильно страдал. Мы всегда были за конкретные дела. А в современном мире постправды, когда люди смотрят на картинку, а не на содержание, для них виртуальный запуск шаттлов Space X Илона Маска намного важнее, чем реальные запуски ракет Роскосмоса, которые задумались о создании космической верфи и космического тягача на ядерном топливе. Об этом мало кто знает. Об этом мало кто говорит. Но любой успешный запуск Space X — это прямо «вау, круто».

 — Отойдем от темы продвижения страны. Ваш отец служил в КГБ. Бытует мнение, что сотрудники КГБ отличаются от остальных людей. Это так?

 — Да, это абсолютно так. Это люди, для которых их страна важнее своей жизни.

 — Каково расти в такой семье? 

 — Я очень много перенял от отца. У меня есть одна претензия к нему, связанная с его службой — это развал Советского Союза. Он в то время служил на подводных атомных лодках, которые одним залпом могли уничтожить половину Америки. И я ему говорил: «Почему вы, там находясь, не воспротивились развалу страны?» Он мне отвечал: «Мы в Советском Союзе были так воспитаны, что мы послушные военнослужащие, которые послушно ждут приказа. Мы были готовы, мы хотели, но не было приказа». И в этом плане минус служивых людей: без приказа многие вещи не делаются. Поэтому я, переняв эту идеологию, эти принципы и традиции, не работаю в системе, которая имеет строгую вертикаль управления. 

 — Не менее интересный факт о вас — вы какое-то время работали ведущим свадеб. Как так получилось, что из ведущего свадеб вы стали политическим блогером?

 — На самом деле есть несколько вещей, которые преследуют меня с детства — это спорт, музыка и политика. Эти вещи всегда были рядом со мной и до сих пор остаются. Я всегда был ведущим, начиная со школьных вечеров, потом в институте играл в КВН, потом организовывал музыкальные мероприятия — и тоже был ведущим. Времена были тяжелыми, нужны были деньги. И самые хорошие деньги, которые можно было заработать (да и сейчас это так) — это корпоративы и свадьбы. 

 — Этот опыт помогает вам сегодня?

 — Опыт коммуникации с людьми и общения. Я вам неточно сказал. Спорт, политика, музыка и интернет — четыре вещи, которые были со мной всю жизнь.

 — В одном из своих старых интервью вы сказали, что самая большая проблема России — это демография. Что вы думаете про материнский капитал как средство поддержки людей, которые решили завести ребенка? И что вы думаете о мнении, что некоторые жители нашей страны рожают для получения этих денег?

 — Материнский капитал является хорошим подспорьем для любой семьи с точки зрения того, чтобы поставить детей на ноги. Мне не нравится название. Материнский капитал — и матери думают, что это их деньги, а это не так. Правильнее было бы его назвать семейным капиталом или детским капиталом. Или ввести второе понятие — отцовский капитал.

Я занимаюсь проблематикой, связанной с отцовством, с тем, как после разводов у отцов забирают детей, неравноправием между мужчинами и женщинами при воспитании детей после развода. Я был в эту тему погружен, и на самом деле очень много в нашей стране людей, которые проработали идеологически эти вещи, и они считают, что материнский капитал — это некорректное название. Много есть отцов, которые остаются с детьми и им не полагается эта выплата. Это не совсем корректно.

То, что кто-то рожает ради денег... Я такие случаи не встречал. Слабо можно себе представить, что ради денег можно родить ребенка. То, что это стимулирует к рождению и ты скорее отважишься на это — такое есть.

Демография — это вопрос национальной безопасности и выживания нашей страны.

 — Почему так сложилось, что мужчины стали жертвами дискриминации в вопросах воспитания детей? 

 — Мужчины во многом в этом сами виноваты — и своим поведением, и той идеологией, которая сформировалась вокруг этого. Ставится клеймо. Еще стоит учитывать, что у нас 95% судей — женщины, и в 98% они выносят решение, что ребенок остается с матерью, даже если мужчина хочет забрать ребенка себе — это нечасто бывает, но бывает. Что делать мужчине, от которого уходит гулящая или пьющая жена, а судья оставляет ребенка с ней? На эту тему можно много говорить. 

У ребят, которые этим занимаются, есть развернутые ответы на все сложные вопросы. В том числе и о том, что сам институт алиментов вредит. Это не значит, что мужчина не должен содержать своего ребенка после развода. Но многие женщины начинают разводиться, понимая, что мужчина будет платить. Очень часто женщины тратят алименты на себя, а не на ребенка. И так же часто мужчины просто не платят алименты, и из него их приходится выбивать. 

