Ближайшее будущее Украины, каким оно видится из Луганска

В условиях становления цифрового глобального мира понимание человечеством сути своего бытия — как прошлого, так и будущего — быстро меняется. Общие проблемы и вызовы толкают к поиску союзников, которых легче всего обрести среди родственников (на международном уровне — среди родственных народов). Одним из наиболее древних европейских народов является русский. Пересмотрев после «лихих девяностых» свою историческую миссию, Русский народ (а по сути — семья народов) пришел к пониманию себя как наднациональной общности, которая, помимо русских людей (в узком смысле), объединяет все близкие ему по крови и духу народы. Русский мир географически и ментально накладывается на постсоветское пространство, но также и выходит за его рамки. Ядром русского народа являются жители Российской Федерации, а также стран, в прошлом искусственно оторванных от нее — Белоруссии и Украины. В случае последней — неестественно и само ее название, означающее «рубеж», «окраину». А из мультфильма мы помним, «как вы яхту назовете, так она и поплывет».

Вопрос бытия нынешней Украины тождествен вопросу «Откуда пошла Русская земля?», открывающему «Повесть временных лет». Этот вопрос традиционно волнует умы не только историков и философов, но и политиков, и на него есть несколько вариантов ответа, в том числе в той или иной степени опирающихся на признание внешнего — варяжского фактора. Но при этом исследователи констатируют, что никто из латинских, византийских и арабских хронистов не упоминает ни «Украину», ни «украинцев». В отличие от Руси и русов, чье имя было известно далеко за пределами Восточной Европы. Земля, в которой началась летопись русской истории — Поднепровье, а «Матерью городов русских» был и остается Киев. Это не «окраина», а одна из «точек сборки». И единственно правильное название — «Южная Русь».

Согласно постулатам историософии, прошлое, настоящее и будущее — единый континуум, а потому искусственное разделение земель Руси в 1991 году на несколько государств требовало от их новых «хозяев» и соответствующего идеологического обоснования своего господства. Для этого был сознательно выпущен «вирус» искажения истории, который в долгосрочной перспективе закономерно привел к «программному сбою» в виде гражданской войны 2014 года.

Искажение прошлого (в интересах благополучного «настоящего» для узкого круга лиц) закономерно привело к искажению наступившего будущего, приведя ранее процветавшую УССР к самоуничтожению. Отказавшись от идеи единой Русской цивилизации, Киев не смог развить никакой другой теории и практики, кроме «анти-России». Подлинная причина развернувшегося в 2014 году на Украине конфликта — противоречие между интересами галицкой элиты (сформировавшей под себя олигархическую систему и ориентировавшей государство на участие в НАТО и ЕС) и большинства населения (ориентированного на участие в Таможенном и Евразийском союзах). Впрочем, «галицкими» эти круги можно назвать достаточно условно, поскольку организации, захватившие власть в Киеве при развале СССР, представляли интересы бандеровской националистической эмиграции, обосновавшейся после Великой Отечественной войны в США и Канаде. Однако без покровительства своих хозяев — западного разведывательного сообщества — «родить» ставшую геополитическим «Франкенштейном» Украину они не смогли бы.

Сотрудничавшие в годы Великой Отечественной войны с нацистской Германией участники ОУН–УПА (экстремистская организация, запрещенная в РФ) не смогли бы выжить и остаться безнаказанными без помощи ЦРУ. От судебного преследования их уберегла специально разработанная программа «Картель». После 45 лет существования и неоднократной смены названий она сохранилась под аббревиатурой QRPLUMB. В качестве официального прикрытия для нее использовалась компания Prolog Research Corporation, которую, если пользоваться современной терминологией, можно охарактеризовать как некоммерческую организацию. Одним из направлений деятельности QRPLUMB было финансирование и снабжение выступавших за независимость Украины политических партий, которые сформировались в период «гласности» и «перестройки». Все началось в 1988 году с Украинской хельсинской группы, которая впоследствии превратилась в «Рух» [1].

В 1993 году американский политик и идеолог Збигнев Бжезинский заявил, что «Соединенным Штатам следует преграждать России связь с Украиной, страной с огромными ресурсами, выходом к Черному морю и стратегической военно-морской базой в Севастополе» [2]. После развала СССР, Украина стала де-факто суверенным государством, но этого США было недостаточно. Нужно было, чтобы она завязла в национализме и фашизме. Для этого ей сделали инъекцию фашизма в 2004 году, и вторую — в 2014 году.

