«Сын — мое море». Родила от насильников и признается, что счастлива

Ей было 22 года, когда она стала жертвой изнасилования. Узнала после этого, что беременна, и оставила ребенка. Спустя 18 лет рассказывает, как сложилась их жизнь.

Жуткое воспоминание

Наталья Петрова (имя изменено по просьбе героини публикации — прим. ред.) рассказывает, что день, когда она стала жертвой группового изнасилования, она запомнила на всю жизнь и в памяти хранит его практически по минутам. Она училась на последнем курсе вуза и в тот вечер пришла в гости к однокурсницам. В подъезде четырехэтажного дома не горел свет на первом этаже. Она зашла и начала шарить рукой по стене за дверью, чтобы нащупать выключатель. В одной руке — торт, в другой — сумка с конспектами. В момент, когда девушка в темноте искала, как включить свет, сзади рот ей зажали рукой. «Я не успела сообразить, что происходит: не было мысли ни кусаться, ни вырываться, мозг просто забуксовал, не принимая информацию: что всё это значит? Чья-то дурацкая шутка?» — рассказывает Наталья. Ее затащили в квартиру на первом этаже. Наталья скомкано рассказывает, что было дальше: парней было трое, все длилось долго. «Когда я поняла, что произошло, мне дали умыться и сказали быстро собрать вещи и уходить. Сказали: расскажу кому-то — найдут и оторвут голову», — говорит она. Наталья сразу же поехала домой и рассказала родителям и старшему брату. Все вместе они отправились в милицию — писать заявление, вместе прошли все необходимые медицинские освидетельствования.

«Это человек, и он тут — в моем животе»

«Забегу вперед: через три года меня вызвали в отделение, подонков вроде поймали — таких преступлений они совершили десяток. Мы ходили с братом — я увидела их лица и ничего не екнуло в моем сердце. Я не знаю, они это были или нет. Мозг избавился от всех негативных воспоминаний, вытеснил их и стер. Я не помню лиц, голосов, запахов этих людей, — рассказывает Наталья. — Желала ли я им сгнить в тюрьме? Нет. Ощущала ли я ненависть? Нет. Я не ощутила ничего. Хотелось быстрее выйти из отделения, подписав все бумаги, и уехать домой».

У этого были причины. Через пару месяцев после произошедшего три года назад кошмара Наталья поняла, что беременна. «Я сразу рассказала родителям. Они были моей поддержкой и опорой, мы могли обсуждать с ними любые вещи. Я всегда знала, что могу сказать им вообще все», — говорит она. Дальше начались мучительные медицинские осмотры, неутешительные прогнозы. «В консультации меня направили на несколько сеансов у психолога, — вспоминает Наталья. — Девушка-психолог была примерно моего возраста. Она говорила, что это совершенно нормально — хотеть прервать эту беременность. Что в такой ситуации врачи будут на моей стороне. А я слушала, и в голове было все как в тумане». Сложностей врачам добавляло и то, что у Натальи отрицательный резус-фактор. Никто не знал, какой он был у предполагаемого отца. Кто-то из врачей обмолвился, что после такого прерывания беременности детей у Натальи может не быть никогда. Решение принимали в течение недели.

«Мне было очень страшно. Каждую ночь снились какие-то кошмары. Ходили в церковь. Говорили со священником. Все говорили, что поймут меня и не осудят за принятое решение. А меня это злило: нет никакого решения! Решения нет — а человек есть. Вот он, в моем животе. И он не только продолжение какого-то отморозка, которого я знать не знала, но и мое продолжение тоже. И раз он в моем животе, моей любви и ответственности тут намного больше», — говорит Наталья. Через неделю она набралась смелости и сказала родителям, что ребенка она решила оставить. «Мы сидели на диване перед телевизором. Папа выключил звук. Мама заплакала. Они оба обняли меня с двух сторон, целовали, гладили по голове и говорили, что они помогут мне во всем, что решение мое поддерживают», — говорит женщина. Наталья не работала, жила с родителями и старшим братом — так что обеспечение ее и малыша легко на плечи родных. По словам женщины, беременность протекала хорошо, а организм старательно избавлялся от любых воспоминаний о произошедшем. «Иногда мне было страшно: а вдруг тот человек урод? Наркоман? Больной? Вдруг у него такая плохая наследственность, что это окажется моим проклятием? Вдруг я не смогу полюбить этого ребенка и будут видеть в нем каждый раз напоминание о том кошмаре, который случился со мной? Но оказалось все совсем не так. Ребенок родился — мы назвали сына Платон. И меня захлестнуло такой любовью и нежностью к нему. Я знала — это я и мое продолжение. Он мой. "Сынок, ты мое море", — шептала я, засыпая с ним в обнимку. Он пах вкуснее всех младенцев в мире. Он улыбался — и это было лучшее, что могло случиться со мной в жизни», — Наталья и сейчас рассказывает и улыбается.

