Кто есть для России Навальный? — мнение
Писатель и публицист Дмитрий Ольшанский – о стареющем кумире излишне политизированных школьников
«Политическое дело Навального и его последователей представляет собой аналог торговой, маркетинговой, если угодно, секты, опрокинутой в другую жизнь.
Мы знаем такие предприятия: бодрые пенсионеры или умственно растерянные обыватели вербуются для участия в продажах какого-нибудь стирального порошка или биодобавки. Бывает, что дело ограничивается только реализацией товара, но возможен и религиозный жанр, когда надо пожертвовать секте квартиру и сбывать на улице какие-нибудь пророчества, агитируя новых адептов.
В любом случае, важно то, что люди массово участвуют в очень узком и примитивном, но зато очень напористом бизнесе, обязательным вдохновляющим сопровождением которого должны быть камлания улыбчивых, с правильными чертами лица, проповедников или, как теперь принято выражаться на собачьем языке маркетинга, коучей.
Симпатичный, вызывающий доверие человек с хорошо поставленной речью говорит живо и внятно: привет, я Вася! Сейчас мы с вами научимся продавать стиральный порошок. Запомните, главное не то, что вы получите от этой сделки свой процент. Главное — что вы поможете людям! Вы поможете им выглядеть лучше, а значит — стать лучше! Мы с вами научимся любить этих людей, даже если пока не знаем их, и тогда они купят наш порошок не потому, что им срочно нужна стирка, а потому что вы им понравились! Ведь тепло общения — это то, чего так не хватает!
И выверенная доза шуточек, и ещё надо подмахнуть бумажку внизу.
Мы все — одна команда!
Мы сделаем мир светлее!
Американское кино любит показывать бездны, которые нет-нет, да и открываются за этими улыбками, речёвками, фирменными костюмчиками и приветливыми менеджерами, на столе у которых — непременное фото такой же идеальной семьи.
Навальный блестяще освоил этот тупой и пугающий жанр.
Он говорит, постоянно акцентируя ключевые слова, монотонно повторяя одно и то же, снова и снова вбивая в сознание клиентов элементарные смысловые линии, и ещё помогает себе руками, слегка дирижируя.
Он настойчиво демонстрирует красивую семью — все очаровательные, не жена-дети, а реклама йогурта, — и подпускает юмора, но такого, чтобы было интересно тем, кто младше тридцати, сериальчики, мультики, игры, и уверенно уводит разговор от любых посторонних предметов, бессмысленных для его бизнеса, туда, где он король, и где он, главное, продавец за своим прилавком.
Привет, я хочу показать вам сегодня жулика, который тайно построил себе вертолётную площадку.
Привет, я хочу рассказать вам о людях, за которых мы с вами должны проголосовать, чтобы победить жуликов и построить прекрасную Россию будущего.
Привет, я хочу сказать.
А вот о чём он не хочет говорить?
О, это длинный список.
Но я не буду перечислять всё то, в чём его год за годом упрекает казённая пропагандистская машина, ведь это, в конце концов, мелкие дрязги, мы и так знаем наизусть, что там, где нам что-то страстно впаривают, неизбежны соратники-мошенники, мусорные интриги, мутные деньги, скрытые обязательства и гаденькие расчёты. Это неинтересно.
Достаточно всего одного обстоятельства.
Навальный, претендуя на пост номер один, глухо молчит о том, что родина наша вообще-то живёт в огромном мире, и что в мире этом, помимо вертолётной площадки, устроенной на украденные деньги, у неё есть интересы, противники, цели и нужды.
Ничего подобного!
Вокруг нас — друзья.
Они желают нам добра.
Но если и не друзья, то цивилизованные страны, с которыми мы всегда и обо всём договоримся, ведь мы, как и они, хорошие и честные.
А теперь давайте про стиральный порошок.
Карьера моего героя устроена таким образом, что всякий раз, когда он уже вязнет и тонет, какая-то невидимая рука — может, и рука судьбы, — извлекает его, и ставит его на заботливо приготовленный новый постамент.
Когда он должен был оказаться в тюрьме за тот давний кировский лес, и я переживал за него, и желал ему выбраться хоть бы и ценой отъезда, — сторона обвинения попросила освободить его, и „Единая Россия“ дала ему свои подписи, чтобы он смог пойти на выборы мэра Москвы.
Когда восхищённая возвращением Крыма Россия забыла про него, и он явно не мог найти себя в той реальности, где началось наше столкновение с цивилизованным миром, где у нас, как известно, сплошные друзья, — в пылкий возраст вступило свежее поколение подростков, счастливо выросших в атмосфере сытости и безопасности, и ровно поэтому ужас каких недовольных, и он нашёл этих подростков, и организовал для них свой тренинг и коучинг.
Когда отравление — затеянное неизвестно кем и неизвестно зачем, но, как нам объяснили, боевым отравляющим веществом, — могло перевести его славу в скорбный посмертный жанр, — он волшебным образом исцелился, и укрупнил своё имя на заграничной доске почёта.
Мой герой — скверный человек.
У него масса достоинств — он крепкий, бойкий и харизматичный, умеющий подчинять и убеждать, особенно юных или наивных клиентов, — и всё-таки он скверный человек, и с очередным поворотом своей биографии он делается только хуже.
И дело вовсе не в том, что он — революционер, а от них родина уже достаточно настрадалась.
Дело в том, что его сожрало тщеславие.
Его поглотил нарциссизм в такой ядовитой концентрации — куда там химическому оружию любых спецслужб — что во имя угождения этому чувству он сдал и потерял всё, что делало его живым человеком, а также и то, что делало его русским человеком, и оставил себе один стиральный порошок.
Без амбициозности нет политика.
Но плох тот политик, в котором нет ничего, кроме амбициозности, кроме карьеры и аплодисментов любой ценой, — и горе тому народу, который поверит такому политику.
А русский народ верил дважды — и, после катастрофы Александра Фёдоровича и Бориса Николаевича, ещё и Алексея Анатольевича он просто не переживёт.
Бывший свой парень, он теперь — это чужая ракета, которая может прилететь на нашу голову.
Как и было сказано в том старом его комментарии, — он не оставит нас здесь одних.
Но Россия не должна быть сломана в третий раз.
Так что пусть ему не повезёт.»
Читайте также: До победы России осталось 360 дней