Путешествие из Санкт–Петербурга в Москву
http://s4.fotokto.ru/photo/full/258/2584040.jpg
В тот вечер мы еле стояли на ногах, но девушки–студентки с которыми мы отмечали наш отъезд в привокзальном кабаке с пиратским названием "Риф", уговорили проводницу запустить нас в вагон. А в общем–то, не пускать нас было за что. Прошлый возврат из командировки удался не с первого раза. В Твери нас высадили из тёплого ночного плацкарта на тёмную зимнюю платформу и мы с Коляном, приговаривая: "Пить надо меньше, надо меньше пить!" брели по направлению к Ленинградке с целью оседлать дальнобойщика, чтобы всё–таки успеть на работу в срок. Ну, конечно, мы были не виноваты. Это всё те два здоровых кабана, которым не понравилось, что мы слишком громко материмся в 2 часа ночи. Но мы–то помним, что матерились вполголоса. И как не материться, когда ты купил у проводницы водку по цене бриллиантов и выяснилось, что это палёная Гжелка, да к тому же тёплая? И конечно же, эти быки с перекачанной головой решили, что выход с нами в тамбур "на короткий разговор" это хорошая идея. Нашу победу в этом недолгом бою оценил даже сержант наряда милиции, который вызвала проводница. Когда мы вышли на платформу, он окинул нас взглядом, сказал: "Красавцы!", захлопнул дверь и показал в окно поднятый большой палец.
Но сегодняшний вечер — это не тот случай. Мы были при деньгах, за пазухой успокаивающе плескалась литровая бутылка Санкт–Петербурга от ЛивИЗа — лучшего в мире завода по производству крепких алкогольных напитков. И намерения у нас были вполне мирные — прибить эту бутылку и вырубится до момента, когда проводница начнёт расталкивать нас утром. Но судьба, как обычно случалось, запланировала для нас совсем другой расклад.
Мы только начали беседы о высших материях, активно потребляя колбасу и алкоголь под шиканье окружающих, как вдруг Колян задумал сходить покурить в тамбур. Как некурящий, я остался ждать его за разложенным столиком, где меня потихоньку сморил сон. Вечер был нелёгким для организма и он решил воспользоваться моментом и попробовать как–то переработать то количество алкоголя, которое я залил в него, измеряя "бутылками". Придя в себя я обнаружил, что Колян так и не вернулся. Зная его характер я живо представил нас на морозной тверской платформе и подорвался искать его с миротворческой миссией. Но моим опасениям было не суждено оправдаться. Колян стоял в тамбуре и вёл светскую беседу с молодой интеллигентной парой. Как выяснилось, ребята ехали в Москву на музыкальный конкурс, девушка играла на виолончели, молодой человек — на скрипке. Судя по количеству бычков, они уже успели обсудить историю музыки примерно от средневековья до эпохи классицизма. И всё это на сухую. Я живо включился в диалог и предложил продолжить беседу сидя у нас или у них. Ребята согласились, я захватил пузырь, закусь и резво поспешил за нашими проводниками в мир прекрасного.
Как оказалось, они ехали также в плацкарте, но в его четырехместной части. Молодой человек ехал на верхней полке, над полкой своей возлюбленной. Второе верхнее место пустовало, а нижнее занимал весёлый дедок, который сначала возмутился нашему прибытию, но после стакана водки, выставленного в качестве оплаты морального ущерба, даже предложил нам с Коляном присесть в ногах на его ложе. Через полчаса светских бесед я почувствовал, что меня опять рубит и вежливо попрощавшись отправился спать.
Но, как известно, сон алкоголика краток и чуток. Где–то через час я проснулся и с тревогой глянул вниз. Было чуть за 4 утра. Место Коляна пустовало. Я взбодрился и поспешил к обители муз, уворачиваясь от ног, выставленных в проход мирно спящими пассажирами. Я обнаружил заметно удивлённого скрипача, который слегка свесился с верхней полки, и наблюдал за покрывалом, под которым Николай с носительницей культурных кодов, нот и виолончели совершали фрикционные движения. Завидев меня скрипач почему–то резко отвернулся к стене. Ситуация действительно была неловкой. Но, как я смог убедиться, у Коляна всё было даже лучше, чем хорошо. Поэтому, слегка попятившись, я развернулся кругом и отправился в свой вагон, с мыслью: "А что, так можно было?" в голове.
Проснувшись, я свесился вниз и увидел бодрого, чисто выбритого Николая. Сидя за столом он листал какой–то журнал.
— Вставай, Москва скоро! Я чай заказал. — улыбнулся он, увидев мою лохматую башку.
Я соскочил с полки и присел рядом с ним.
— Коля, что это вчера было? В плацкарте! Под пок–ры–ва–лом!!! — я засмеялся.
— Я не виноват! — застеснялся Колян. — Она сама меня за этот самый... потянула... Ещё и второй раз попросила. Ты же понимаешь, что не удовлетворить работницу культуры было бы невежливо.
— А ты знаешь, что скрипач–то в процессе вашего удовлетворения проснулся? — спросил я его.
— Джентльмен. Не стал вмешиваться в процесс. Но сегодня нам желательно выйти из поезда первыми, потому, что музыка — это важно, но работа превыше всего. Ну и получить виолончелью по голове — это не то, о чём я мечтал все эти годы. — ответил Колян, потягивая чай.
Мы вышли из вагона первыми и через пару минут уже делали заказ в кафе с видом на гостей столицы и встречающих. Когда нам принесли бодрящий с бодуна двойной эспрессо мимо окна прошли деятели культуры. Девушка тащила массивный футляр с виолончелью, а рядом с ней шёл скрипач с лёгким футляром–рюкзачком. Он был полуповёрнут в её сторону и постоянно что–то бубнил. Она кивала головой, как бы автоматически соглашаясь. Но по её светящимся глазам и лёгкой полуулыбке было видно, насколько она далека от него в этот момент.
Посвящается моему напарнику Николаю, трагически сгоревшему заживо в возрасте 28 лет. Он был непростым человеком, отличным специалистом, щедрым другом, любил выпить, надраться и подраться, ненавидел проституток и регулярно пользовался их услугами.
Но всегда следовал одному важному мужскому правилу: "Вместе пришли — вместе ушли".
Земля тебе пухом, напарник.
Написал смиренный Ad_Ex на writer.d3.ru / комментировать