«Новый алфавит революции»: чем большевики хотели заменить кириллицу

Кириллическое письмо, которое используют все народы России, стало частью нашего культурного сознания. Но были периоды, когда власти всерьез рассматривали вопросы перехода на латиницу.

«Алфавит революции»

Первые попытки использования букв латинского алфавита в русской письменной речи обнаруживаются во второй половине XVII столетия, что, в первую очередь, было вызвано влиянием польской орфографии. Позднее Петр I, затеяв реформу гражданского алфавита, пытался приблизить кириллическую письменность к латинице. Так исчезли привычные для русского алфавита греческие буквы «кси», «пси», «омега», а «и» и «з», пусть и ненадолго, были заменены на «i» и «s». В XIX столетии дискуссии о приближении кириллицы к латинице продолжились. И здесь не обошлось без Польши, которая вошла в состав России в 1815 году. Сторонники латинского алфавита уверяли, что кириллица некрасива и неудобна для фиксации на письме русского языка. В ответ на это у Николая I возникло обратное желание перевести на кириллицу польский язык. Тем не менее отдельные работы, пропагандирующие латиницу, в российской печати все же появлялись. В одной из них, которая называлась «Орыt wedenія novыh russkih liter», автор предлагал свой вариант русского алфавита, где из традиционно кириллических букв оставлял лишь «ч», «ш», «ы», «ю» и «я». А в 1857 году некий Кондинский пошел еще дальше и предложил для «упрощения русского правописания» использовать помесь румынской, венгерской и французской латиницы. Более обстоятельно к переходу на латиницу подошли большевики вскоре после победы революции. Комиссия под руководством языковеда Николая Яковлева разработала целых три варианта «русской латиницы». В одном из них Яковлев предлагал адаптировать латиницу к особенностям кириллического алфавита, отменив некоторые диграфы, например, «sh» и «ch», предназначенные для передачи одного звука. А вот диграф «sc», обозначающий «щ», ученый решил оставить — по его мнению, здесь мы имеем дело с двумя звуками.

В новой системе исчезли бы кириллические буквы «ы» и «й», на смену которым пришли бы соответственно «y» и «j». Последняя также заменяла мягкий знак, идущий после согласного. Так, слово «вьюга» в варианте Яковлева выглядело бы как «vjuga». Зачем же советской власти понадобилось менять уже давно закрепившуюся систему кириллического письма? Главная причина кроется в идеологии. Со слов директора Института языкознания РАН Владимира Алпатова, это происходило в русле политики большевиков, где латинизация противопоставлялась русификации, проводимой царским правительством. Молодая советская власть еще верила в победу мировой революции, которая неизбежно приведет к рождению единого языка для всех пролетариев планеты. По мнению советских ученых, более универсальная латиница подходила для этих целей куда лучше, чем кириллица. Кроме того, свою письменность должны были обрести десятки малых этносов РСФСР, до революции ее не имевшие или пользовавшиеся другой письменной системой, например, арабской вязью, как мусульманские народы. И здесь латинский алфавит подходил как нельзя лучше. Еще один аргумент. В 1928 году латиницу начала использовать вставшая на европейский путь Турция, ведомая другом Советского Союза Мустафой Ататюрком. Турецкий опыт весьма мог бы пригодиться для латинизации языков народов Кавказа.

Подходит не всем

План Яковлева был на какое-то время подхвачен высшим партийным руководством, ему всячески содействовал нарком просвещения Луначарский. Однако, как только свет увидели первые газеты с использованием латинского шрифта, стало ясно, что эксперимент обречен на провал. Граждане жаловались, что перевод кириллицы на латиницу вызывает лишь смех. По инициативе Сталина все программы по замене кириллического шрифта на латинский были свернуты. Чуть дольше латинизация задержалась в некоторых тюркоязычных регионах СССР. Например, в Татарстане (Avtonomia Tatarstan Soviet Socialistiq Respublikasy) латинизированный алфавит использовали в течение 12 лет, он был отменен лишь накануне войны с Германией, когда возникла необходимость консолидации всех национальностей, проживавших в СССР. К идее латинизации алфавита в Татарстане вернулись сразу после распада СССР. Инициатором решения выступил Всемирный конгресс татар, позднее его утвердил президент Республики. Сторонники алфавита на основе латинской графики выделяли ряд положительных сторон нововведения: во-первых, кириллический алфавит плохо приспособлен для передачи фонетических особенностей татарского языка; во-вторых, латиница сможет создать единое алфавитное пространство с другими тюркоязычными народами, которые ее используют; в-третьих, это поможет Татарстану быстрее интегрироваться в мировое информационное поле. Идея снова не прижилась. В тот непростой для России период ее сочли актом сепаратизма. Впрочем, в официальных документах Республики Татарстан латиницу решили все же допустить, как дублирование текстов, написанных на кириллице. Но если тюркские языки относительно безболезненно можно адаптировать к латинской графике, то с русским, основным языком Российской Федерации, все гораздо сложнее. Главная проблема в том, что латинским шрифтом не всегда можно передать тонкости звукового строя русского языка. Ведь в латинском алфавите 26 знаков, а в кириллице — 33. Взять хотя бы родственный русскому польский язык, в котором для передачи фонетических особенностей речи приходится пользоваться уточняющими звучание диакритическими знаками и двойными буквами.

Использование сдвоенных букв для передачи гласных звуков «е», «ё», «ы», «ю», «я» сделает правописание и прочтение слов в русском языке крайне неудобным. Мы уже сталкиваемся с подобным, когда читаем, к примеру, транслитерацию названий станций Московского метрополитена. Более того, не существует унифицированного способа передачи звуков русского языка латинскими символами. Мы в этом убеждаемся, когда видим различные варианты написания наших фамилий латиницей — в загранпаспортах и водительских удостоверениях. По словам лингвиста Владимира Пахомова, альтернатива кириллице всегда существует, ведь письменность по отношению к языку вторична, так как представляет собой результат общественного договора. Что же будет, если мы решим перейти на латиницу? Возможно, это усилит нашу интеграцию в западное сообщество и улучшит коммуникацию российских туристов за рубежом. Наверное, русский язык станет легче осваивать людям, чей родной язык записывается на латинице. Однако в этом случае нам придется столкнуться с одной труднопреодолимой проблемой. Кириллица давно стала частью нашей культурной и исторической идентичности. В случае замены алфавита нам придется переписывать все памятники русской литературы и вводить специальное образование для тех, кто захочет прочитать Пушкина или Толстого в оригинале. А это на сегодняшний день выглядит как утопия.