Что казаки делали на Филиппинах в 1949 году
Ураган Гражданской войны, промчавшийся по стране, выплеснул за пределы российского государства множество казаков, воевавших против большевиков. Часть из них эмигрировала во Францию, в Чехословакию, в Болгарию, в Сербию; а казаки Сибири и Дальнего Востока были вынуждены уходить в Китай, где образовали диаспоры в Харбине и в Шанхае. Сюда попали казаки-«каппелевцы», «семёновцы», казаки из Оренбургского казачьего войска, енисейские и амурские казаки. До 1922 году в Шанхае казаков было немного, но после того, как красные заняли Дальний Восток, количество их резко увеличилось — в Шанхай прибыли казаки генерала Федора Львовича Глебова.
Китайское правительство не желало видеть на своей земле вооруженных людей, и казакам год не давали сойти на берег. Вопрос был решен силой летом 1924 года, когда казаки просто захватили карантинную станцию порта в Шанхае.
Как пишет в работе «Гражданская война в России: Белые армии» историк Валерий Клавинг, в 1926 году прибывший отряд вошел в состав Шанхайского волонтерского корпуса, который нес охрану французских торговцев, а Глебов стал атаманом сибирских казаков. Вместе с Глебовым в Шанхай прибыл уроженец Иркутска войсковой старшина Григорий Кириллович Бологов, чьи казаки ушли с российской земли последними: в конце 1922 года Бологов все еще пытался организовать сопротивление большевикам в районе поселка Посьета южнее Владивостока и ушел лишь тогда, когда Владивосток заняли красные и стало ясно, что дело проиграно. В Китае Бологов вступил в Шанхайский русский полк, а в 1929 году возглавил влиятельную организацию «Казачий союз».
Вплоть до конца 1940-х жизнь казаков была терпимой. Несмотря на то, что многие разъезжались по миру, казаки старались сохранить уклад русской жизни, веру, культуру и язык. Однако в 1948 году, после того как в Китае к власти пришли коммунисты, стало ясно, что нужно уезжать.
Президент Конгресса русских американцев Наталия Сабельник в интервью рассказывала, что казакам предлагали вернуться в СССР, обещая прощение и райскую жизнь. Некоторые согласились уехать в страну Советов, но перед этим договорились прислать весточку об истинном положении вещей на родине. Если все хорошо, они должны были прислать фотографию, на которой позировали бы стоя, а если плохо – то сидя. Когда из-под Красноярска в Шанхай пришло фото, на котором уехавшие позировали лежа, стало ясно, что уезжать в СССР – не выход.
От расправы казаков спас Бологов, который обратился с просьбой о помощи к международному сообществу. К этому времени в СССР у него уже был расстрелян брат-крестьянин и репрессированы трое членов семьи. Он лично прибыл на заседание Международной организации помощи беженцам – IRO и потребовал помощи в решении вопроса. После долгих переговоров казаку ответили, что могут помочь только пятистам эмигрантам-активистам. Время не ждало – Шанхай вот-вот должны были захватить коммунисты, и тогда Бологов на заседании IRO выхватил пистолет и пригрозил, что застрелится, если его требование не будет выполнено. Решительность иркутянина оказала воздействие на чиновников, и перед правительствами стран, только что вошедших в ООН, был поставлен вопрос о том, кто может принять больше 6000 эмигрантов.
Единственной страной, которая была готова предоставить казакам на 4 месяца место для проживания, оказались Филиппины. Они предоставили часть острова Тубабао, на котором находилась оставленная американцами военная база.
Бологов приступил к организации переселения: сначала на остров прибыл отряд из 50 эмигрантов, которые должны были подготовить лагерь для основного потока беженцев. Быстро выяснили, что база практически разрушена, и все надо начинать с нуля – разбивать палатки, восстанавливать коммуникации. Все эмигранты были вывезены из Шанхая на пароходах в течение первой половины 1949 года.
Пребывание казаков на Тубабао растянулось почти на три года. Это был очень трудный период в жизни многих семей. Раз в день власти Филиппин выдавали хлеб и воду, иногда на остров приходила гуманитарная помощь из Америки. Жили в палатках, во влажном и очень жарком климате – круглый год температура воздуха была выше 40 градусов. Болели и умирали старики, некоторые не могли выправить документы на отъезд, потому что подводило здоровье, не могли пройти медосмотр.
Тем не менее не унывали – из разрушенной церкви на базе построили православный храм. На праздники на остров приезжал епископ Иоанн Шанхайский, который привозил помощь и поддерживал соотечественников. Жил здесь и «местный» священник Филарет – он крестил детей, отпевал усопших, устраивал купель на Рождество.
Палаточный лагерь был разбит на 14 районов, которые имели свои названия: «Президентский», «Музыкантский», «Скаутский». В центре была своя Красная площадь, на которой был устроен кинотеатр и танцплощадка, по вечерам играл духовой оркестр, здесь устраивали балы, а зимой – рождественские елки.
Еду варили в огромных котлах на каждый район, воду кипятили, сырую пить было нельзя, позже – провели водопровод. Но выживали кто как мог, некоторые женщины, догадавшиеся взять с собой швейные машинки, зарабатывали шитьем или переделкой вещей. Для детей была устроена школа; они каждый день ходили на уроки, каждый год сдавали экзамены. Взрослым приходилось очень тяжело – из-за бытовых условий и неопределенности. Но потихоньку казаки разъезжались: в Австралию, Южную Америку, США.
Многим помог отец Иоанн Шанхайский – в США он даже проводил молебны перед Белым домом, чтобы правительство увеличило квоты для беженцев. Благодаря ему в самом конце 1951 года казаки и эмигранты были вывезены на трех пароходах с Тубабао и обрели дом в Соединенных Штатах Америки. По странному стечению обстоятельств, когда русский лагерь закрылся, на Тубабао обрушился мощный тайфун и смыл лагерь в море. Как пишут историки М. Г. Тарасов и А. В. Дудникова в статье «Формирование енисейской казачьей эмиграции в Китае», иркутский казак Григорий Бологов, спасший от расправы 6000 соотечественников, уехал в США, жил в Сан-Франциско и умер в 1976 году.