Условием подлинного благополучия и безопасности Украины могло быть строительство и развитие ее политических институтов на основе статуса русского государства. Примером такой ассоциации является наднациональная общность англосаксонских стран, объединенная (за исключением США), в том числе и политически, британской короной. Аналогично, закрепление в Конституции Украины статуса русского государства позволило бы ее экономике функционировать как органической части крупного самодостаточного сообщества в рамках Таможенного союза Евразийского экономического союза.

Несмотря на особо подчеркиваемую после распада СССР «исключительность» населения Украины, общины всех ее регионов — Поднепровья, Галичины, Донбасса и т. д. — являются субэтносами многонационального русского народа. «Украинская» идентичность с легкостью перетекает в русскую, что говорит об искусственности оформленных при развале границ СССР.

Русский статус украинского государства исключил бы ряд противоречий, позволив ему существовать на унитарной основе. Но избрав националистический сценарий развития, официальный Киев включил механизм деконструкции. Русскоязычное большинство, оказавшись вне рамок украинского проекта (в котором ему попросту не было места), осознало потенциальную угрозу собственной безопасности, приняв эстафету борьбы (до определенного момента латентной) против центра. Центробежным тенденциям способствовало навязывание украинского языка как единственного официального и ранее маргинальной националистической идеологии как общеобязательной.

Но даже вне статуса русского государства «брандмауэром» и «иммунитетом» от деструктивных тенденций для Украины могло быть ее устройство на федеративной основе. Столь крупное по территории (603,7 тыс. кв. км) и численности населения (по состоянию на 1991 год — 52 млн. чел.) и при этом многосоставное в этнокультурном отношении государство, как Украина, могло благополучно развиваться только при условии учета особенностей всех ее исторических регионов. Примером может послужить современная ФРГ, объединившая в себе земли, достаточно разнообразные в этноконфессиональном отношении и имеющие часто напряженную историю взаимоотношений.

Проблема административно-территориального устройства Украины имеет длительную историю, превышающую период ее существования как государства. Ее невозможно рассматривать в отрыве от процессов, начало которым было положено задолго до распада и даже появления СССР.

Государственное устройство Украины как унитарной республики в составе 24 областей, АР Крым и двух городов с особым статусом в целом дублировало систему, сформированную советской властью. Вместе с тем советские подходы к территориальному делению многократно менялись, колеблясь между дроблением и укрупнением административных единиц.

Октябрьская революция 1917 года развязала стихию регионализации, образования республик и автономий. Встал вопрос о необходимости урегулирования отношений Москвы с советизированными национальными окраинами бывшей Российской империи. В связи с этим возникли дискуссии о распределении власти между центром и регионами, об отношении к ряду национальных партий левой ориентации, сотрудничавших с большевиками. И. В. Сталиным был предложен проект культурной автономизации национальных регионов при сохранении строгой политической вертикали. Однако под давлением лично В. И. Ленина был принят проект Союза ССР, в котором союзные республики получали все атрибуты государственности [3].

Во всем СССР (образованном 30 декабря 1922 года путем объединения РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР) стала реализовываться идея административно-экономического районирования страны. Ее суть состояла в полной замене губерний на советские хозяйственные области, которые соответствовали госплановским экономическим районам. В 1920-е годы была проведена реформа, призванная изменить административно-территориальное деление страны, доставшееся в наследство от Российской империи, ускорив процесс дробления губерний. Вместе с уездами и волостями они были заменены на области (края), округа и районы. Эта работа проводилась в целях повышения работоспособности как страны в целом, так и каждой отдельной ее части. Цель определяла задачи административно-территориальной реформы, среди которых: целесообразное разделение труда между районами, развитие их специализации, успешное использование природных богатств и ресурсов административно-территориальных единиц, развитие производительных сил, создание благоприятных условий для приближения власти к массам.

Приоритетным при проведении внутренних границ являлся принцип экономического районирования. В этом случае обеспечивалось сосредоточение всех сил и средств в образуемых территориальных единицах. Одной из важнейших задач была концентрация имевшихся кадров при одновременном подрыве позиций региональных элит, существовавших ранее. При этом в политике большевиков идеология перемешивалась с грубым прагматизмом. Помимо создания хозяйственной базы для строительства социализма, правительством В. И. Ленина была поставлена цель построения новой общности — советского народа. Карты союзных республик кроились под лозунгом самоопределения наций, границы между которыми часто чертились без учета мнения их представителей.