Сам институт алиментов — порочный. Правильнее было бы сделать его государственным, и независимо от того, платит мужчина или нет, тот родитель, с которым остался ребенок, получал бы деньги из этого фонда на его содержание и развитие. Сейчас любой успешный мужчина находится под угрозой, что его могут окрутить, женить, родить ему ребенка, потом развестись, претендуя на имущество — и всю жизнь себе обеспечить. Это есть — и это страшно. Это одна из проблем, которую мы не замечаем.

 — В последнее время все больше внимания уделяется ментальному здоровью. В том числе и психологическому состоянию мужчин. Все чаще стали говорить о борьбе с токсичной маскулинностью, о том, что мужчина не должен быть всегда сильным…

 — Это все так далеко от меня. Мужчина должен быть мужчиной! Природа изначально все четко придумала. У нас есть разграничения, мужчина и женщина — это два разных пола, у них есть разное предназначение в жизни. Мужчина — он авантюрный, занимается заработком и содержит свою семью. Женщина должна сохранять эту семью и правильно использовать те ресурсы, которые добывает мужчина. Мы разные в этом изначально. Если бы такого не было, мы бы были одним полом. 

Женщинам свойственно сохранять и аккумулировать вокруг себя ресурсы, которые добывает мужчина. А мужчины авантюрны, поэтому они и погибают чаще, и живут меньше. Ну, и мужчины развязывают войны — ради все тех же ресурсов. 

Когда нам рассказывают, что мужчина не должен быть мужчиной…  Не знаю… Я далек от этого. В этом плане я традиционалист, и у нас разделение на мужской и женский полы придумано природой. С этим ничего не сделаешь. А говоря о трансгендерах и гомосексуальных отношениях — это все ненормальные вещи, которые продвигаются, как мне кажется, людьми, которые заботятся о, во-первых, расширении сбыта своих продуктов. Потому что люди, которые живут для себя, больше потребляют: каждый год впаривать новый iPhone человеку, у которого есть семья и который зарабатывает свои деньги, сложнее, чем человеку, который живет для себя и никого не содержит. Вторая причина — есть люди (Билл Гейтс открыто об этом говорит), которые продвигают идею сокращения численности населения Земли. Это и гомосексуальные отношения, и концепция чайлдфри. На мой взгляд, все это не нужно в традиционном обществе.

 — Вы недавно стали ведущим на Первом канале. Как вам поступило это предложение?

 — Понятия не имею. Меня года два-три не было на телевидении, я жил в Крыму, и мне позвонили, спросили, готов ли я прийти на программу на Первом канале. Потом оказалось, что не только гостем, а ведущим. Я до сих пор не знаю и не понимаю, почему так произошло. Наверное, кому-то понравилась моя кандидатура. Я это воспринимаю как работу, жизнь… Мне это нравится.

 — В студии часто бывают накаленные ситуации, какой момент вам больше всего запомнился?

 — Самый острый момент был с Мацейчуком, еще когда я не был ведущим. Он тогда в преддверии 9 Мая, когда поднималась тема Великой Отечественной войны, назвал наших предков красными фашистами. Там нельзя было промолчать. Есть линии, которые нельзя пересекать — но он их пересек. После этого все пошло на спад, потому что эксперты поняли, что можно отхватить не только от меня, но и от других тоже.

 — Эксперты продолжают спорить за кулисами?

 — Редко. Вообще редко ссорятся. Как правило, за кулисами идет очень культурное обсуждение, а в студии они будто озверина выпьют, и многие превращаются в людей, совершенно не похожих на себя в жизни.

 — Вам нравится то, чем вы сейчас занимаетесь?

 — Да, иначе я бы этим не занимался. Я вижу, куда это можно развивать. У меня всегда много идей по улучшению, изменению, развитию. Будем пытаться это реализовывать. Если бы у меня спросили, нравится ли мне формат программы, я бы сказал, что «нет, конечно». О любой вещи, которая происходит в нашей стране, я бы сказал: «Можно сделать лучше». Я максималист в этом плане и всегда пытаюсь привнести что-то новое.

Блиц.

 — В чем больше патриотизма: в наклейке «Можем повторить» или в выброшенном в урну окурке?

 — Выброшенном в урну окурке, конечно.

 — Москва или Севастополь?

 — Россия.

 — Борщ или окрошка?

 — Борщ.

 — 1990-е или 2000-е?

 — 2000-е.

 — В чем сила?

 — В правде.