Кульминация Крымской войны: оборона Севастополя

Неизвестные войны. Как это хорошо видно из этой статьи Ф. Энгельса в New-York Daily Tribune, в Крымской войне в отношении Запада к России практически ничего не изменилось. Вернее, не изменилось с тех пор. Правда, Севастополь все-таки пал. Но пал совсем не так, как о том мечтали союзники. И вот сегодня в продолжение цикла «Неизвестные войны» как раз и последует наш рассказ об этом знаменательном событии.


Начнем с того, что блокада Севастополя стала явной кульминацией Крымской войны. Город, являвшийся морской крепостью, укреплений на суше не имел и подвергся атаке со стороны англо-французского десанта именно численностью больше 60 тысяч человек на этом направлении.

Сколько было людей под началом у князя Меньшикова, которых он мог выделить для обороны города? Британские источники сообщают: 4 500 «милиция», 2 700 артиллеристов, 4 400 солдат морской пехоты, 16 500 матросов судовых команд, а ещё там имелось 5 000 рабочих. Всего 35 100 человек, то есть практически вдвое меньше, чем было войск у союзников, причем состоявших из регулярных солдат. Но…

В самый короткий срок южная сторона города была прикрыта рядами оборонительных укреплений, вход с моря в Севастопольскую бухту перекрыт специально затопленными кораблями. Адмирал Корнилов, правда, предлагал флоту выйти в море и дать союзному флоту бой по принципу «мертвые сраму не имут», но Меньшиков его идею не поддержал, а приказал затопить корабли, сняв с них пушки для обороны города.


Интересно, что союзники по антироссийской коалиции – Англия, Франция и Турция, после битвы при Альме рассчитывали взять Севастополь всего за неделю. Но недооценили такой фактор, как стойкость русских войск и жителей города.

В итоге его осада продлилась 330 дней, и это несмотря на то, что союзниками было проведено шесть массированных артиллерийских бомбардировок города и с суши, и с моря.


Наверное, будь там одни глинобитные мазанки, как об этом писали британские газеты, взять его было бы, конечно, легче. Но это был по тому времени уже большой город с 2 тысячами каменных зданий, доками, арсеналом, адмиралтейством, складами провизии, казармами и госпиталями. Возглавляли оборону прославленные боевые офицеры: сначала начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал В. А. Корнилов, затем, после его гибели, вице-адмирал (с марта 1855 года – полный адмирал) П. С. Нахимов. Инженерными работами руководил инженер-полковник Э. И. Тотлебен.


Не учли союзники и такой феномен, как зимняя погода в Крыму. То есть в определенной степени учли, конечно. Например, они просчитывали взять его до зимних холодов в ходе первого штурма, произведенного 5 (17) октября 1854 года, но цели своей не достигли.


А дальше им вплотную пришлось познакомиться с такими «генералами русской войны», как «Осенняя распутица и «Зимний мороз». Свой вклад в трудности осады внесла и занесенная в их лагерь холера, не пощадившая даже главнокомандующего маршала Сент-Арно.


И Балаклавское, и Инкерманское сражения 1854 года, направленные на деблокаду города, успехом не увенчались, но привели к тому, что осада приняла затяжной характер. Жестокие осенние штормы потопили немало транспортных кораблей союзников, включая и тот, что привез им теплую зимнюю одежду.

В итоге, например, свои чудесные расшитые гусарские мундиры стоимостью 40 фунтов у себя в лагере английские гусары продавали за 2 фунта 6 шиллингов, лишь бы только купить бараньи тулупы, и были счастливы, если такое удавалось! Лошадям выдавалось лишь 20 % от положенного рациона. Поэтому неудивительно, что та же британская кавалерия понесла большие потери в людях и лошадях, практически не участвуя в боях. Люди мерли от холода и болезней, лошади падали от бескормицы. Лишь к маю 1855 года войска союзников на Крымском полуострове стали насчитывать 175 тысяч человек против 85 тысяч русских войск и 43 тысячи, находившихся в Севастополе.


Только весной возобновились бомбардировки осажденной твердыни. В частности, за 10 дней (с 28 марта [9 апреля] и по 7 апреля) в ходе проведения второй усиленной бомбардировки союзниками было произведено 165 тыс. орудийных выстрелов, тогда как русские в ответ сделали всего лишь 89 тыс. В ходе очередной «усиленной бомбардировки» с 5 по 8 августа (17–20 августа), уже пятой по счету, они сосредоточили на городе огонь 800 орудий.

В результате потери русских войск стали достигать 900–1 000 человек в день. Затем огонь несколько ослабел, но в гарнизоне по-прежнему из строя выбывало по 500–700 человек ежедневно.


Здесь сказалось техническое превосходство союзников. Сумевших прежде всего наладить бесперебойное снабжение своих войск. От Балаклавы, куда один за другим приходили транспорты из Англии и Франции, к Севастополю была проложена железная дорога. А вот из глубин России к нему железная дорога отсутствовала. Подкрепления шли в распутицу своим ходом, пушки, порох и ядра везли на волах. Поэтому имела место банальная нехватка боеприпасов…


Соответственно и раненных с полуострова тоже вывозили в телегах, при практически полном отсутствии какого-либо медицинского сопровождения и часто без горячего питания, что особенно в зимнее время приводило к большой смертности.


В порыве патриотизма в городах России начали создаваться ополчения по примеру войны 1812 года, которые отправлялись в Крым… тоже пешим порядком и так же погибали при этом массами из-за болезней. Например, пензенское ополчение вышло из города, но до Крыма так и не добралось из-за разразившейся среди ратников эпидемии. Более того, ополченческое движение в ряде мест переросло в крестьянские бунты, так как прошел слух, что тех, кто пойдет сражаться в Крым, освободят от крепостной зависимости. В результате в воюющей стране своих же крестьян пришлось ещё и подавлять вооруженной силой, отвлекая для этого армейские резервы, которых и так не хватало!


В итоге после шестой бомбардировки и решительного штурма союзникам удалось захватить Малахов курган. Взошли на него первыми французские зуавы, чем очень порадовали императора Наполеона III, мечтавшего о реванше за «казаков в Париже» в 1812 году. Ну а поскольку это был фактически ключ к российским укреплениям города, с его захватом терялся всякий смысл продолжения обороны. Поэтому южная сторона была оставлена, а войска переведены по наплавному мосту на северную сторону. Самое интересное, что союзные войска вошли в город после этого лишь спустя два дня – опасались подвоха и того, что весь город заминирован и вместе с ними взлетит на воздух!


В итоге потери союзников за 11 месяцев осады составили не менее 70 тыс. человек, и это не считая тех, кто умер от болезней.

Что касается российской стороны, то, по опубликованным в 1856 году официальным данным штаба гарнизона города, в нем было потеряно 17 015 человек убитыми, затем 58 272 – ранеными, 15 174 – контужеными и 3 164 – пропавшими без вести. То есть общие потери составили 93 625 человек. На потери флота пришлось 17 712 человек убитыми, ранеными и контужеными, в числе которых было 3 адмирала, 19 штаб-офицеров, 87 обер-офицеров, и 3 776 нижних чинов.

Современная военно-историческая наука дает несколько большее количество потерь: около 102 000 человек, включая и умерших от болезней.


Соответственно общее число погибших из числа союзного контингента вместе с умершими от болезней определяется в 128 000 человек.

То есть победа – если это можно назвать победой – далась союзникам очень тяжело. Впрочем, о результатах этой первой «странной войны» мы здесь ещё поговорим, так же как и рассмотрим подробнее некоторые её отдельные моменты.


Продолжение следует…