...
Трудно сказать, уместно ли в столь непростое время затевать богословский диспут, да еще небритым, сидя в трусах на кухне. Но не похуй ли ведет нас по жизни и определяет массу наших поступков? Он самый. Итак. В отличие от людей с умелыми руками и крепким телом, что–либо ворочающих за деньги, я торгую своей фантазией. Судя по скромному уровню жития, ее у меня немного. Поверьте, хотелось бы иметь много, продавать за большую цену и жить нескромно в кричащей роскоши и окружении холуев. Но уж как есть. Надеюсь, в лучшем из миров будут у меня сенные девки с восьмым размером и конный мажордом у каждой двери, а пока что хлопочу, тружусь, так и сяк употребляя единственный потертый свой инструмент — фантазию. И не только зарабатываю на хлеб (позавчера очередной крупный театр обратился с просьбой поставить пьесу), но и экспериментирую на досуге. Семь дней, братья и сестры, вставал я раньше всех ранних пташек, вливал в себя кофейный раствор и напущал дыму, подходил к окну, смотрел в небо, напрягался, пытался и так, и сяк. Не смог. Представить, что Патриарх верит в Бога. Ну, почему, почему за крошечные доли секунды легко и просто рисуется в голове картина, как Патриарх и Гитлер гуляют в Лавре, идя бок о бок, через сколько–то шагов взявшись за руки, а где–то там за деревьями в тени — и обнявшись? Грешен ли я и предельно гадок, представив себе такое? Не черт ли я рогатый паскудный, если не вижу противоречий в этой картине? Есть ли Бог, позволяющий твориться этому в голове, и не Похуй ли его имя?
Истина, как всегда, лежит посередине с раздвинутыми ногами. Во что бы ни был облачен Предстоятель, погоны всегда проступят. Каков бы ни был режим, Церковь будет составной его частью. И если завтра власть велит поедать младенцев, макая в кетчуп из их родителей, уверен, духовное напутствие долго ждать себя не заставит. Ибо все мы томаты Божьи, красен плод или зелен, порезан или раздавлен, покойся в банке, струись в коктейль, сие есть долг и судьба твои. Замерев лицом на подушке, лежит сейчас Патриарх недалеко от меня, в Баковке, в "Скиту", за тремя периметрами охраны. В Бога он верит менее, чем когда–либо, черта поминает чаще, чем когда–либо, веря в последнего — мое оценочное суждение — примерно в семьдесят раз сильней. Великолепные резиденции. Яхты. Самолеты, вертолеты. Кортежи. Очереди губ и усов к руке. Где все это? Какого философского хуя вдруг отнимать все это, вручив?
И какого хера я сужу о Патриархе Всея Руси по себе, лысому херу в очках и тапках? Откуда эта гнусная улыбочка в адрес Предстоятеля великой организации? Кто дал право?
Вера. Она причиной. Много лет я гляжу на это лицо и вижу эту улыбку. И в самый первый раз, и сегодня я всматриваюсь в нее и очень глубоко верю, что это самая лживая улыбка из всех возможных. Что никогда и ни слова правды этот человек никому не скажет, руки помощи не протянет. Вера моя крепка. Мой подлый брат во Христе, я такой же как ты, но мне, бодливому, Господь рог не дал. А тебе наставил полную голову. Терпи. Время покупать камни и время носить их на пальцах и в часах. Все проходит, пройдет и вирус. Ты более древняя болезнь, чем он, и корона твоя еще воссияет своей мигалкой.
Написал из окна Savva30000 на shestakov.d3.ru / комментировать