Национальная идентичность жителей советских республик, ставших в 1991 году суверенными государствами, сформировалась именно в рамках советского проекта и благодаря ему. Таким образом, в границах Украинской ССР оказались русскоязычные регионы Новороссии, а в среде как малоросского крестьянства, так донбасских рабочих стала внедряться идея их украинскости.

Известна фраза главы «Народного руха Украины» В. М. Черновола, который иронично утверждал, что Украину создали три коммуниста [4]. Большая часть территории была присоединена к ней В. И. Лениным, давшим ей новые земли на востоке и статус самостоятельной советской республики. Затем в 1939 году И. В. Сталин присоединил к УССР земли Галичины и Волыни, в 1940 году — Буковину, а в 1945-м — Закарпатье. Завершил формирование украинской территории Н. С. Хрущев, который в 1954 году передал в состав УССР Крым. В итоге нынешняя территория Украины стала во много раз больше территории, которую занимала Гетманщина при воссоединении с Русским царством в 1654 году. Такую ситуацию заочно прокомментировал В. В. Путин: «Возникает вопрос: если та или иная республика вошла в состав Советского Союза, но получила в свой багаж огромное количество российских земель, а потом решила выйти из состава? Но тогда бы выходила хотя бы с чем пришла и не тащила с собой подарки от русского народа» [5].

Как ни парадоксально, но этнокультурной и ментальной реальности Восточной Европы в большей мере соответствовала существовавшая до образования СССР губернская система, окончательно оформившаяся к 1912 году. Административно-территориальное деление Российской империи во многом отражало как культурно-историческую, так и социально-экономическую специфику ее регионов. Несмотря на весьма обширные пространства (существовавшие губернии объединяли 3-4 нынешние области) и растянутость коммуникаций, такой подход обеспечивал гражданский мир и развитие всех проживавших в империи этносов.

Советская же административно-территориальная политика, сыграв созидательную роль в краткосрочной перспективе, в долгосрочной (наряду с допущенными системными ошибками в конституции, не предусматривавшей целый ряд ситуаций) привела к череде межэтнических конфликтов, разгоревшихся в конце 1980-х годов по всему периметру границ СССР. В тот период оформилось стремление отдельных региональных элит УССР пересмотреть статус своих областей в рамках республики. Мощный импульс движению за расширение прав регионов дали итоги местных референдумов, которые были проведены в Закарпатской и ряде других областей Западной Украины и в Крыму. Они оказали огромное влияние на внутриполитические процессы на Украине, ускорили формирование позиций относительно последующего государственного устройства советской республики. Тогда же определились и различия во взглядах отдельных регионов на перспективы развития суверенизировавшейся Украины.

В отличие от юго-восточных областей и Крыма, чьи элиты замыкались в границах «своих» территорий, западноукраинская в условиях ослабления союзного и республиканского центров увидела шанс взять власть в свои руки. Упомянутая поддержка со стороны эмигрантских кругов и ЦРУ резко активизировала деятельность галицких националистов — в первую очередь в сфере идеологии, которая стала конкурировать с официальной партийной.

К концу 1991 года на Украине сформировались различные подходы к дальнейшему территориальному развитию страны. Парадоксальным образом галицкая элита в тот период придерживалась позиций о выгодности федеративных отношений, а Крым, Донбасс и Закарпатье настаивали на расширении своих прав в рамках унитарной республики. Изменить свои взгляды на вертикаль и горизонталь власти галичан заставило поражение В. М. Чорновола на президентских выборах в декабре 1991 года. Их политика была скорректирована в сторону тактики завоевания властных институтов. Националистические круги пришли к пониманию потенциальных возможностей выхода на общеукраинский уровень и утверждения своей политической модели в масштабах всей страны. Основания для этого имелись, поскольку элиты остальных регионов Украины были слабо организованы, безынициативны, не имели собственной идеологии и сильных харизматичных лидеров, способных консолидировать население. Такие обстоятельства дали галицким националистам надежду впервые прийти к власти, заставив кардинально изменить свою стратегию, отказавшись от федерализации и взяв курс на кристаллизацию унитарного государства.

