Созвездие Расула
Представляем стихотворения авторов из поэтического сборника к 100-летию Расула Гамзатова. Сборник составлен по материалам конкурса «Наследники Расула», организованого «Литературной газетой» и Дискуссионным клубом «Суверенная Россия. Вызовы современности» при поддержке Русского литературного общества.
Гаджимагомед Расулов,
Дагестан, Россия
Расулу Гамзатову
Велик ты словно горные вершины,
Твои стихи – народная душа.
Проник твой голос в самые глубины
Сердец, любовью к Родине дыша.
Родился сам на славном ты Кавказе,
Где жив легенд красивых яркий свет,
Где мудрость в каждом слове и рассказе,
Где только мог и жить такой Поэт.
В твоих словах живительная сила,
Они чисты, как родниковая вода,
Тебя земля талантом наградила
И нас с тобой связала навсегда.
Писал ты о любви, родной и чистой,
О гордости, о трудностях невзгод.
Наполнив нас энергией лучистой
На тысячу столетий наперёд.
Твоя поэзия пленит великой силой,
Она даёт надежду и любовь,
И верой наполняет нас красивой,
По венам растекаясь, словно кровь.
Великий и могучий наш мыслитель,
В твоих стихах все истины для нас,
Духовный наш наставник и учитель,
Маяк и светоч, наш душевный глас.
И пусть летят слова твои высоко,
И душу криком журавлиным теребя,
Мы знаем, что тебе не одиноко,
Мы помним, там есть место для тебя!
Александр Чистяков,
Москва
Шоумен
Спят в Симферополе в могиле братской
Семь русских и аварец, мой земляк. Над ними танк, их памятник солдатский, Ещё хранит следы былых атак…
Расул Гамзатов. Солдаты России
Мой брат был убит под Самашками,
мой друг похоронен в Белграде,
а я, с деловыми замашками,
читаю стихи первой встречной «наде»...
Я плевал в телевизор,
когда недоноски воспевали бомбёжки Белграда,
а сам делал визы
и праздник на деньги чиновного…
мелкого гада.
Я, конечно, могу объяснить себе,
что такая досталась работа,
Но что же так хочется выть о судьбе?
Что ж повеситься так охота?
Открыть бы кингстоны
на маленькой фирме-подлодке
и, слушая стоны
друзей, захлебнуться водкой…
А завтра в редакции старой газеты
Мы с юным повесой оттянемся пивом,
И я поплыву, поведу свой кораблик
легко и красиво...
Мы с ним только с виду – для девок кумиры…
Про совесть ни строчки.
Так надо, чтобы мой боцман мог снять квартиру,
чтоб моторист прокормил свою дочку...
Да и мне самому – как-то всё не до жиру.
А когда мне хреново,
я пью за брата,
«снятого» снайпером под Самашками,
за друга,
убитого миной хорватской,
а утром снова
с деловыми замашками
приглашаю… людей в свой кораблик,
непотопляемый, датский...
Владимир Скворцов,
Санкт-Петербург
Прикосновение к вечности
Скажу не для оваций
природе комплимент:
жизнь может оборваться –
конца у жизни нет!
Не к счастью или горю,
а так устроен мир:
не умирает Гоголь,
века живёт Шекспир…
Как прежде, так и ныне
со скрипочкой своей
Никколо Паганини
живёт в сердцах людей.
Мы истину на свете
не можем не признать:
не умирает в детях
заботливая мать.
Как дважды два – четыре,
я знаю наперёд:
тот умирает в мире,
кто прежде… в нас умрёт.
Вся жизнь – подобна чуду!
И мы поймём не раз:
Расул Гамзатов всюду
живёт… стихами в нас.
И сердце бьётся пуще,
не совладать мне с ним,
ведь в нём клокочет Пушкин
бессмертием своим!
Как будто в подтвержденье,
что жизни нет конца,
моё стихотворенье
вселяется в сердца!
А в них живут Гораций,
Петрарка, Байрон, Фет…
Жизнь может оборваться –
конца у жизни нет!
Мамед Халилов,
Ярославль
Мой язык
Мне тяжко видеть боль в глазах у сына,
Песок сыпучий под его стопой,
Обрывки не сведёт он воедино,
Все бреши не заполнит он собой.
Но в этом сына упрекнуть могу ли,
Когда и сам от своего отвык?
Не я ли порох подсыпал под пули,
Которыми расстрелян мой язык?
В размывах обесчещенной эпохи
Холодный зрак забвения сквозит
И инеем густым ложатся вздохи
На чёрный камень надмогильных плит.
Мне стыдно, что молитв не знают внуки,
Что отчуждает их чужая речь,
Что не заметил гибельной излуки,
Где б крен к беспамятству я мог пресечь!
