Как жили и работали немецкие военнопленные в Советском Союзе

Вопросы содержания и использования военнопленных немцев и их союзников после войны в советские времена старались не афишировать. Все знали, что бывшие солдаты и офицеры вермахта использовались на восстановлении разрушенных войной городов, на советских стройках и заводах, но говорить об этом было не принято.
Всего за годы войны и после капитуляции Германии было взято в плен и, по официальным данным, находилось в лагерях в Советском Союзе 3 486 206 военнослужащих Германии и ее сателлитов, в том числе 2 388 443 немцев (военнопленные и интернированные из разных стран Европы гражданские лица «фольксдойче»). Для их размещения в структуре Главного управления по делам военнопленных и интернированных при НКВД (ГУПВИ) по всей стране было создано более 300 спецлагерей, вмещавших от 100 до 4000 человек. В плену умерло 356 700 немецких пленных или 14,9 % от их численности.


Однако, по немецким данным, в СССР находилось почти 3,5 млн пленных. И это объяснялось несколькими причинами. После пленения не все они попадали в лагеря НКВД, вначале их держали на сборных пунктах военнопленных, затем – во временных армейских лагерях и откуда передавали в НКВД. За это время число пленных уменьшалось (расстрелы, смерть от ранений, побеги, самоубийства и т.д.), часть военнопленных освобождалось ещё на фронтах, в основном это были военнопленные румынской, словацкой и венгерской армий, в связи с чем немцы при пленении называли другую национальность. К тому же были противоречивые данные по учёту пленных, относящихся к другим немецким формированиям (фольскштурм, СС, СА, строительные формирования).

Каждого пленного многократно допрашивали, сотрудники НКВД собирали показания его подчиненных, жителей оккупированных территорий и, если обнаруживались доказательства причастности к преступлениям, его ждал приговор военного трибунала – расстрел или каторга.

С 1943 по 1949 год в Советском Союзе были осуждены 37 600 военнопленных, из них около 10 700 осуждены в первые годы плена, и около 26 тысяч в 1949–1950 годах. По приговору трибунала 263 человека приговорены к смерти, остальные – к каторге до 25 лет. Их содержали в Воркуте и в районе Краснокамска. Там же содержались немцы, подозреваемые в связях с гестапо, в зверствах над людьми и диверсанты. В советском плену было и 376 немецких генералов, из которых 277 вернулись в Германию, а 99 умерли (из них 18 были повешены, как военные преступники).

Немецкие военнопленные не всегда безропотно повиновались, случались побеги, бунты, восстания. С 1943 по 1948 год из лагерей совершили побег 11403 военнопленных, 10445 было задержано, 958 человек убито и 342 пленным удалось уйти. В январе 1945 года в лагере под Минском произошло крупное восстание, пленные были недовольны скудным питанием, забаррикадировались в бараке и взяли охранников в заложники. Барак пришлось брать штурмом, войска НКВД применили артиллерию, в результате погибли более ста заключенных.

Содержание пленных

Содержались немцы в плену, естественно, далеко не в санаторных условиях, особенно это чувствовалось во время войны. Холод, теснота, антисанитария, инфекционные заболевания были обычными явлениями. Уровень смертности из-за недостаточного питания, ран и болезней во время войны и в первые послевоенные годы, особенно в зиму 1945/1946 годов достигал 70 %. Только в последующие годы эту цифру удалось снизить. В советских лагерях умерло 14,9 % военнопленных. Для сравнения: в фашистских лагерях – 58 % советских военнопленных умирали, так что условия там были куда более ужаснее. Не стоит забывать, что в стране был жуткий голод, погибали и советские граждане, было не до пленных немцев.

Плачевна была судьба сдавшейся 90-тысячной немецкой группировки под Сталинградом. Огромная толпа истощенных, полураздетых и голодных пленных совершала зимние переходы по несколько десятков километров в день, зачастую ночевала под открытым небом и почти ничего не ела. К концу войны из них в живых осталось не более 6000 человек.

В дневнике генерала Серова, направленного Сталиным по завершению ликвидации котла под Сталинградом организовать размещение, питание и лечение военнопленных, описан эпизод, как советские конвойные относились к пленным немцам. На дороге генерал увидел часто попадающиеся трупы пленных немцев. Когда он догнал огромную колонну пленных, то был поражен поведением конвойного сержанта. Тот, если пленный падал от изнеможения, просто добивал его выстрелом из пистолета и на вопрос генерала, кто это ему приказал, ответил, что он сам так решил. Серов запретил расстреливать пленных и приказал прислать за ослабевшими машину и привезти их в лагерь. Эту колонну разметили в каких-то полуразрушенных конюшнях, они массово стали умирать, трупы в громадных ямах посыпали известью и закапывали тракторами.

Все пленные использовались на разных работах, поэтому их необходимо было для поддержания работоспособности худо-бедно кормить. Суточный паек военнопленных составлял 400 г хлеба (после 1943 года эта норма выросла до 600–700 г), 100 г рыбы, 100 г крупы, 500 г овощей и картофеля, 20 г сахара, 30 г соли. По факту же в военное время паек редко выдавался в полном объеме и заменялся продуктами, имеющимися в наличии. Нормы питания в разные годы менялись, но всегда зависели от норм выработки. Так, в 1944 году 500 граммов хлеба получали те, кто вырабатывал до 50 % нормы, 600 граммов – выполнившие до 80 %, 700 граммов – те, кто выполнил более 80 %.