Закрепление статуса Украины как моногосударства привело к консервации ее региональных элит, сформировавшихся на основе соединения части бывшей советской партийной бюрократии и представителей организованной преступности. Непрозрачный характер формирования местных и региональных властных центров, узость их полномочий и возможностей обновления сильно ограничили действие «социальных лифтов». В итоге региональная элита Украины существовала в основном в кланово-олигархической форме. Местные кланы представляли собой теневые, закрытые группировки, не имевшие официального оформления и образовавшиеся на основе общих, в основном финансово-материальных, интересов их участников. Опасность такой ситуации заключалась не только в противопоставлении кланами собственных интересов общественным, но и в противостоянии другим кланам. Их борьба шла вне правового поля, нелегитимными методами, что в свою очередь вело к дезинтеграции общества, разбалансированности государственного аппарата, кризису в социально-экономической и духовной сферах. К концу 1990-х годов на Украине выделялись следующие региональные кланы [6]:

• галицкий клан, сформировавшийся из львовской диссидентской контрэлиты. К ней можно отнести В. М. Черновола, Д. В. Павлычко, Л. П. Скорик, И. Р. Юхновского, трех братьев Горыней, В. М. Червония, И. А. Грынива. Данный клан использовал удачную комбинацию ресурсов: социальных (приход к власти новых лиц), символических (пропаганда идеи украинской государственности, проевропейской ориентации) и культурных (украинская национальная идея, возрождение языка и культуры);

• днепропетровский клан, занимавший сильные позиции еще со времен СССР, а с приходом к власти Л. Д. Кучмы и его команды получивший новые возможности для расширения своих властных возможностей;

• донецкий клан, в начале 1990-х годов серьезно заявлявший о своих претензиях на власть общегосударственного уровня, однако вынужденно уступивший днепропетровскому. Реваншем донецкого клана были победы на парламентских выборах 2006 и 2007 годов, а также победа В. Ф. Януковича на президентских выборах 2010 года;

• харьковский клан, занявший прочные позиции благодаря наличию в регионе высокого научного и промышленного потенциала, весомым культурным достижениям. Большим авторитетом на Украине пользовались такие представители харьковской региональной элиты, как А. С. Масельский и Е. П. Кушнарев;

• одесский клан, активно использовавший выгодное географическое положение, давние традиции «порто-франко» и присущую южанам подвижность и предприимчивость. Чрезвычайно конкурентоспособный, южный клан, впрочем, не воспользовался своими возможностями в полной мере.

Необходимо учитывать, что региональные названия кланам соответствовали лишь в связи с местом происхождения. На деле же внешнеполитические интересы всех перечисленных кланов были связаны с Западом, в банках которого они хранили отмытые средства. По сути, украинский олигархат представлял собой внутреннюю эмиграцию. Такая ситуация привела к упадку как регионов, так и государства в целом. Становление украинской элиты представляло собой постоянную борьбу региональных финансово-промышленных групп за создание благоприятных условий для существования собственного бизнеса.

Обустройство суверенной Украины происходило на основе галицких представлений, принесших в Киев свою идеологию. В тоже время в силу ментальных, культурных и исторических различий галицким националистам было сложно сделать привлекательной свою картину мира и вывести ее на общегосударственный уровень. Общим моментом настроений в Крыму и в западноукраинских регионах стало их обращение к истории, поиск ответов современности в прошлом. В тоже время все региональные движения отличало отсутствие современного видения общих задач и путей решения актуальных проблем.

Для всех украинских регионов, претендовавших на повышение своего статуса, серьезной проблемой было отсутствие и теоретическая неразработанность основ федерализма. Доминирующими оставались представления о федерализме как о модели, ведущей к обособленности отдельных регионов от общегосударственных процессов.

Между сторонниками идей унитаризма и федерализма на Украине шла борьба, особенно активная в первой половине 1990-х годов. Популярными были идеи расширения полномочий регионов. Данную идею поддерживали региональные элиты, которые рассчитывали таким образом усилить свои позиции. Против федерализации выступал Киев, для которого унитарный характер государства создавал условия для сохранения доминирующего влияния и контроля над регионами.

В отличие от западных областей, в которых идеи федерализации не получили нового осмысления, в Крыму движение к расширению прав автономии не прекращалось, что было вызвано действием ряда факторов. Жители полуострова столкнулось с развалом экономики, обнищанием и разрывом исторически сложившихся культурных связей с Россией. Надежды на благополучие в составе процветающей Украины, о котором много говорили украинские и зарубежные эксперты, не оправдались.

