Путин ответил на вопросы
 |
В четверг состоялась 11-я большая пресс-конференция Владимира Путина, подводящая итоги года. В ходе неё российский президент отвечал на вопросы журналистов в прямом эфире. Конференция стала рекордной по числу аккредитованных журналистов — почти 1,5 тысячи человек. За 3 часа 10 минут глава государства ответил на 44 вопроса.
Цитаты ответов президента по наиболее актуальным темам можно посмотреть здесь.
На конференции было затронуто очень много важных, интересных тактических вопросов, и можно обсуждать, с чем можно согласиться с президентом, с чем нельзя. Но не было затронуто ни одного главного вопроса. Стратегические вопросы не затрагивались в принципе. Не был затронут вопрос о том, чего мы хотим от своей собственной внешнеполитической деятельности. И, судя по всему, это была принципиальная установка, что о стратегии мы не говорим. В разговорах о внешней политике совершенно ничего не говорилось о том, каким мы хотим видеть окружающий мир и что мы должны для этого сделать. Не говорилось о том, какую стратегическую цель мы хотим достигнуть в Сирии. То же самое касается Турции. Да, понятно, позиция такова, что Эрдоган плохой, турецкий народ хороший, но чего мы от них хотим кроме извинений? Или только извинения и нам не надо больше ничего?
Никогда, ни в прошлом, ни сейчас, не говорилось о том, каков образ желаемого для нас будущего Украины, что мы хотим, чтобы было с Украиной. Потом можно обсуждать, достижимо это или недостижимо. Должен быть какой-то идеал, к которому мы должны стремиться. Идеал, к которому стремится Запад на Украине, понятен – это Ливия, и они к этому идут весьма успешно. Мы чего хотим? Или мы скачем и кричим, ах какой ужас, даёшь Минские соглашения, и на этом всё заканчивается.
Чего мы хотим в целом от глобальной финансовой архитектуры? Чего мы хотим от сотрудничества с Китаем? Между прочим, как раз недавно был окончательно налажен железнодорожный транзит из Китая в Европу мимо России. Это знаковое событие, оно носит стратегический характер.
Во внутренней политике совершенно непонятен стратегический вопрос: а как мы будем развиваться? Очевидно, что при 37, даже при 50 долларах за баррель применять те же инструменты социально-экономической политики, что и при 115 долларах за баррель, в принципе невозможно. Я уж не говорю о кредитно-инвестиционной блокаде со стороны Запада. Из этого следует, что мы должны изменить свою социально-экономическую политику, но всё, что мы услышали, это лакировка действительности и рассказы о том, как сейчас всё будет неплохо. Слава богу, есть понимание, что не будет хорошо. Но и рассказы о том, как всё будет неплохо – тоже немножко несерьёзно.
Последние 15 лет прошли в непрерывном скакании по поводу того, что мы сейчас будем освобождаться от зависимости от мировых цен на нефть. Понятно, что когда нефть стоит 37 долларов за баррель, зависимость от неё в финансовом выражении существенно меньше, чем когда она стоит 115 долларов – просто меньше доходы. Но постановка задачи не изменилась. Как мы собираемся решать эту задачу? Судя по всему, путём разговоров, а отнюдь не путём конкретных действий.
На сегодня в стране разрушена вся инфраструктура. От автомобильных дорог, по которым, оказывается, нельзя ездить на фурах, до коммуналки и электроэнергетики. Как решать эту задачу, если задача даже не поставлена? И этот список можно продолжать бесконечно. Когда в стране разгорается антикоррупционный скандал, на него следует ответ: а вы знаете, у меня есть контрольное управление, и оно обязательно рассмотрит этот конкретный эпизод. Но никого не интересует господин Чайка и компания. Интересует явление, одним из проявлений которого сегодня является Чайка, а завтра это будет какой-нибудь Сусликов, а послезавтра это будет Сидоров. Ситуативное реагирование, в стиле российской дипломатии, при полном отсутствии стратегического подхода – это как раз то, что производит шоковое впечатление от этой пресс-конференции. Конечно, есть некоторая надежда, что это сознательное успокаивание всех и вся перед Новым годом, а там кто-нибудь возьмётся за ум, но в ожидании этого страна пребывает уже полтора десятилетия и её терпение немножко начинает заканчиваться.