Вообще-то отец Сергий спешил на службу, но человеку явно нужна была помощь...
Словно целая Русь в ее лице пришла к нему, со всеми ее бедными, несчастными, калеками, нищими, брошенными всеми и никому не нужными, кроме Господа Бога…
Таганская площадь в Москве – место непростое. Впору запутаться и москвичу. Шутка ли – на нее выходят ни много ни мало десять улиц!
И сам Таганский район – заковыристый. Приведи, скажем, деревенского человека на Таганку – что с ним будет? Непременно растеряется и заблудится.
Отец Сергий жил на Таганке недавно и до сих пор еще ошибался в ее улицах, переулках, домах. Особенно зимой, когда серебристый снежный ковер прячет все привычные глазу детали.
Вот и сегодня, в день святителя Николая, священник чуть не прошел нужный поворот по дороге в храм. Раннее, полутемное утро, все белым-бело от метели. Снежинки лепятся на очки, и мудрено разобрать, где дорога, а где укрытый зимним одеялом двор.
Подходя к церкви, батюшка краем глаза различил в рассветной мгле женскую фигуру. Неужто прихожанка? Вроде рано еще… Да, какая-то пожилая женщина, явно не городская. Закутана в теплые платки, как капуста. Рядом с ней – большая сумка. Женщина топталась возле углового дома, растерянно озираясь по сторонам. В правой руке она держала помятую бумажку. Очевидно, там был указан нужный ей адрес.
Вообще-то отец Сергий спешил на службу, но человеку явно нужна была помощь.
Священник остановился, затем подошел к незнакомке. Женщина поначалу испугалась, увидев перед собой мужчину. Но, поняв его доброе намерение, сама шагнула к нему. Батюшка встретился глазами с ее взглядом, полным беспомощности.
– Доброе утро. Вам что-то подсказать?
– Ой, да, спасибо! Мне клинику нужно найти.
Женщина протянула бумажный лист с адресом. Отец Сергий не знал этого дома, но он точно находился в совсем другой части района. Священник принялся было объяснять, куда следует идти… Селянка кивала… Но батюшка быстро понял, что женщина ничего не найдет.
Что же с ней делать? Отец Сергий глянул на часы: уже 7:50. Вообще-то ему нужно было быть в храме в 8 часов, готовить все к богослужению. Но приготовление может сделать и другой священник. Правда, это вряд ли понравится настоятелю… Батюшка снова посмотрел на женщину в платках. Нет, она точно сама ничего не найдет. Надо ее провести.
– Пойдемте, я покажу вам.
– Спасибо вам большое!
Они двинулись через Таганскую площадь, вышли на улицу Большие Каменщики, затем углубились в переулки. Метель начала утихать, день потихоньку прояснялся. По дороге священник и женщина разговорились.
Юлия Валентиновна (так звали попутчицу) приехала в Москву сегодня утром на поезде. Добиралась из глухой провинции, из какого-то отдаленного уголка Нижегородской области. В столице она то ли третий, то ли четвертый раз в жизни. Последний раз была еще в молодости, лет 20 назад. Причина настоящего приезда невеселая – женщину направили в московскую клинику с подозрением на рак.
Она совсем не ориентировалась в столице. Перед отъездом соседский сын по Интернету посмотрел адрес клиники, сказал, что в Москве ей нужно на Таганскую площадь. Прибыв на железнодорожный вокзал, она сразу пошла в метрополитен. И вот, очутилась ранним снежным утром на станции метро Таганская, не понимая, куда идти дальше.
Отец Сергий расспрашивал Юлию Валентиновну о деревенской жизни, присматривался к ней. В своей пастырской практике он часто сталкивался с раковыми больными, особенно во время служения в больничном храме. На интуитивном уровне он даже научился определять, на какой стадии рак. То ли это было дело опыта, то ли Бог дал ему такой навык – но ошибался священник в своей диагностике крайне редко. Приглядевшись теперь к лицу своей собеседницы, заглянув ей в глаза, послушав ее голос, он как-то почувствовал, что болезнь ее серьезная.
А Юлия Валентиновна, обрадовавшись внимательному слушателю, говорила и говорила… Рассказывала про трудные деревенские будни, про больного мужа и непутевого сына, про неурожай, гибель пчел на пасеке, скудную пенсию, дорогие лекарства…
Отец Сергий слушал ее – и вспоминал свою родную деревню и таких же, как вот эта Юлия Валентиновна, родственников и знакомых. Вспоминал всех тех страдальцев и тружеников, простых и безвестных русских людей, которых он когда-то исповедовал, причащал, венчал, соборовал, хоронил... Эта бедная женщина, тяжелобольная, отозвалась в его душе. Словно целая Русь в ее лице пришла к нему, со всеми ее бедными, несчастными, калеками, нищими, брошенными всеми и никому не нужными, кроме Господа Бога…
– А что, – спросил священник женщину, – храм-то в деревне есть?