Своим особым статусом Крым воспользоваться не сумел, и в дискуссии взяли верх центральные власти. Несмотря на это, проблема отношений «центр — регионы» не была решена, способствуя дальнейшему накоплению протестного потенциала. Этому способствовала различная историческая судьба регионов, которая оказала влияние на неравномерность их социально-экономического развития. Глубинным фактором, генерирующим недовольство региональных элит, стала несовершенная бюджетная политика: многие финансовые вопросы решались непрозрачно — в зависимости от «пробивной» способности областных руководителей.

На фоне перераспределения средств между финансово-промышленными группами шли активные дискуссии между сторонниками федерализации и унитаризма. Идеи федерализации, в целом поддерживаемые региональными элитами, в Киеве продолжали вызывать опасения дезинтеграции. Переломным моментом в этой дискуссии стало принятие Конституции в середине 1996 года. Она закрепила унитарный характер Украины, хотя и не уничтожила ростки идей федерализма. Тем более что идеи федерализации получали значительную подпитку в виде продолжавшейся регионализации Украины, власти которой не смогли сгладить существовавшие противоречия.

Впрочем, региональная самоидентификация в разных регионах Украины не трансформировалась в сильные политические течения. В свою очередь, центральные власти не были заинтересованы в изменении принципов и механизмов межрегионального взаимодействия, поскольку это влекло за собой перестройку системы бюджетных отношений, изменение налогового законодательства и в целом сам характер власти.

2004 год стал поворотным в возрождении интереса к федерализму. Данный интерес возник как ответ юго-восточных регионов на «оранжевую революцию», лидеры которой попытались навязать им свое представление о развитии государства. В этих условиях вопрос об изменении административно-территориального устройства Украины вновь стал актуальным.

Восточные элиты много раз использовали в предвыборных целях идеи федерализма. Однако, как правило, обращение к ним использовалось проигрывающими силами для обоснования укрепления своих позиций на местах, в отдельных регионах. В итоге никаких реальных шагов в этом направлении не наблюдалось. При этом восточная элита связывала свои перспективы с экономическими интересами, зачастую осознанно дистанцируясь от идеологии, западная же стремилась распространять церковные лозунги и политические стереотипы, а также свои представления об украинской государственности и путях ее развития.

Периоды усиления интереса к проблемам государственного устройства, как правило, были напрямую связаны с борьбой внутри украинских элит. На протяжении 2008–2009 годов представители Партии регионов поддерживали идею федерализации Украины, инициируя дискуссии по данному вопросу. Но после прихода к власти в 2010 году В. Ф. Януковича он был снят с повестки дня. Президент и его окружение встали на позиции унитарного устройства Украины.

За двадцать лет региональные элиты не сумели предложить идеи сосуществования различных регионов в рамках единого государства, привлекательных взглядов, способных заинтересовать население. Консервирование данной проблемы негативно сказалось на развитии Украины, положив начало обострению, а затем и радикализации настроений в западных областях [7].

Современный этап развития украинского государства характеризуется глубоким кризисом существующей унитарной модели. Конфессиональные разломы, «языковая проблема», диаметрально противоположные версии отечественной истории у населения Галичины и Донбасса, глубокие диспропорции экономического развития и разновекторность внешнеторговых связей в условиях перманентного политического конфликта ставят на повестку дня вопрос о возможности сохранения Украины в существующих границах.

Апелляция к унитарному устройству не решает существующих проблем, а загоняет их вглубь. Унитарное устройство является фактором, который сохраняет нестабильность на Украине и несет угрозу ее территориальной целостности. Кроме того, унитарное устройство не позволяет населению отдельных регионов в полной мере устраивать свою жизнь, исходя из собственных культурных и языковых особенностей. Существующая политико-правовая система игнорирует их, а унификация оборачивается навязыванием культуры и религии одной части страны — другой.

Идею унитаризма поддерживают западноукраинские регионы, предпочитая «не замечать» многообразие культурных и ментальных различий с другими регионами. Именно Галичина, опираясь на политическую поддержку США и ЕС, выступила катализатором центробежных тенденций, которые при разумном подходе могут быть сбалансированы и уравновешены, а в случае резкого обострения этнополитического кризиса способны повлечь дальнейший раскол страны с непредсказуемыми последствиями. Это провоцирует отдельные регионы, заинтересованные в отстаивании своих политических, экономических и культурных интересов, вступать в борьбу за центральную власть. Подобная ситуация стала причиной начала гражданской войны в 2014 году, столкнув региональные интересы и поставив точку в территориальной целостности государства.

