Макс ЛУРЬЕ | Он сам обамываться рад?
Почему Барак Хусейныч никак не желает признать, что террор и исламизм — близнецы-братья...
После теракта в Орландо, который назван самым кровавым после 9/11, Обама выразил глубокую благодарность "всем полицейским и службам оперативного реагирования, которые поспешили на место, рискуя жизнью".
"Храбрость и профессионализм, — сказал американских президент, — помогли спасти многие жизни и предотвратили худшее кровопролитие".Я не специалист в области безопасности, но, мне кажется, что, будь то в Израиле, действия спецслужб назвали бы провалом.Если судить по данным СМИ, на место происшествия прибыли 70 нарядов полиции, саперы с собаками и спецназ. Не менее трех часов они, думали-решали, что делать. До тех пор, пока единственный террорист, успевший убить к тому времени 50 человек и ранить столько же, не покончил с собой (по другим данным — он был ликвидирован).Я, разумеется, сужу, как обыватель. И, как обыватель, не вижу причин для глубокой благодарности за профессионализм. Вот не вижу и все.
***
Эхуд Яари, рассуждая в "Мако" по поводу того, почему у президента Обамы язык не поворачивается сказать "исламский террор", помимо общеизвестных констатаций (вроде того, что мальчик Барак воспитывался в мусульманской Индонезии), приводит очень важный, на мой взгляд, момент.
В ту секунду, пишет Яари, когда Обама поставит терроризм в сцепку с исламом (пусть и радикальным), ему очень сложно будет отвечать на последующие напрашивающиеся вопросы.
Яари не вдается в подробности по этому поводу, а жаль. Ведь на самом деле, если на мгновение допустить, что ислам — не такая уж и религия мира, как это представляется Обаме и Ко, то обнаружится прямая причинно-следственная связь между бойней в Орландо, бойней в Сан-Бернардино, бойней на марафоне в Бостоне, бойней в парижском зале Батаклан, бойней в редакции Шарли Эбдо, бойней в сирийском Алеппо, бойней в торговом центре Найроби, а также — что самое ужасное — с бойнями в Израиле.
Если на мгновение допустить, что за всеми этими терактами стоит ислам (пусть и радикальный), то убийства уже невозможно будет объяснить гомофобией, трудностями интеграции, легкодоступностью оружия, несбывшимися надеждами, пережитками расизма, недостаточностью гуманизма и даже — что самое ужасное — сионистской оккупацией и строительством сараев за зеленой чертой.
Все бы это напоминало известный анекдот про "жопа есть, а слова нет", если бы ни одно обстоятельство. В данном случае речь не в лексике, а в практике. Победить то, не знаю что, — невозможно. И никакая словесная эквилибристика здесь не поможет.