Моей судьбы причудливы зигзаги,
Углы уже не срезать налегке,
Но всё ж меня, уснувшего в овраге,
Оплачьте на катрухском языке.
Пусть я сольюсь с певучим древним плачем,
В котором мерно плещутся века, –
Только на этом языке я значим,
Хотя бы даже в виде черепка.
Без языка не сохранить святыни
И человек как птица без гнезда,
Но космосом становится пустыня,
Где имя носит каждая звезда!
Княз Гочаг,
Азербайджан, Юрга
Письмо матери
Спрашиваешь, как мне здесь живётся,
Не замерз ли и не исхудал?
Край-то этот Севером зовётся,
Что ж тут удивляться холодам!
Если мама сына ожидает,
Если память южная жарка,
Как шиповник дикий, обжигает
И бодрит колючая пурга.
Люди здесь заметны и не схожи,
Все мы здесь давно сибиряки.
Об одном молю тебя я, Боже,
От холодных душ убереги!
Этот край людей не любит праздных,
Сам работой греюсь и горю.
Не волнуйся, мама, понапрасну,
Не замёрзну в северном краю.
Дмитрий Мурзин,
Кемерово
* * *
– Встречай скорее, ангел мой!
Расул Гамзатов
Наступает время ночи,
Смысл жизни – очевиден,
Этот силуэт нездешний –
Я не здесь, и ты не здесь,
Нам никто не напророчит
Ни разлуки, ни обиды,
Если ты ещё со мною,
Значит, умер я не весь.
Наступает время ночи
Почём зря, напропалую,
И тебя я ощущаю,
Как дыхание своё…
Если б ангелы мне дали,
Ну, к примеру, жизнь вторую…
Если б дали жизнь вторую,
Я бы прожил и её.
Наступает время ночи,
Ночь стоит по всей отчизне,
Мы с тобой живём в прекрасной,
Самой лучшей из отчизн…
Для тебя, мой милый ангел,
Мне одной не хватит жизни,
Для тебя, мой милый ангел,
Мне нужна вторая жизнь.
Фейзудин Нагиев,
народный поэт Дагестана
О чём от скалы оторвавшийся камень
Так стонет и плачет,
Как будто живой…
Р. Гамзатов. О родине.
* * *
Я люблю вас, о горные сёла мои,
Что прилипли, как соты пчелиные к скалам;
Эти тропы, что знают истоки свои,
Эти реки хрустальные и перевалы!
Вверх по улочкам старым люблю я шагать
И собак узнавать по их лаю и вою,
И селян, всей душою ликуя, встречать,
И склоняться пред ними в ответ головою.
Я стесняюсь невольно одежды своей.
Галстук шею сжимает всё туже и туже.
Променял я просторы на пыль площадей.
Променял горный снег на столичные лужи.
И всё в мозгу моём мысль горит угольком:
Что дома не как прежде – стоят очень редко.
Но растут поселенья в долине, как ком,
Где история душит наследие предков.
Я люблю вас, о горные сёла мои.
Но не ульи пустые. Глядит исподлобья
Новый век и потоком своей нелюбви
С гор смывает людей, и дома, и надгробья.
Перевёл с лезгинского Владимир Серов
Лан Кюи,
Вьетнам
Дагестан – и мой тоже
Расулу Гамзатову
От нашей Родины, Расул,
Далеко находится твой Дагестан.
Но я, размахивая крыльями,
Полечу туда, к тебе.
В Дагестане есть гора
И Седло-горой зовётся.
Была на ней, гласит легенда,
За свободу битва жаркая.
У нас тоже такая легенда есть
И называется «Хайн Зал».
В ней говорится, что и мы, вьетнамцы,
Брали крепкие бамбуковые палки
И с врагами бились за Отчизну.
...И на Седло-горе война гремела:
И люди жгли деревья, кукурузу.
И вся гора от крови в пятнах –
Это кровь орла,
Который выжил в жаркой битве.
Хотела эта птица
Зашить раны горе, чтобы вокруг
Всё росло,
Как прежде.
И воевали люди так:
Из листьев кукурузы
Скручивали шары,
Чтобы в зажжённом виде
Кинуть во врагов.
А в другую часть кукурузных листьев
Заворачивала мать ребёнка,
Как початок.
Баху Расулова,
народный поэт Дагестана
Дагестан мой
Восхищают глаз мой танцы,
Пляс сжигающей лезгинки,
Удивляют слух мой старцы –
Мудрость вечная глубинки.
Дагестан силён борцами –
Честь его несут далёко
И воспет его певцами
Ум его, орлиный клёкот.
И я знаю, Дагестана
Имя всем известным стало,
У поэта заблистало,
В книге вечной воспылало.
Я горжусь его строкою,
Я живу его твореньем.
Ум великим беспокою
И ищу в строках спасенье…