Попытки администраций П. А. Порошенко и В. А. Зеленского в существующих реалиях «законсервировать» жестко унитарную модель государственного устройства еще более усугубили ситуацию. В свете нарастающих кризисных явлений в экономике, связанных с угрожающими темпами роста внешнего долга, это открывает дополнительные возможности для деструктивных влияний. В пользу федерализации страны говорит и тот факт, что за годы независимости так и не была сформирована национальная идея, которая бы удовлетворила все основные группы населения Украины.

В современных границах сохранение унитарного украинского государства невозможно. Это ставит Киев перед выбором: либо отказаться от идеи унитаризма, либо столкнуться в перспективе с новыми политическими конфликтами, которые будут неизбежно возникать.

Логичным итогом развития Украины как унитарного государства выступило ее саморазрушение, начавшееся в 1991 году, а поворотным моментом которой стал государственный переворот в феврале 2014 года. Гибель более 13 тысяч человек (цифра, официально подтвержденная ООН, а по данным спецслужб ФРГ — более 50 тысяч) сделали ее дальнейшее существование как моногосударства невозможным.

С учетом исторических, ментальных, конфессионально-лингвистических и экономических особенностей земель-регионов целесообразно выделение следующие субъекты:

1. Республика Новороссия (Одесская, Николаевская, Херсонская, Кировоградская, Запорожская, Днепропетровская, Донецкая, Луганская и Харьковская области). Целесообразно включение в состав данной единицы Кировоградской области, поскольку ее территория (наряду с Таврией и Донбассом) была отвоевана у Османской империи и заселена силами Российской империи. Об исторической связи Кировограда и Новороссии говорит его изначальное название — Елисаветград. Закономерным шагом будет и включение в состав данного субъекта территории Приднестровской Молдавской Республики (в ходе ряда референдумов выступившей за воссоединение с РФ), а также Гагаузии (де-факто суверенной в 1991–1994 годах и выразившей на референдуме 2014 года стремление к участию в Таможенном союзе).

Все данные земли Российская империя присоединила в ходе войн 1735–1739, 1768–1774 и 1787–1791 годов с Крымским ханством и Османской империей. До включения в состав России эти земли представляли собой «Дикое поле» — малоосвоенные степи, а в центральной части — земли запорожских казаков, имевшие особый статус и не подчинявшиеся какому бы то ни было правительству.

Северное Причерноморье и Приазовье — историческая территория Новороссийской губернии, существовавшей в 1764–1783 и 1796–1802 годах, а также Донецко-Криворожской Республики 1918 года. Почти вся эта земля весной 2014 года была охвачена общественно-политическим движением «Русская весна». Украинский период не смог изменить традиции и ценности местных жителей.

Необходимость объединения столь крупного степного региона оправдана и экономическими причинами. Разделение Новороссии на ряд областей привело к значительным социально-экономическим и политическим проблемам. Ключевую роль в экономике Украины на всем протяжении ее существования играли Донбасс и Криворожье с их углем и металлургией, машиностроение — в Харькове, Луганске, Днепропетровске, Одессе с ее интенсивной морской торговлей. Функционирование данного экономического комплекса было бы более эффективным при условии единой административно-территориальной единицы.

За исключением Киева, все города Украины с миллионным населением (Харьков, Донецк, Днепропетровск, Одесса) также сосредоточены здесь. Но именно вокруг них формировались кланово-олигархические группы, конкурировавшие друг с другом. Объединение юго-восточных областей в регион с единым центром — Днепропетровском — закономерно приведет к консолидации местных сил и преодолении существующих на региональном уровне противоречий. В пользу выбора именно этого города в качестве столицы республики является как географическое расположение в центре региона, так и роль его ведущего индустриального и культурного центра.

2. Малороссийский край (Киевская, Черкасская, Черниговская, Полтавская области). Исторически — южное ядро Древнерусского государства, ставшее оплотом сопротивления колонизации католической Речи Посполитой в середине XVII века. Специфику региона определяет преимущественно аграрный характер местной экономики с русскоязычным населением городов и украиноязычным — сел.

Навязываемая ранее общеукраинская идентичность строилась именно на местном варианте бытовой культуры. Однако исторический опыт и культурные установки жителей данного региона имели существенные отличия как от Галиции, так и от Новороссии. Так, в Поднепровье большинство людей в первую очередь отождествляют себя не с Украиной, а с городом или селом, в котором проживают. Существованию сильной региональной идентичности способствует этническая и культурная однородность центральных областей, большинство населения которых составляют крестьяне. Местный агропромышленный комплекс сможет эффективно функционировать и развиваться в условиях единой административной единицы.