Каждый день благодарю

Сегодня Платону 18 лет. Он заканчивает 11-й класс школы. Увлекается компьютерными играми и историей. Он вообще не похож на свою маму — она стройная, голубоглазая блондинка, он — двухметровый брюнет с крупными кудрями, неуклюжий, как большинство подростков, шумный, стеснительный.

Наталья рассказывает, что никогда не скрывала, кто отец Платона. Вернее, что отца она не знает: так вышло. «Не говорила о нем плохо. Не вспоминала свою боль, обиду, все эти вопросы "почему я, за что". Просто говорила ровно — никак. Так должно было случиться, чтобы мы с Платоном встретились в этом мире — так случилось. Больно, плохо. Но я ни о чем не жалею. То, что я приобрела — несоизмеримо больше того, через что пришлось пройти», — говорит женщина.

Как сложилась их с Платоном жизнь? Когда мальчику было пять лет, Наталья вышла замуж — за коллегу по работе. Всю историю появления Платона он знал с самого момента знакомства с женщиной. В их браке родилась девочка — Анечка, младшая сестра Платоши, разница у них — семь лет. Евгений, муж Натальи, усыновил Платона. «Обоих детей обожал. Анечку называл принцессой. С Платоном говорил по-мужски, повторял ему постоянно: «Береги маму. Помоги маме. Мама у нас хрупкая, ей надо во всем помогать. До сих пор в словах Платона я слышу те интонации», — вспоминает Наталья. Спустя 8 лет Евгений попал в ДТП и погиб: навстречу его легковушке вылетел КАМАЗ, шансов спастись не было.

Наташа с сыном и дочкой остались втроем — сейчас они так и живут. «Меня часто спрашивают какие-то новые знакомые: а жалею ли я, что так случилось? Что пошла в тот проклятый день в гости, что не сделала сразу тест на беременность, что оставила этого ребенка, — говорит Наталья. — А я вообще не жалею. Я каждый день благодарю жизнь за то, что она подарила мне сына и дочь. Он — мое море. Она — мое солнце».

Природой так заложено

Эту историю мы попросили прокомментировать психолога Лидию Геворкян:

— Психологи часто работают с жертвами изнасилования, и одна из важнейших задач терапии — чтобы женщина перестала оценивать себя через произошедшее, отождествлять себя с бедой. Чтобы сказала себе: «Да, это было. Это часть моей истории. Но это — не я. Это не вся моя жизнь, а лишь малая ее часть». Часто девушки обвиняют себя, постоянно крутят в голове, как надо было поступить иначе, чтобы это не произошло. Очень важно, на какие психологические травмы накладывается данный тяжелый опыт.

Есть поводы считать, что у героини публикации изначально была стабильная психика, подкрепленная близкими и устойчивыми отношениями с родителями. Поэтому она самостоятельно дошла до правильной модели осмысления: да, так было, но это не повод переживать всю жизнь — надо прожить этот опыт и идти дальше.

Что касается отношения к ребенку, то это достаточно распространенный вариант. Все-таки женщина — так заложено природой — считает родившегося детеныша «своим», она принимает его, этому способствует гормональная перестройка. В данном варианте женщина смогла посвятить всю себя новорожденному, имела помощь, имела принимающий «тыл» — это помогло прожить период максимально спокойно.