Как мировая история вынуждала Россию ступать на тропу войны
Аналогии между тремя историческими событиями на одной из своих открытых лекций предложил слушателям кандидат исторических наук, доцент Севастопольского госуниверситета Алексей Тихонов.
1914
В первом случае известный добросердечием Николай II, пусть сомневаясь и оттягивая решение, всё же выбрал из двух возможных сценариев тот, что однозначно трактовался противником как подготовка к полномасштабной войне.
Напомним: после убийства в Сербии австро-венгерского эрцгерцога, которое «запустило» уже назревшую Первую мировую войну, российскому императору было предложено два варианта: полной или частичной мобилизации.
«Частичная мобилизация могла работать с точки зрения сдерживания, но была бесполезна, если начнётся война. Австро-Венгрия тогда могла нападать совершенно спокойно, и вероятность её победы была почти стопроцентная. России фактически оставалось рассчитывать только на её благонамеренность», — отмечает Алексей Тихонов.
Был и другой план — максимальной мобилизации. Однако в той реальности он означал неминуемое начало войны с Австро-Венгрией (она уже сосредотачивала войска на границе с Россией), за которую вступается Германия и другие союзники.
«Варианты взаимоисключающие. При этом первый вариант, минимальная мобилизация, не гарантирует защиту. Представляете, какой сложный выбор вы сейчас должны сделать? — ставит слушателей на место императора Алексей Тихонов. — Николай II как политик принял решение о большой мобилизации».
Аналогия с событиями 2022 года — налицо.
«Обещания того, что НАТО — это миролюбивая организация и не ставит своей целью нападение на Россию, стоят не больше, чем такие же заявления Германии накануне Первой мировой войны. Действительно, у Германии не было никаких серьёзных противоречий с Россией. Но зато у неё была отличная армия и формальные обязательства перед Австро-Венгрией, у которой такие противоречия с Россией были. В результате вместо слабой Австро-Венгрии России пришлось воевать с куда более сильной Германией, в результате чего проиграли все три империи — они просто прекратили существование», — напоминает историк.
Финал участию России в войне, как известно, положила Великая Октябрьская социалистическая революция и Брестский мир. Каким был бы итог, не случись революции, мы не узнаем. В имеющейся же революционной реальности в выигрыше остались Англия и Франция.
1941
Второй пример диаметрально противоположен: грозный генсек Иосиф Сталин после начала Второй мировой войны занял позицию, выглядевшую как необоснованно доверчивая и пацифистская.
Однако, как говорит Алексей Тихонов, это было не доверие к Германии, а отказ от той самой максимальной мобилизации, на которую решился Николай II. И у этого отказа (прежде всего — стягивать войска к границе) были свои причины, отнюдь не благодушные. Просто Россия не была тогда готова к боевым действиям и пыталась дипломатией оттянуть момент, когда соберётся с силами.
«К Сталину приходили и говорили: „Завтра война”. Сколько сводок в день ему валилось о том, что война, война… А ты понимаешь, что ты реально слабее — а мы были слабее. И ты всеми силами пытаешься остановить этот процесс. Потому что понимаешь, что дальше будет происходить», — говорит историк.
Германия напала на СССР в июне 1941 года именно потому, что тогда была несопоставимо сильнее. Позже нападение Германии было бы уже обречено — Советский Союз готовился к её агрессии.
«Наш Генштаб разработал пятилетний план до 42-го года, в нём всё было чётко прописано. Как было реализовано — другой вопрос, но, в принципе, к 1942 году у нас было бы очень серьёзное наращивание военно-промышленной мощности. Мы были бы гораздо сильнее, чем в 1941», — объясняет Алексей Тихонов не успевший осуществиться советский план.
2022
«24 февраля — это мы решили не повторять старые ошибки?» — спрашивает один из слушателей.
«В каком-то смысле. Вы представляете, какое тяжёлое это решение? Вы — глава страны, военные приходят и говорят: „Динамика ситуации на Украине такая-то, она развивается не в лучшую для нас сторону. Да, стратегические решения принимаются не на Украине, но мы видим, что ситуация меняется по мере того, как усиливаются ВСУ, а военные возможности украинской армии растут. Атака на ДНР и ЛНР — вопрос времени, и она станет точкой для эскалации политического кризиса в самой России. Вы должны принять решение”», — описывает Алексей Тихонов гипотетическую ситуацию уже сегодняшнего дня.
Учёный признаётся: когда пару лет назад из совершенно разных источников слышал о том, что война с Украиной предопределена логикой развития ситуации и раскладом политических сил внутри страны и за её пределами, то считал это досужими домыслами и не верил — мало ли, что говорят. Сейчас же все убедились, какую мощную агрессию аккумулировала Украина.
«А через два года они бы пошли на Крым — и как?»
Вынужденный выбор, который сделал Президент России, схож с ситуацией, в которую был поставлен Николай II, говорит Алексей Тихонов, — тяжелейший выбор при полном отсутствии варианта, который можно назвать хорошим.
«Я думаю, так оно всегда и бывает. В политике не бывает выбора между „белым” и „чёрным”. А бывает — между „плохим А” и „плохим В”».
В сослагательном наклонении
Какими принципами России правильно было бы руководствоваться сегодня? И какой выбор верный — в пользу «плохого А» или «плохого В»?
Отвечая на этот вопрос в контексте спецоперации, надо учитывать разницу при принятии политических и военных решений, обращает внимание историк. В политике имеют значение цели участников, а при анализе военных перспектив решения принимаются исходя исключительно из угроз и возможностей сторон.
Сложно представить себе, что Россия (как, впрочем, и другие государства) повела бы себя иначе в жёстких временных рамках лета 1914 года, а сегодняшние обстоятельства с точки зрения украинской угрозы куда более определённые и зловещие, чем в 1914 году, говорит Алексей Тихонов.
Он формулирует очевидные условия этой ситуации как аналитическую задачу.
Дано:
НАТО — военный союз, созданный для противостояния СССР и обладающий такими возможностями.
Украина — страна, записавшая в свою Конституцию желание вступить в эту организацию и не скрывающая идеи реванша.
Быстрые темпы наращивания Украиной вооружённых сил, фундаментом которых являются профессионально подготовленные подразделения, заряженные агрессивной националистической идеологией.
Задача: нарисовать сценарии развития такой ситуации и определить точки «невозврата» — когда делать что-то будет уже поздно.
Предложенный вариант решения этой государственной задачи учёный основывает на «максимальном» сценарии 1914 года. Следуй ему СССР накануне Второй мировой, это могло бы спасти мир от фашизма в самом его зародыше — правда, ценой серьёзных имиджевых потерь для нашей страны.
«Если бы в 1938 году Красная Армия зашла бы на территорию Чехословакии, пройдя по территории Польши, шансов остановить более слабую в тот момент Германию было бы больше, чем в следующем, 1939 году. История Европы была бы совсем другой. Возможно, СССР выглядел бы в ней как государство-агрессор, но история Третьего рейха была бы закончена, так и не начавшись. А мир избежал бы самых трагических страниц своей истории», — завершает анализ задачи учёный.
В каком решении больше гуманизма — в активном с меньшими жертвами или в отстроченном, но более разрушительном? Можно ли вообще всерьёз говорить о гуманизме в реалиях современной большой политики? А если речь идёт о сохранении государства? Есть ли в мировой политике примеры сознательного «непротивления злу насилием» и чем оно оборачивалось?
Надеемся на поиск ответов вместе с нашими собеседниками — понимая при этом, что «хороших» ответов может не существовать в принципе.
Светлана Косинова