С учетом оформления Киева в статусе отдельной административно-территориальной единицы в качестве столицы Малороссийского края наиболее целесообразно выделение Чернигова. Являясь одним важнейших центров Древнерусского государства, специфика данного города состоит в близком географическом расположении к границам Российской Федерации и Республики Беларусь, что окажет позитивное влияние на развитие края в целом.

3. Республика Червонная Русь (Львовская, Ивано-Франсковская, Тернопольская области). Наряду с Волынью в период Средневековья — один из ареалов Древнерусского государства — Галицко-Волынского княжества, Галичина. Несмотря на поглощение Речью Посполитой и Австро-Венгрией, а также испытанное регионом значительное влияние Ватикана, регион сохраняет историческую память об общерусском происхождении, о чем говорит одно из названий региона в прошлом — Русское воеводство.

По итогам Великой Отечественной войны, когда после 500 лет господства поляки покинули Галичину, регион вновь стал русским, то есть восточнославянским. В советское время существовавшие противоречия с соседними народами сгладил рост уровня жизни. В Галичину приехало множество специалистов со всего Союза, строивших заводы, больницы, дороги. Деревня благодаря плановому хозяйству развивалась и строилась.

В конце 1980-х годов начались волнения по всем национальным окраинам СССР. При этом центром украинского сепаратизма стал не Львов, а Ивано-Франковск. В 1990-е годы регион (как и все постсоветское пространство) поразил экономический коллапс, для многих единственным способом выживания стали заработки за границей.

Первоначально галицкая элита поддерживала идею федерализации Украины. Одним из инициаторов федерализации страны выступал председатель Львовского областного совета В. Черновол. Он продвигал идеи об автономии Галичины, где были широко распространены взгляды на регион как на локомотив, который приведет Украину в Европу. Дополнительным импульсом к активизации автономистских настроений выступало недовольство своим второстепенным, подчиненным положением в рамках общеукраинских процессов. Наиболее ярким воплощением этой идеи было создание Галицкой ассамблеи в феврале 1991 года во Львове на общей сессии Львовского, Тернопольского и Ивано-Франковского областных советов. Во многом именно Галицкая ассамблея выступила тем эффективным органом, который подталкивал партийные власти Украинской ССР к провозглашению независимости.

Галицкая ассамблея внесла существенный вклад в усиление украинского регионализма. В конце 1980-х годов именно Галичина выступала первопроходцем новых соборно-самостийных идей. Галицкие элиты увидели возможность расширить права своего региона и создать «настоящую Украину» в его рамках. Галицкая элита стремилась использовать деструктивные процессы в СССР, и оградить себя от слабеющей власти со стороны партийных структур, не имевших никаких концепций дальнейшего развития государства. Стратегической целью совместных действий галицких областей было тогда определено формирование и утверждение регионального фрагмента государственности Украины и региональной инфраструктуры рыночной экономики. Механизмом реализации соглашения должен был стать Межрегиональный координационный совет, экспертные группы специалистов для определения путей решения ключевых проблем. Фактически тогда была подготовлена концепция не только Галицкой автономии, но федерализации УССР в целом. Были разработаны законопроекты о местном самоуправлении, местных администрациях, о правовом статусе областей, ориентированных на создание унитарного, но децентрализованного государства с развитым региональным и местным самоуправлением.

Вместе с тем реабилитация бандеровцев и дивизии СС «Галичина» (экстремистская организация, запрещенная в РФ), ревизионизм очень негативно сказались на репутации региона. Такой ход событий проиллюстрировал невозможность существования ни Украины в целом, ни Галичины в отдельности в рамках антироссийских геополитических проектов.

Необходимость объединения галицких областей в единую административную единицу оправдана и конфессиональным фактором. Практически во всех регионах Украины большинство людей считают себя православными. Исключение составляют три области исторической Галичины, где значительное число жителей являются прихожанами Украинской греко-католической церкви. Сегодня греко-католиками считают себя 59% жителей Львовской области, 57% жителей Ивано-Франковской и 52% — Тернопольской. Сохранить свою конфессиональную и лингвистическую специфику эти области смогут исключительно в составе Республики Червонная Русь. В качестве ее административного центра наиболее целесообразно выделение Львова, являющегося крупнейшим городом и неофициальной столицей Галичины.