Естественно все недоедали, голод портил людей и превращал их в зверей. Обычными явлениями стали формирование группировок из наиболее здоровых пленных, кража продуктов друг у друга, драки с отъемом еды у наиболее слабых. Выбивали даже золотые зубы, которые можно было обменять на сигареты. Немцы в плену презирали своих союзников – итальянцев и румын, унижали их, отнимали еду и в драках нередко убивали. Те в ответ, пристроившись в пунктах питания, сокращали их паек, передавая еду своим соплеменникам. За тарелку супа или кусок хлеба люди были готовы на все. По воспоминаниям пленных, в лагерях встречался и каннибализм.

С капитуляцией Германии многие потеряли мужество и пали духом, понимая безвыходность своего положения. Нередки были случаи самоубийств, некоторые себя калечили, отрубая несколько пальцев на руках, думая, что их отправят домой, но это не помогало.

Использование труда пленных

После военной разрухи и колоссальных потерь мужского населения, использование труда миллионов военнопленных реально способствовало восстановлению народного хозяйства.

Немцы, как правило, работали добросовестно и были дисциплинированными, немецкая трудовая дисциплина стала нарицательной и породила своеобразный мем: «конечно, это ведь немцы строили».

Немцев удивляло зачастую недобросовестное отношение русских к работе, и они узнали такое русское понятие, как «халтура». Пленные получали денежное довольствие: 7 рублей – рядовым, 10 – офицерам, 30 – генералам, за ударную работу была премия – 50 рублей в месяц. Однако иметь денщиков офицерам запрещалось. Пленные могли даже получать письма и денежные переводы с родины.

Труд пленных использовался широко – на стройках, на заводах, лесоповалах и в колхозах. К числу крупнейших строек, на которых были заняты пленные, относятся Куйбышевская и Каховская ГЭС, Владимирский тракторный завод, Челябинский металлургический комбинат, трубопрокатные заводы в Азербайджане и Свердловской области, Каракумский канал. Немцы восстанавливали и расширяли шахты Донбасса, заводы «Запорожсталь» и «Азовсталь», теплотрассы и газопроводы. В Москве участвовали в строительстве МГУ и Курчатовского института, стадиона «Динамо». Построили автострады Москва – Харьков – Симферополь и Москва – Минск. В подмосковном Красногорске построили школу, архивохранилище, городской стадион «Зенит», дома для рабочих завода и новый жилой благоустроенный городок с домом культуры.

Из воспоминаний раннего детства мне врезался в память расположенный недалеко лагерь, в котором содержались немцы, строившие автостраду Москва – Симферополь. Строительство автострады было завершено, и немцев депортировали. А лагерь использовался как склад продукции стоявшего рядом консервного завода. Время было тяжелое, сладкого практически не было, и мы дети 5–6 лет забирались под колючую проволоку внутрь лагеря, где хранились деревянные бочки с повидлом. Выбивали деревянную затычку в днище бочки и палкой выковыривали повидло. Лагерь был обнесен в два ряда колючей проволокой высотой метра четыре, внутри вырыты землянки метров по сто длиной. По центру землянки проход, по бокам выше примерно на метр земляные нары, покрытые соломой, на которых спали пленные. Вот в таких условиях жили строители первого советского «автобана». Потом лагерь снесли и на его месте построили микрорайон города.

Интересна была и сама автострада. Не широкая, по современным меркам даже узкая, но с хорошо благоустроенной инфраструктурой. Поражала конструкция дождевых сливов (длиной 3–10 метров) с трассы в пересекаемые овраги. Это был не желоб для воды: с падением высоты уступами возводились соединенные между собой горизонтальные бетонные площадки, и вода каскадами падала вниз. Весь слив по бокам обрамлялся бетонной балюстрадой, покрашенной известью. Такого отношения к дороге я больше никогда и нигде не видел.

Проезжая сейчас в тех краях, такой строительной красоты увидеть невозможно – все давно снесено с нашей русской безалаберностью.

В больших количествах пленные привлекались к работам по разбору завалов и восстановлению разрушенных войной городов – Минска, Киева, Сталинграда, Севастополя, Ленинграда, Харькова, Луганска и ряда других. Они возводили жилые дома, больницы, объекты культуры, гостиницы и городскую инфраструктуру. Строили они и в городах, не затронутых войной – Челябинске, Свердловске и Новосибирске.

Некоторые города (например, Минск) на 60 % отстроены пленными, в Киеве они восстанавливали центр города и Крещатик, в Свердловске целые районы были возведены их руками. В 1947 году каждый пятый рабочий на строительстве предприятий черной и цветной металлургии был пленным, в авиационной промышленности – почти каждый третий, на строительстве электростанций – каждый шестой.

Пленных использовали не только как грубую физическую силу, в лагерях системы ГУПВИ выявляли квалифицированных специалистов и регистрировали особым образом для привлечения к работе по специальности. По данным на октябрь 1945 года, в лагерях ГУПВИ на особом учете состояло 581 различных специалистов физиков, химиков, инженеров, ученых со степенями докторов и профессоров. Специалистам по распоряжению Совета Министров СССР создавались особые условия работы, многих из них переводили из лагерей и предоставили жилье неподалеку от объектов, где они трудились, им платили зарплату на уровне советских инженеров.

В 1947 году СССР, США и Великобритания приняли решение о репатриации военнопленных немцев, и их начали отправлять в Германию по месту жительства в ГДР и ФРГ. Этот процесс растянулся до 1950 года, при этом возвращению не подлежали пленные, осужденные за военные преступления. Вначале отправляли ослабевших и больных, потом занятых на менее ответственных работах.

В 1955 году был принят указ Верховного Совета СССР о досрочном освобождении осужденных военных преступников. И последняя партия пленных была передана властям Германии в январе 1956 года.

Не все пленные захотели возвращаться в Германию. Как ни странно, значительная их часть (до 58 тысяч человек) изъявила желание уехать в только что провозглашенный Израиль, где не без помощи советских военных инструкторов начала формироваться будущая армия Израиля. И немцы на этом этапе существенно ее усилили.