Про принудительный труд советских граждан в Берлине во времена II мировой

На территории старого евангелического + по совместительству алевитского кладбища расположен совсем небольшой, но очень интересный мемориал. Инициирован евангелической церковью. Там тематизирутся вопрос принудительного труда советских граждан, вывезенных из постСССР на работы. Могилы же надо было кому–то копать, рабочих рук категорически не хватало.

Самое пронзительное для меня, это висящий у них там рисунок, который вынес на КДПВ (сверху). Сделано ребёнком одной из немок–работниц кладбища того времени. А дети просто копируют то, что видят. Надписи: "Василь, эта могила должна быть готова сегодня. Потом спать."

Там на стендах много интересных воспоминаний тех, кто тогда там поработал. Жилось и работалось людям там очевидно очень по–разному. Приведу коротко самое запомнившееся:

"...Первые дни нас возили на работу на метро, остановок 6. Потом мы ездили сами. У нас были нашивки OST на рукавах, мы обязаны их были носить. Нас проинструктировали не смотреть в глаза другим пассажирам метро, потому мы старались отводить взгляд, на нас смотрели с большим интересом... После войны, когда меня допрашивали в советской тюрьме, мне постоянно твердили, что пока мои братья умирали, я катался на берлинском метро. По сути, так оно и было. Но я не сам выбрал для себя такую участь. Жизнь наша в любом случае была совсем не сахар, хуже всего было с едой, кормили очень плохо, мы постоянно пытались украсть какую–нибудь еду в городе. Кого ловили, отправляли в KZ. Это было страшно, но голод был ещё страшнее."

"... Однажды работница кладбища, обычная немка пнула меня под зад по дороге на работу. Я не выдержал и закричал на него. Вечером пришли какие–то военные, она указала на меня. Из разговора я понял, что меня теперь отправят в концлагерь. Я сказал, что за что концлагерь, что я такого сделал. Женщина сказала: "На кухня, быстра, чистать картошка". Военные ушли, в концлагерь меня не отправили."

" — Я был с ранней юности верующим, постоянно молился. Понятия не имел, что это кладбище при церкви, евангелическое, на это вообще ничего не указывало. Уже после освобождения я встретил начальника кладбища, тот обращался со мной не всегда по–человечески. Он очень испугался. Но я его уже простил, Бог говорит прощать. После войны я сидел какое–то время в советской тюрьме, потом сбежал. Несколько лет жил в Сибири, в лесах, прятался, питался грибами, ягодами и тем, что удавалось выпросить у местных стариков. Потом сдался властям, ещё посидел, потом выпустили, устроился на работу.

— А почему Вы отказываетесь от приглашения посетить Германию?

— Не хочу, это будет слишком тяжело для меня.

— Но Вы принимаете те выплаты, которая организовала евангелическая церковь?

— Да, не вижу причин отказываться. Тем более, у нас тут совсем плохо (интервью бралось в начале 90–ых). Ещё очень прошу выслать мне побольше Ницше, Шопенгауера."

" — Однажды мы в метро познакомились с немками, хоть нам и категорически запрещено было заводить разговоры. Им было любопытно, что это за странные люди с нашивками OST на рукавах. Да и мужчины им нужны были, своих у них всех забрали. Потом мы ночью перелазили через забор и бегали на свидания с ними. Было очень страшно, потому что опоздай мы на 5 минут утром назад, нас был отправили в KZ. Потом приходилось весь день работать, не спав. Но это спасало нас, это было единственным счастьем — как для нас, так и для тех немок.

— А после войны патлись их найти?

— Очень хотелось, но было невозможно. Нас постоянно допрашивали в СССР, там главное было остаться на свободе, о другом и не думалось.

— Рассказывали на допросах про эти "лирические отношения"?

— Конечно, нет. Думаю, после такого я бы уже никогда не вышел на свободу. Очень боялся, что во сне проболтаюсь."

Ещё я там разговорился с работницей мемориала, старушкой, о том о сём. Она прямо отвечала на мои смелые вопросы (задавать обыденные было скучно), потому разговор получился весьма интересным:

— Так Вы помогали этим людям?

— Да, уже после 90–ых. Фонд ( Stiftung ) евангелической церкви разыскал всех, кого можно найти. Все многократно приезжали в гости. Многие их дети приезжали по программам обмена в берлинские евангелические школы учиться. Потом многие отучились здесь в университетах, работают здесь.

— А вот смотрите. СССР — страна–победитель. Получается, Вы их деньгами выручали, подарками, многим детям, как Вы говорите, будущее обеспечили, помогли в Германию переехать. Почему так? Почему страна–победитель не смогла и близко дать своим гражданам того, что дали Вы?

— Я многократно задавала себе этот вопрос. Я не знаю на него ответа. Я знаю только, что мы делали, что могли, у нас был моральный долг помогать. До 90–ых мы тоже очень хотели, но это было практически невозможно, после 90–ых нам надо было использовать свой шанс — кто знает, сколько могло продлиться такое свободное время. Мы делали всё, что могли.

— Так тому мужику Вы Ницше и Шопенгауера послали?

— Это была наименьшая из проблем. У меня лично к 90–ым была огромная библиотека, книги некуда было девать. Я очень хорошо помнила военные и голодные послевоенные годы. И как сложно было доставать книги. Поклялась себе, что у меня будет огромная библиотека. Девать всё равно было некуда, была очень рада, посылала ему ящиками. Уж не знаю, что он с ними там делал, но никогда не отказывался, наоборот, просил ещё и ещё. Может, печку ими топил, не знаю.

— Вы интересуетесь современной политикой?

— Очень.

— За какую Вы партию.

— SPD, уже много лет.

— Что думаете про Меркель?

— То, что она двуличная тварь.

— В смысле?

— Она была в ГДР в партии. Потом, после объдинения, сменила позиции на противоположенные — ради карьеры. Я такого не понимаю — человек должен идти за своими идеалами всегда, до конца. Что бы она не делала после этого — как ей можно верить?

— А о Путине?

–... Я не могу судить. Слышала много и плохого и хорошего о нём и современной России. Но у меня недостаточно информации, чтобы судить.

— Почему немцы делали те страшные вещи на войне?

— Смотри, видишь вон там кусты? Если убедительно сказать немцам, что в них сидят враги — они, точнее мы, немцы, будем по этим кустам стрелять. Просто так не будем, а если грамотно отдать приказ — будем. Эта наша национальная черта позволяет нам быть успешным в экономике, но и приводит к таким страшным последствиям, как тогда.

Написал Didja на tempelhof.d3.ru / комментировать