4. Подольский край (Хмельницкая и Винницкая области). Подольский край — ядро одноименной губернии, существовавшей в 1796–1925 годах в составе Российской империи и УССР. Летописи упоминают этот край под названием Нижняя Русь.

Регион обладает особенностями, характерными для Малороссийского края, но его специфику определяет большое культурное разнообразие, в частности, наличие крупной еврейской общины. В отличие от централизованной Галичины, Подолье — край совершенно ацентрический, обладая выраженной региональной идентичностью, сможет эффективно решать задачи социально-экономического развития при условии объединения Хмельницкой и Винницкой областей в единую административно-территориальную единицу. В качестве ее административного центра наиболее целесообразно выделение Винницы, располагающейся на пересечении важнейших транспортных путей ФЗЮР.

5. Волынский край (Волынская, Ровенская, Житомирская области). Наряду с Галичиной в период Средневековья — территория Галицко-Волынского княжества. Но в отличие от Львовщины, местное население в меньшей мере испытало католическое влияние. Волынский край — ядро Волынской губернии, существовавшей в 1796–1925 годах в составе Российской империи и УССР.

Сильная локальная идентичность региона связана в первую очередь с географическим положением (расположением в лесной зоне), которое препятствовало активным контактам с жителями других регионов и не позволяло распространиться иным идентичностям. Поэтому Волыни была присуща, с одной стороны, культурная изолированность, с другой стороны — сохранение традиционной древнерусской культуры и образа жизни. В силу близкого расположения малороссийского региона в качестве столицы Волынского края наиболее целесообразно выделение Житомира.

6. Республика Карпатская Русь (Закарпатская область). Многонациональный регион, испытывавший влияние различных центральноевропейских государств (в наши дни в наибольшей мере Венгрии). Население лояльно по отношению к России и ее политике, что отражено в сохраняющемся самоназвании — «русины». В 1945 году Закарпатье не желало входить в УССР, выражая стремление быть территориальной единицей, ассоциированной с РСФСР (для подавления пророссийских настроений даже был применен административный нажим).

Закарпатье, находясь на западе республики, представляло собой отдельный мир по своим политическим и культурным воззрениям. Вопрос автономии здесь был тесно связан с вопросом русинства. Лидеры русинского движения стали главными проводниками идей автономности. Благодаря их активности было создано «Временное правительство Подкарпатской Руси». В 1991 году в Закарпатье состоялся референдум о предоставлении региону автономии. Он должен был закрепить за областью особый (автономный) статус в составе Украины. Тогда 78% избирателей проголосовало за предоставление краю автономии. Однако Киев проигнорировал народное волеизъявление — и дальше обсуждения идея автономии не продвинулась.

Местная русинская идентичность находится в противоречии с украинской. Носители русинской идентичности зачастую стремились отделить себя от украинцев и периодически предъявляли требования по признанию их отдельной национальной группой. В 1991 году большинство жителей Закарпатья поддержали независимость Украины на Всеукраинском референдуме, однако наряду с этим выступили за предоставление региону статуса самоуправляемой территории. Тем не менее особый статус региону так и не был предоставлен.

Необходимость предоставления Закарпатью автономии определяется и местными экономическими особенностями — сильными традициями индивидуального хозяйства.

Историческим и деловым центром республики является Ужгород.

7. Республика Буковина (Черновицкая область). Еще одним мультикультурным регионом Южной Руси наряду с Закарпатьем является Черновицкая область, занимающая значительную часть территории исторического региона Буковина. Многовековой опыт нахождения в составе европейских государств повлиял и на экономические особенности региона, в частности, позитивное отношение местных жителей к частной собственности. В целом взгляды жителей Буковины соотносятся с позициями жителей Закарпатья. Наличие влиятельной румынской общины диктует необходимость предоставления региону автономного статуса, поскольку лишь такое положение позволит сохранить межэтнический мир и порядок. Историческим и деловым центром республики являются Черновцы.

8. Вольный город Киев. Являясь крупнейшим городом Украины по численности населения, а также важным экономическим и культурным центром, Киев сможет более успешно решать актуальные задачи своего развития в статусе отдельной административно-территориальной единицы. Такой статус оправдан и исторически: в 1494–1497 годах королями Речи Посполитой Киеву были дарованы автономные городские права (Магдебургское право). В 1665 году самоуправление было подтверждено жалованной грамотой царя Алексея Михайловича и официально просуществовало до 1835 года.