– Да где! За 30 километров на Пасху едем куличи святить. Нету храма, да и не для кого строить. В деревне 50 человек если будет, и больше старики. И не каждый-то и верует.
– А вы…веруете?
– Верую. Да только что наша вера – ни храма, ни батюшки у нас. Ничего не знаю, ничего не соблюдаю. Так, верую, да и все. Уж и не знаю даже, правильная ли вера у меня.
Отец Сергий перешел на другую тему, но заметил, что после вопроса о храме и вере Юлия Валентиновна как-то странно начала смотреть на него. Как будто бы ей пришла в голову какая-то особая мысль. Может быть, поэтому она стала отвечать более кратко, почти неохотно, а потом и совсем замолчала. Только продолжала время от времени поглядывать на священника все тем же странным взглядом.
В молчании они принялись разыскивать нужный дом. Снег запорошил таблички с адресами, прочитать номер издалека было очень трудно. Походив от здания к зданию, они подошли, наконец, к большому бежевому дому, на котором нашли вывеску: «Онкологическая клиника». Открывалась клиника через полчаса, в девять.
Остановились. Отец Сергий поставил на снег большую сумку женщины, которую до сих пор нес в руках.
– Пришли. Только придется вам подождать.
– Подожду, подожду. Сколько ехала – уж как не подождать!
– Вы ждите, а я, пожалуй, пойду. Прошу прощения, дела.
– Ой, спасибо вам! Уж и не знаю, как вас благодарить! А… вас как зовут?
– Сергей.
– Сергей, спасибо вам большое! Дай Бог вам здоровья!
– И вам, Юлия Валентиновна! Всего вам доброго!
– До свидания! Огромное, огромное вам спасибо!
– До свидания.
Прощаясь с собеседницей, отец Сергий все так же продолжал чувствовать на себе тот самый, особый ее взгляд. Словно какая-то идея не давала женщине покоя. Священник повернулся и уже отошел на несколько шагов, как вдруг услышал:
– Подождите!
Он обернулся. Юлия Валентиновна смотрела на него все тем же загадочным взглядом. Ее руки были прижаты к груди – так, как их обычно складывают прихожане в храме перед Причащением. Плечи немного сжались, все тело как бы выдавалось вперед. Было видно, что она волнуется и хочет сказать что-то очень важное.
– Да?
– Сергей, а скажите…
От волнения она сбилась. Священник стоял и ждал. Юлия Валентиновна снова набрала воздуха и выдохнула, смотря на него исподлобья:
– Скажите… Вы – не Николай Чудотворец?
Отец Сергий оторопел. Глаза Юлии Валентиновны сверкнули каким-то особым светом, который придал ее интонации истовость и силу. Несомненно, женщина верила в то, что говорила. И если бы священник ответил: «Да» – она бы наверняка упала перед ним на колени.
Конечно, протоиерею в жизни приходилось отвечать на многие вопросы, самые что ни на есть разные. И детские, и взрослые. Но на такой вопрос – никогда.
Откуда у нее такая мысль? Во время их предыдущего разговора отец Сергий не говорил Юлии Валентиновне, что он в сане. Не очень-то он был похож на святого Николая и внешне. Очки, короткая черная бородка, аккуратная стрижка. Одет «по гражданке», к тому же еще и в джинсах… И вдруг: «Николай Чудотворец!»
Теперь-то стал понятен этот особый взгляд и молчание после того, как священник упомянул про храм в деревне. Так, значит, она подумала, что…
Женщина стояла и смотрела на него. Надо было что-то отвечать.
Отец Сергий весело улыбнулся и сказал:
– Почти.
Он повернулся и зашагал обратно, по направлению к Таганской площади. Женщина мелко перекрестилась и продолжала смотреть ему вслед.
Отец Сергий шел, пряча подбородок в воротник, и все улыбался. Ему отчего-то сделалось очень хорошо, тепло, как-то по-детски весело – хотя протоиерею, в общем-то, было уже за сорок.
И эта детская радость была сильнее того расстройства, которое он испытал, узнав о болезни Юлии Валентиновны. Почему? Наверное, потому, что когда есть вера, тогда… Нет, конечно, болезни не обязательно исцеляются. И вообще не обязательны чудеса. Просто там, где вера – там тепло…
А в воздухе снова начинал кружиться снег. Играя в лучах восходящего солнца, снежинки, будто бы в каком-то танце, опускались на землю и быстро заметали следы, которые оставлял за собой отец Сергий, спешащий в церковь.
Таганка постепенно наполнялась людьми, бегущими по своим утренним делам. Сигналили машины, звонили мобильные телефоны, переплетались звуки человеческих голосов. Город проснулся, день входил в силу.
Загудели басом колокола Новоспасского монастыря, к ним сразу приладились тонкие колокольные голоса приходских московских храмов. Начиналась праздничная литургия – было уже 9 часов утра.