В гости приехала старая мамина подруга, пани Люцина. Пожилая учительница из Белостока, в девяностых она “поднялась”, сдавая жилье челнокам из стран бывшего СССР. Сначала – в крошечной своей квартирке, но очень быстро “просекла фишку”, настучала по головам парочке любимых, но ленивых сыновей, перетянула на свою сторону невесток и семья обзавелась довольно большим домом, превратив его в не очень легальную, как сейчас понимаю, гостиницу.
У пани Люцины всегда было чисто, вкусно и весело – скромно весело, без пьянок-гулянок-драк, она носилась по всему коттеджу словно ужаленная энерджайзером, лучилась улыбкой и любила всех-всех приезжающих: русских, украинцев, белорусов – кого бог пошлет. Иногда ее домашняя гостиница была переполнены настолько, что сама Люцина спала на сдвинутых стульях в кухне.
Впрочем, в те времена приезжих любил весь Белосток. Все выживали как умели: пани Люцина сдавала комнаты, пан Владек следил, чтобы ни на одном платье, ни на одном жакете, ни на одной детской школьной блузочке, которые его ателье шило для маминых магазинов, не было шва потянутого или нитки вылезшей.
Никто не выяснял, кто плохой, кто хороший, о политике вообще не вспоминали.
В шкафу, на память о тех временах, еще лежат несколько вещей, пошитых в его ателье, громко называемом когда- то “фабрикой”. С непонятными этикетками, но дающим сто очков вперед современным бюджетным типа “брендам”. Сколько потом не пытались найти подобного сочетания цены и качества – нет, не удавалось.
Если честно, я не помню, по каким причинам мама прекратила сотрудничать с паном Владеком. То ли въезд ужесточили, то ли таможенные правила, то ли в ЕС вступила страна. Последний раз мы с ней заезжали в Белосток скорее по старой памяти, чем по делам, году так в 2007.
Может быть, город стал совсем-совсем европейским, не знаю. То, что он больше не напоминал огромный базар – это да. И это хорошо. Белосток – красивый город.
Правда, в тот год нас первый раз обфырчали потомки шляхтичей, совершенно незнакомые. Ну, да ладно, и на старуху бывает поруха, тем более, та продавщица была первой и единственной…
Огромный дом пани Люцины стоял пустой.
- Зачем он мне теперь? – вздыхала она.
Сыновья уехали на заработки – один в Данию, второй не помню куда.
Ателье пана Владека, гордо именуемого когда-то фабрикой, уже не было. Его жена дома сшила нам школьную форму для принцессы старшей, которая только-только собиралась идти в первый класс, по тем самым старым лекалам. Самый красивый девичий костюм в школе оказался.
Сейчас пани Люцина дом продала. Содержать его дорого, да и смысла нет.
- Только разорили нас. – Пожаловалась она. – Жили ведь хорошо, зарабатывали, кому мешало? И надо было нашим с вашими ругаться?..
- Так ведь все равно, торговля бы эта вечно не продержалась, крупные сети всех мелких задавили, на год бы еще или два, может… - Ответила ей мама.
Впрочем, они обе вспоминают те времена дикого становления капитализма с какой то непонятной мне тоской. Хотя, почему непонятной? Зарабатывали тогда неплохо, ой, неплохо.
- Ну, так другое бы что придумали. – Отмахнулась Люцина. – Никому от этих ссор лучше у нас не стало, тогда мирно жили, все хорошо было – ты зарабатывала, я зарабатывала, а теперь что? Может, политикам и выгодно…
ЗЫ. Мне почему-то вспомнилась поговорка про панов и чубы холопов. Хотя, с другой стороны – кому интересно, кто пострадает под тяжелой ступней Прогресса? Лес рубят, щепки летят.
